Ку-дар (СИ) - Рави Ивар

Пронзи его, он перед тобой, — это не мой внутренний голос, а что-то на уровне подсознания, повелительное, не терпящее возражения. Не успев даже осознать, что я делаю, выбросил руку с мечом вперед: клинок уперся в преграду. Рывком толкнул его сильнее, ощущая, как плавно входит клинок в нечто мягкое и эластичное. Рев толпы взорвал тишину, но стон умирающего Болчака я услышал отчетливо. Провернув меч внутри тела, выдернул его и отскочил назад, чтобы избежать ответного удара. С мягким шумом рядом со мной на песок упало что-то большое. Толпа взревела вновь и стихла, потому что звенели удары гонга, словно стражник сошел с ума. В наступившей тишине, отчетливо прозвучал голос Хейкара:

— Ку-дар выиграл и подтвердил свое право жить. Ку-дар, можешь снять повязку!

Глава 5. Любовь "дех-ни"

Сирд, находившийся на половине вечернего или западного небосклона, резанул по глазам, вызывая пляску «зайчиков» в глазах. Поморгав, опустил голову, чтобы быстрее восстановилось зрение. В двух метрах от меня лежал Болчак, судорожное подергивание правой ноги говорило о предсмертной агонии. Из раны в правом подреберье слабыми толчками выливалась кровь и, стекая по телу умирающего, впитывалась в песок, окрашивая его в красно-бурый цвет. В мои уши ворвался сонм звуков: трибуны неистовствовали, скандируя «ку-дар, ку-дар».

Хейкар семенил по направлению к «даиру», нуждаясь в инструкциях. Если я не ошибаюсь и правильно понял Нира, на его памяти ку-дар еще никогда не выигрывал смертный бой. Система дала сбой, и срочно требовалось принять решение.

— Брось меч, — оба стражника выставили вперед копье, держась от меня на расстоянии пяти метров. Их маневр не остался незамеченным для зрителей: повскакивав с мест, они начали швырять в них палками, порченными овощами, что принесли с собой для развлечения. Я внимательно пробежался взглядом по трибунам: никаких сомнений, это чествовали меня. Двадцать минут назад вся эта толпа жаждала моей смерти. В эту минуту они рукоплескали победителю, отдавая должное моей удаче или умению биться.

Переговоры между Хейкаром и «даиром» затянулись: толпа начала гудеть, выражая недовольство длительностью принятия решения. Это подстегнуло переговорщиков, и Хейкар вместе с «даиром» чинно прошли на ринг, где с последним стоном затих непобедимый ранее воин Болчак. «Даир» поднял руку, требуя внимания. Один из слуг держал над его головой зонтик из плотной ткани, ранее я видел только зонты из соломы.

— Жители Даре-Ач, я, даир Лукер, объявляю, что все обвинения с ку-дара сняты. Он свободный ку-дар и волен выбирать хлев по своему усмотрению. необоснованно обидевший ку-дара, — даир сделал небольшую паузу, — предстанет на «хел».

Толпа ответила на обращение рукоплесканием, снова скандируя мою кастовую принадлежность.

— Отдай меч, ку-дар, — Хейкар протянул руку, и я передал ему окровавленное оружие.

— Ты можешь идти, выбирать себе любой хлев, раз Ярс мертв. Его женщина уйдет в другой дом, а кварки будут распроданы на закате сирда.

— Нельзя мне жить там, смотреть за его кварками? — задав вопрос и чуть не прикусил себе язык, ведь предупреждали меня держать его за зубами.

— Нельзя, женщины не могут владеть кварками без мужчины, а ку-дар не может быть мужем для «дех-ни», если не станет «ихи-ри», — категорически отрезал даир Лукер, вмешавшись в нашу беседу. И что мне теперь, дрочить до окончания жизни? — чуть не сорвался вопрос, но вспомнив про молодку, что таращилась на меня утром, промолчал. Видимо в Сирдахе, как и в России, строгость законов нивелируется необязательностью их исполнения. Иначе не вела бы себя развязная молодка так смело и раскованно.

