Наша тайная слава (сборник) - Тонино Бенаквиста

Помню ужасную ночь в маленькой гостинице Роморантена, когда на меня, перепуганного ужасным предсказанием, накатил приступ такого неистового бреда, что дежурному врачу пришлось меня успокаивать уколом валиума. Много лет спустя выяснилось, что четверостишие от начала до конца сочинил один зарвавшийся журналюга. Его имя забыто, но сама статья осталась в анналах мошенничества.

Одна вечерняя газета установила связь между Убийством на улице Каскад и подозрительным выпадением из окна рядом с Центральным рынком. Чтобы втюхать свои специальные выпуски, пресса нагнетает атмосферу всеобщего психоза, внушая мысль о серийном убийце, готовом нанести новый удар. Гипотеза долго не продержалась: оказалось, это всего лишь какой-то рецидивист, так и не сумевший прижиться на воле, выбросился из окна своей комнатенки. Но в течение нескольких недель те, что обычно жмутся к стенам, теперь предпочитают шагать поближе к краю мостовой, чтобы избежать падения тел.

И все же среди всех этих разнузданных публикаций, возбуждающих страх и ненависть, обнаруживается статья, которой я сегодня должен воздать по заслугам. Вместо того чтобы тупо цепляться за факты, вместо того чтобы объявлять себя гарантом истины, автор отваживается пойти по еще не затоптанному следу. Он далек от любого апокалиптического искушения и выдвигает догадку о неудачной встрече. Обычной, банальной, вполне заурядной. Просто неудачное место, неудачная ночь. Любовники снизу были совершенно ни при чем, они предпочли бы, чтобы их оставили в покое. Просто в ту ночь некий человек с улицы встретил другого, и это плохо обернулось. Но обычно такое случается на земле, что, по его мнению, и является специфической особенностью Убийства на улице Каскад, а отнюдь не репутация обитателей злополучной квартиры. Правда слишком простая, слишком голая, в которую никто не желает верить, поскольку она противоречит сладостным коллективным фантазиям. В конце статьи несколько слов обращены непосредственно ко мне. Ко мне, бывшему лоботрясу, который заделался продавцом инструментов. Ко мне, анониму, затерявшемуся среди целой нации. Кто бы вы ни были, говорит он мне, где бы вы ни были, знайте, что Убийство с улицы Каскад вам уже не принадлежит. Вы наверняка сейчас пытаетесь снова стать таким же, как все, но вы отнюдь не тот преступник, который вызывает зависть. Вот почему вас никогда не найдут.

С тех пор прошло полвека. Это и было настоящим предсказанием.

Весной 63-го я разъезжаю по дорогам Франции уже без помощи своего инструктора. Хотя интерес к Убийству на улице Каскад поутих, раздробленные пальцы, словно тараканы, все еще кишат в моей постели при каждом пробуждении. Это мое первое осознанное ощущение, и оно поражает гангреной весь остальной день. Наваждение не рассеивается, но я научился жить с ним. Всякий раз образы столь же отвратительны, но я позволяю им завладеть собой, не пытаясь отогнать от себя, – эту битву я проиграл уже давно. Чудовище во мне сосуществует с приветливым и любезным коммерсантом. Я меняю гостиницы два-три раза в неделю, научился, когда надо, спать на автостоянках, подкрепляться по дороге. Порой мне даже случается думать, что если я все-таки подамся в бега, то продержусь дольше, чем любой другой.

Этим летом со мной случается второе потрясение в моей жизни. Хотя я полагал, что уже не заслуживаю этого.

Берег Шаранты. Очаровательная старая гостиница с ресторанчиком. Никакого ночного портье, просто снимаешь ключ в потемках. Но завтрак подает лучезарное, окруженное ореолом создание, и на всем, к чему она прикасается, вспыхивают золотые отсветы – настоящее солнышко. Помню, я подумал, глядя, как она сияет, словно просвет в облаках, что Убийство на улице Каскад совсем сгноило меня изнутри. Я – плод, который еще висит на ветке, но уже сожран червями. И чуть не нахамил ей, притворился грубияном, чтобы она сбежала. Прекрати улыбаться, тебе говорят! Проваливай отсюда, не то я угожу в тюрягу! Будто услышав меня, она исчезает на кухне. И внезапно все меркнет: ранее погожее утро хмурится, посетители опять становятся угрюмыми незнакомцами. День обещает быть таким же тусклым, как и накануне.

Меня охватывает тоска по существу, которое я никогда не знал, по славному парню, любящему и верному, готовому на все ради счастья одной-единственной женщины. Этому малому я доверил бы остаток своих дней, и уж он бы знал, что с этим делать.

Пока я не попаду в лапы правосудия, моя жизнь будет всего-навсего долгой чередой лишений, и каждое из них еще больше ожесточит чудовище во мне. Я должен решиться и приготовиться. Обуздать зверя, который меня уничтожает. Относиться ко всему безразлично. И вот еще до наступления вечера я вооружаюсь новехоньким кредо: вместо того чтобы в страхе поджидать свору, лучше обзаведись цинизмом.

Подавая вечерний отвар, девушка, наивная душа, меня спрашивает: Как там, в Париже? Тогда чудовище приглашает несчастную к столу, чтобы показать себя с наихудшей стороны. Вместо того чтобы рассказать о Граде Света, которым владел некогда, я расписываю ей сущий Вавилон, где маленькие простушки в конце концов попадают в притоны греха, куда с неба падают мертвецы. Это все же лучше, чем упоминать Убийство на улице Каскад, я жду, что она сама это сделает, сама опишет мне все это зловещее дело с провинциальным простодушием, добавит свою ноту к хору девственниц, подтвердит мне, что человек, расплющивший пальцы бедняге, вместо того чтобы помочь ему, заслуживает самого страшного конца. Я хочу слышать, как она говорит обо мне, сама того не подозревая, и – о, извращенец! – как утверждает, что если бы этот презренный оказался перед ней, он был бы ей противен: так ведь и должно быть. Я хочу видеть, как она снова нальет мне своего чудесного отвара, и описываю ей убийцу, которым являюсь. Напрасный труд! Я совершенно зря стараюсь, вворачивая тонкие намеки, – похоже, слухи об Убийстве на улице Каскад еще не достигли Шаранты. Моя недавняя развязность от этого сбита с толку. Я теряю почву под ногами, мне не удается сделать себя ненавистным. Она описывает мне мир, где Убийства на улице Каскад никогда не было. Мир, где улицы обитаемы, лишь бы там были люди.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Кир – белое вино с черносмородинным ликером.

2

Перно – алкогольный напиток, заменитель абсента.

3

Бир (фр. byrrh) – винная настойка на хине.

4

Известная дискотека в Париже, располагавшаяся на улице Друо; была прозвана «Храмом рока», в ней выступали многие известные и начинавшие свой путь к известности музыканты.