Поверь. Я люблю тебя - Изабель Филльоза

известно. Она сама приводила дочь к мужу, при этом обзывая ее сволочью и шлюхой! Когда мать Ксавьеры обнаружила, что ее четырнадцатилетняя дочь забеременела от своего отца, она больше никогда не оставляла отца наедине с дочерью. Она устроила аборт. И отношения инцеста прекратились. Она конкретно защитила Ксавьеру, но ни слова не сказала и не задавала ни одного вопроса о случившемся. Просто молча вмешалась, чтобы остановить злоупотребление властью, но ни единым словом утешения не облегчила раны Ксавьеры.

Считается, что методы терапевтического лечения вызывают к жизни ложные воспоминания. Память совершает реконструкцию событий, а мозг не отличает реального от придуманного, и это верно. Может случаться и такое, что некто расскажет историю, не происходившую с ним самим, а от кого-то им услышанную, такое бывает тоже. Но тело не лжет и хранит память обо всем, что с ним случалось. В большинстве случаев рассказывающие отдают предпочтение сомнениям, а не точным утверждениям. Признаться, что «меня изнасиловал родной отец» или «я – жертва инцеста» – это вызовет столь мощную волну эмоций, что большинство жертв вытесняют такую правду.

Одна молодая тридцатилетняя женщина смутно помнила, как в Англии ее госпитализировали; ей тогда было всего пятнадцать. В той больнице ей удалось покопаться в архивах. Ее увезли туда, чтобы сделать аборт – она была беременна от собственного отца! Как с этим созидать самое себя? Чтобы продолжать развиваться, чтобы жить жизнью молодой девушки, она стерла из памяти любое воспоминание об этом случае.

Изнасилование может принимать и более банальные формы. Мать каждый субботний вечер (sic!) заставляла маленькую девочку обнажать ноги, пока отец вставлял ей клизму! Стоит ли уточнять, что сейчас она старается не показывать свои ноги даже мужу.

Отец Софи хранил под кроватью порнографические журналы. Дети легко нашли их. И когда отец застал их за перелистыванием, то ничего не сказал. Более того, на полке у телевизора открыто лежали кассеты с порнофильмами. Однажды дети вставили одну из них в видеомагнитофон. Тут пришел папа. Он ничего не сказал, не сделал. Сегодня показывать детям порнографические картинки – деяние, подлежащее судебному преследованию. Это означает взлом их интимной сферы образами, которых они не могут осуществить в реальности. Многие отцы, не доходя до прямого сексуального акта, под предлогом введения в эту сферу бытия трогают груди своей дочери, демонстрируют свой член и даже предлагают натянуть на него презерватив, называя это «инициацией во взрослую жизнь»!

Расстройства такого рода свойственны и матерям. Некоторые, когда моют мальчика, водят рукой по его члену, хотя ребенок вполне способен вымыть его сам. Другие мастурбируют ему, «чтобы успокоить и чтобы он лучше засыпал». Все это встречается и, к сожалению, нередко. Отцы тоже могут проявлять интерес к половым органам своего малыша, как и матери – к половым органам дочерей.

Фрейд открыл, сколько грубого сексуального насилия могут переживать дети. Работая в морге вместе с Шарко, он присутствовал на множестве вскрытий трупов. Фрейд своими глазами видел зверски искалеченные крошечные тела, разорванные вагины и задние проходы. Видел трупы младенцев, которых пытали и насиловали. Ужасающая правда об этом натолкнула его на теорию о происхождении истерии. Увы, общество оказалось не готово принять открытие подобного рода. Фрейду пришлось пережить большой прессинг, и, в конце концов, он сам стал сомневаться в собственной теории. Теперь уже, оказывается, не у взрослого возникали неподобающие сексуальные поползновения, а ребенок фантазировал о том, как занимается любовью с собственными родителями! На самом деле, если маленькие мальчики хотят жениться на своей маме или девочки – выйти замуж за папу, – это травматизм, причина которого – в нарушении со стороны родителя, а не в желании ребенка.

Какова была позиция ваших родителей по отношению к сексуальности? Какой образ они передали вам? Уважали ли они ваше тело?

5. Обиды, осуждение и принижение

«А мне вспоминается еще кое-что, и я хочу, чтоб ты знал: когда я ходила в детский садик, ты пришел на представление в день кермессы, и я так гордилась, что ты увидишь, как я танцую; а потом ты сказал: „О да, это было хорошо, жаль только, что в танце ты не попадала в такт со всеми остальными детьми“. То есть они танцевали хорошо, а я нет, и я испортила представление! В тот день ты испортил мою радость, подорвал мою веру в себя».

Может быть, Марина и не попадала в такт с остальными детьми. Но разве это так уж важно? Такое папино замечание, с виду объективное, оборачивается ужасным принижением. Марина ждала поздравлений, сопереживания своей радости, внимания к ее чувствам, и восхищения тем, что у нее получилось, а не придирок к тому, что ей не удалось. Нескольких слов хватило, чтобы глубоко ранить ребенка и сломать отношения.

Многие родители опускаются и до оскорбления своих детей. Вот лишь несколько строк из письма, написанного Аленом отцу:

«С моими мнениями не считаются. Когда я с тобой не согласен, ты, даже не выслушав, всегда только повторял: „Ты нам докучаешь!“ Ты часто говорил мне, что из меня ничего хорошего не выйдет, без конца критиковал. Все время называл „маленьким идиотиком“. Ты говорил: „Да ты просто идиот, какой идиот, ты их коллекционируешь, что ли, идиотские твои выходки-то“».

Что чувствуете вы сами, когда ваши отец или мать обзывают вас ничтожеством, подонком, шлюхой, дерьмом? Это причиняет боль, жестокую боль. Родитель не отдает себе отчета в том, как влияют эти оскорбления, произносимые в минуты неуправляемого раздражения. Но они каленым железом впиваются в плоть ребенка или подростка.

«Ты некрасива, не богата, не умна, ты никогда не выйдешь замуж». Такими обидными словами Женевьева регулярно осыпала свою дочь Люси. Фраза, чтобы обидеть, слова, чтобы унизить, обесценить, умалить. Слова, причинявшие Люси так много боли. Она все-таки вышла замуж, хотя и поздно, но на всю жизнь сохранила уверенность в собственной уродливости и глупости. Люси действительно верила матери. Она верила, что слова матери адресованы ей. Однако другая фраза, похожая, скорее, на проклятие, могла бы ее по-настоящему насторожить: «Никогда не заводи детей, ты их всех отправишь на кладбище!» Это еще до сих пор ей аукается. Каждые роды она воспринимает с ужасом, боясь, что предсказание матери сбудется. За обидами, за осуждением вырисовываются травмы, потребности. Большинство оскорблений наносится в форме выбросов эмоций. Люси, молодая девушка, не имела возможностей это осознать. Но когда она вместе со мной воскресила те времена, то воочию увидела, как страдала ее мать. Эти слова, столь страшные, на самом деле говорили