Время Надежды (СИ) - Катерина Ректор

А вокруг уже сгущается тьма. Густая, непроглядная тьма, и я не знаю, покажет ли Дом Драконов дорогу обратно.

Она протягивает мне иссохшуюся руку. Так резко, что если бы в ней был кинжал, мать вонзила бы его мне под ребра. Смотрю, как завораживающе медленно разжимается ее кулак. На скелетной ладони лежит небольшой черный камень. На первый взгляд точно такой же, как плиты, из которых сложен Дом Дракона. Камень заключен в оправу из потемневшего от времени серебра. В петлю вдета простая цепочка, - змейкой обернулась вокруг оберега.

Оберега же?! Мне кажется, будто кончик цепочки на мгновение приподнимается.

Я осторожно забираю дар. Это первый раз после рождения, когда я касаюсь собственной матери. Ее ладонь кажется бесплотной. Потом я расстегиваю петли камзола, долго терзаю ворот рубашки, пока не открываю ключицы и грудь. Замечаю, с какой брезгливостью она смотрит на портовую наколку поверх моей заросшей густым волосом груди. Хочется объясниться, что кроме женщин и лекарей наколку никто не увидит. Я ничью честь не позорю.

Какие глупые мысли… Словно мы всамделишные мать и сын.

Когда за моей спиной со влажным скрипом закрывается входная дверь Дома Драконов, на меня накатывает ощущение, что только что я сделал большую ошибку. Нельзя было брать этот камень.

«Ты вляпался, сынок», - сказал бы мастер Семиуст.

Кирстен 4

Грустно видеть разгромленную мастерскую. С ней сделали тоже, что и с моей жизнью, - сломали, исковеркали, уничтожили все прекрасное, лучшее, что в ней было. Самое дорогое забрали.

Это сделали кроммы. Проклятые кроммы, убившие моих родителей и заточившие маленькую сестру. Сломавшие многие тысячи судеб. Лишившие свободы целый народ, веками населяющий эти места. Наше рабство имеет разные формы, но все они равно уродливы…

Рисовать гранаты оказалось делом неожиданно перспективным. Йергена вызволили из тюрьмы влиятельные заказчики из числа торговцев и зажиточных горожан, редкой прослойки восьмигорских счастливцев, которая смогла выкупить права и вольную грамоту. Йерген называет их «покровители безграничного таланта».

Эти покровители Йергенова безграничного таланта подтвердили заказы и на злополучную статую, и на другие работы, так не понравившиеся доносчикам. Было проведено небольшое разбирательство, в ходе которого подтвердилось, что статуя имеет очевидное сходство с тучной мельниковой женой. Кроме того, эльф не успел расписать потолок в ванной комнате пожилой леди Жансен. Никто не хотел связываться с ее разгневанным сыном.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

12

Все это Йерген рассказал мне за очередной чашкой отвара из рожки.

После возвращения с фабрики я еще не была в месте, которое прежде звала своим домом. Сначала не нашлось сил, а потом… Наверное, я просто боялась войти в пустую комнату. Без Габи чудовищно, беспредельно пустую.

Теперь это не дом. Это кладбище, полное выцветающих воспоминаний.

В общем, как-то само собой получилось, что я осталась жить у Йергена в мастерской. Теперь, когда не было большей части картин, для меня нашлось свободное место, угол за натянутыми на подрамники холстами. Получилась хорошая ширма. Тюфяк после работного дома показался роскошной пуховой периной. Вещи я постирала, а на полученную от эльфа горошину купила необходимые мелочи. Сам Йерген обосновался в противоположном конце, на узкой деревянной кровати за занавеской.

У хозяина имелось небольшое мутное зеркало в простой раме. Помню, как впервые заглянула в него, и отшатнулась от собственного отражения. На меня уставилась тощая, бледная лысая немочь. Оболваненные Жабой волосы едва отступали от кожи, сквозь них просвечивала исцарапанная лезвием кожа. Моя роскошная темная грива! Сколько ей теперь отрастать? Лет десять, наверное…

Выглядела я также, как себя чувствовала. Отлежавшись, мы вместе прибрали разгром. Вывезенные работы Йергену не вернули, без них мастерская казалась чужой. Лишилась прежних души и уюта.

Сейчас мы сидим друг напротив друга на лавках. Завтракаем за измазанным краской и клеем рабочим столом. В наших плошках одинаково жидкая каша. Йерген никогда жирно не жил, но после ареста особенно издержался.

- Почему вы не уехали вместе с другими? - Сбалтываю я, невольно глядя эльфу на здоровую руку.

Рукав его вязаной кофты подвернут возле локтя, показывая татуировки. Какое-то здание, листья, цветы и узоры. И косой штопаный шрам, разрубающий пополам эту тонкую красоту. Ладонь у него длиннопалая, ногти чуть длиннее, чем нужно, с облупившимся черным лаком. У людей не бывает таких рук, сильных, ловких, притягательно совершенных. Рук, созданных для того, чтобы делать нечто прекрасное.

- Ваш поганый край меня вдохновляет. - Пожимает плечами Йерген, как всегда уходя от ответа.

Я раньше думала о том, каково это, жить с кем-то кроме родителей или сестры. Жить с мужчиной. Получится ли у меня? Не будет ли мне тяжело, не захочется ли обратно в семью? Не устану ли я? А может, он устанет, потому что я его собой утомлю? Тогда у нас все испортится. Загниет где-то там, в сердцевинке.

Но с Йергеном оказалось легко.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

13

Хотя, возможно, после мучений в работном доме я бы радовалась даже выгородке в хлеву. И стаду скотины вместо общества Жабы и злобных надсмотрщиков. Или дело в том, что нам с Йергеном сейчас одинаково плохо? Я едва оправилась от потрясения и болезни, а Йерген на удивление тяжело восстанавливается после побоев. По возвращении в мастерскую я поняла, скольких усилий ему стоила многочасовая дорога за мной. Даже странно, ведь про эльфов судачат, будто они очень крепкий народ. По крайней мере те, что жили здесь в прошлом…

Наверное, нужно было поблагодарить Йергена за то, что бросился вызволять меня сразу, как сам вырвался из тюрьмы. Что едва не терял сознание в той повозке от боли. Но я не нашла подходящий момент, и так ничего не сказала. Все равно, он упустил Габи. И каждый мой день здесь, с ним, - это день одинокой трехлетней девочки там, в Черном доме, где Жаба покажется просто тенью в углу.

Я вздрагиваю. И возвращаюсь к не таким болезненным мыслям о Йергене. Да, все дело именно в этом. В том, что сейчас я чувствую себя рядом с ним в безопасности. Нам с эльфом одинаково плохо. Это значит, у него не возникнет неправильных мыслей из числа тех, что посещают неженатых хозяев юных рабынь. Выгляжу я так скверно, что в здравом уме на меня никто не позарится.

Хотя, о чем только я думаю?!

О самой