А единороги будут? - Ирина Владимировна Смирнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внутри тоскливо, на одной ноте зарождается вой: «Он раб, чужой раб!». И тут же, где–то в голове, бегает маленькая капризная девочка и топает ногами: «А я все равно хочу, хочу, хочу!». Но взрослая, умудренная опытом женщина берет девочку на руки и пытается ее успокоить: «Мы что–нибудь придумаем, но если мы переспим с ним сейчас, то…»
Узнать мысли мудрой женщины мне оказалось не суждено, потому что Рикиши целует… целует так, что я растекаюсь по этой несчастной холодной стенке. Хорошо, что он успевает подхватить меня на руки и подсадить себе на бедра, чтобы мы продолжили целоваться. Я забыла обо всем и полностью отдалась процессу. Мягкие податливые губы, вдруг становящиеся сильными и властными, если я забываюсь, но тут же опять покоряющиеся моему напору.
Сердце то бешено стучит, то замирает. Губ мне уже мало, и я начинаю целовать скулы, шею, плечи… Целовать сама и позволять целовать меня, откидывая голову назад.
Пелена возбуждения слегка спадает, когда я оказываюсь на кровати с задранной вверх юбкой, и ощущая касания сильных, но осторожных пальцев, разводящих мои ноги.
— Нет, — м–да, я сама не услышала свой шепот, надо собраться с силами и сказать погромче. — Нет… — Погромче и поувереннее. — Рикиши, остановись!
— Леди? Я сделал что–то не так?
Ожидая ответа на свой вопрос, парень расстроенно смотрит, как я поправляю платье и усаживаюсь в более целомудренную позу.
— Все отлично, — нет, изображать из себя недотрогу недоступную уже поздно, да и возраст не тот. — Просто… не сегодня, хорошо?
Жалко звучит, согласна, но что я могу поделать? Не говорить же ему прямо, что не хочу спать с чужим рабом? Пусть лучше будут жалкие оправдания, чем грубые. Не хочу, чтобы он снова завял на глазах! Мне так понравилось слышать его смех. Хотя целоваться с ним мне понравилось еще больше.
— Но почему? Вам ведь разрешили…
Ну зачем?! Зачем…
Рикиши мгновенно понимает, что сказал не то. И под моим умоляющим взглядом замолкает, не закончив фразу. Права Марими, эмоции надо научиться прятать.
Какое–то время сижу, вцепившись в платье, сминая ткань и жалея, что не могу сейчас с силой ударить по матрасу, вложив всю злость. Надо прятать эмоции, надо…
— Не сегодня — это же не значит никогда, правильно? — в голосе юноши мне слышится надежда.
Для человека, соблазняющего по приказу, слишком искренняя. Как же было бы приятно верить, что он, и правда, меня хочет. Ну, уже не совсем меня.
Таблетки у них тут отличные, так что последние пару недель каждое утро, глядя в зеркало, я видела молоденькую двадцатилетнюю девчонку. Десять лет в минус за два месяца. Да, у нас бы такие таблетки пользовались бешеной популярностью.
А также минус куча болячек, которые я заработала благодаря прекрасной наследственности и потрясающе активному образу жизни. М–да… Спортивная ходьба до и от остановки автобуса, а еще раз в неделю — подвиг — выезд за покупками. И так с восемнадцати лет. Институт. Работа. Хорошая, стабильная, высокооплачиваемая, с перспективой роста… но, наскучившая до печенок.
Мужчины. Не так уж и много. Книги. Вот их было много… И время… Утекающее куда–то мимо.
А теперь я снова девчонка. Молодая, красивая, здоровая. И рядом мужчина. Мужчина, который мне нужен. В своем мире я бы даже не сомневалась. Но не в этом. Тут такая женская конкуренция, что я банально не верила Рикиши. А без этого никакого секса между нами не будет. Лучше буду удовлетворять себя сама, чем спать с мужчиной, который меня не хочет. Как бы сильно мне его ни хотелось самой.
— Да. Не сегодня, значит, не сегодня, — улыбнувшись, я провела пальчиком по груди парня.
Он не заслужил мое доверие, но мое одобрение — заработал. Все–таки мальчик старался сделать мне приятно. И преуспел в этом. Ведь я с трудом смогла заставить себя остановиться.
— Спокойной ночи, Рикиши.
— Спокойной ночи, леди. С завтрашнего дня начнем тренироваться отвечать на вопросы.
Отлично. Ничего не узнала, только еще больше запуталась. Самое время снова отодвинуть подальше все эти странные непонятности и погрузиться в учебу.
Глава 3
— Зануда! Отстань… Я уже отвечала на этот вопрос!
— Вы отвечали на него вчера, леди, и ответ был неполным.
— Укушу! Убери от меня этот учебник!
— Леди, но вот тут видите, написано еще про то, что…
— Те, кто будут принимать экзамен, тоже читали этот учебник и они в курсе!
Но Рикиши хмурится и я со вздохом читаю абзац, вылетевший у меня вчера из памяти, и вновь оттарабаниваю весь параграф. Мой учитель–деспот счастливо улыбается.
— Все? Пойдем, погуляем, а? — умоляюще смотрю я на него, и он, смилостивившись, выводит меня на свежий воздух раньше на полчаса.
Последние дни до начала испытания мне просто хочется забросить все учебники, залезть под кровать, и чтобы меня никто не трогал. Ненавижу это состояние предэкзаменационного мандража. Когда вдруг резко информация в голове начинает исчезать и путаться. И потряхивает постоянно, как от озноба.
В институте я, обычно, оставшиеся два дня перед экзаменом читала художественные книги и гуляла. Как сейчас помню, на шестом курсе я приехала даже не от себя, а от какого–то левого парня, с которым познакомилась в метро. Сидела, смаковала воспоминания ночи, пока все остальные перепрятывали по пятому разу шпоры или бегали и приставали, выясняя дрожащим голосом ответ на седьмой вопрос. Или тридцать седьмой. Сдала на пять, правда, преподаватель потом очень долго косо на меня поглядывал. Еще бы — сложнейший экзамен, и тут я с влюбленно–отстраненным лицом. Вообще не от мира сего…
Ну, вот теперь я не в сем мире старательно пытаюсь объяснить, что мне нужно отвлечься от занятий, а не пытаться довпихнуть невпихнутое.
— Леди… — в голосе Рикиши звучат нотки, которые меня настораживают.
После того случая, когда я еле отбилась в последние секунды, мы больше не заходим так далеко. Причем