Не удержавшись, махнул рукой трибунам, ответившим мне довольным ревом. Никто мне не преграждал дорогу, когда я уходил с арены, углубляясь в узкие улочки. Впервые меня не конвоировали и не подталкивали в спину, и я получил возможность оглядеться. Домишки лепились друг к другу, улицы петляли, хлева стояли к домам почти вплотную. Это при том, что селение небольшое, Нир говорил о сотне семейств. Но сейчас я понимал замысел: так сделано для создания максимально возможного затенения. Если даже я будучи ку-даром чувствовал испепеляющий сирд, то «дех-ни» должны обгорать на прямом сирде.

Первым делом требовалось навестить друзей по несчастию: по реву толпы Нир и Губ могли распрощаться со мной, посчитав проявление эмоций жителей Даре-Ач победой Болчака. При моем появлении у Нира отвисла челюсть, а Губ зашелся кашлем, словно перед ним предстал трехголовый кварк Серг, хранитель врат «кашаш».

— Ты... — на большее слов у Нира не хватило. Его палец указывал на меня, как красноармеец на старом воинском плакате «ты записался добровольцем»?

— Я, а ты кого хотел увидеть, Монику Беллуччи? — отворив калитку, вошел внутрь и хлопнул по протянутой руке:

— Можешь опустить руку, Нир, ты все равно не подготовился к уроку.

— Но как? Как ты смог победить Болчака, ведь у вас был смертный бой. Где Болчак, бой отменили? — вопросы посыпались как из рога изобилия.

— Твой Болчак в данный момент упрашивает трехголового кварка, чтобы тот дал ему пройти, но кварк очень зол, потому что при жизни вы издеваетесь над кварками, не даете им услышать зов диких. Так что, трудно придется и Болчаку и всем остальным, кто попробует мне соврать. Так почему домашние кварки не могут услышать зов диких кварков? — Я вперился своими желтыми глазами в водянистые глаза Нира.

— Потому что им в уши запускают многоножек. Они что-то им съедают, и кварки становятся глухими, — посинев от страха пролепетал Нир, чуть не лишаясь чувств под моим взглядом.

— И никто этому не мешает?

— Никто не знает, это делают, как только они рождаются. Ку-даров не подпускают к кваркам, пока те не оглохнут, поэтому ку-дары считают, что кварки от рождения глухие.

Нир вспотел, даже находясь в тени: слова давались ему с трудом. Но страх перед трехголовым кварком и странным ку-даром пересилил страх перед кодексом «дех-ни».

— Если узнают, что я тебе рассказал, меня убьют без «хела», — мужчина едва не плакал. Его младший брат постанывал, закрыв лицо руками, представляя свою казнь.

— От меня не узнают, и не плачь, ты мешаешь мне думать, — я пытался понять, что мне может дать эта информация. Ну узнал я, что кварков делают глухими, и что с того? Как это может помочь мне улучшить свое социальное положение? Шантажировать даира? Перед кем? Если такая практика, скорее всего, принята во всем Сирдахе. Или найти диких кварков и поднять восстание, чтобы они освободили своих угнетённых сородичей? По факту, получается, что информация, могущая стоить жизни двум братьям, мне ничего не дает. И вообще, пора уже познакомиться с этими свиньями-кварками, раз мне предстоит какое-то время пожить среди них. Да и хлев себе выбрать почище. Я невольно усмехнулся, вспомнив бывшую жену: та всегда утверждала, что мне нужно жить среди свиней, видя беспорядок в моей комнате.

Будь ты проклята, сука, накаркала, — я беззлобно рассмеялся и, повернувшись к Ниру, спросил:

— У кого из местных «дех-ни» самый чистый хлев с кварками? Мне нужно найти себе новое место жительства.

— Бежу, он самый богатый и кварков у него много, — охотно откликнулся Нир, — но у него уже живет два ку-дара.

— Потеснятся, к ним идет чемпион Капуи, непобедимый галл. А где дом этого Бежу?

— Сразу за домом «даира», нужно вернуться обратно на место «хел», потом направо.

— Вы останетесь здесь?

— Да, пока «даир» не определит, как мы сможем заплатить «абрал», — потухшим голосом отозвался Губ, впервые включаясь в беседу.

— Ладно, я пойду, вам удачи, — я вышел из «набах», отойдя на пару шагов, остановился:

— Держите языки за зубами про меня, никому ни слова, придет время, вы освободитесь от «абрала» навсегда!

Оставив братьев с разинутыми ртами, бодро двинулся по направлению к дому Бежу, отвечая на приветствия местных. Вот так все просто: вчера я убил одного из них, сегодня еще одного и победил в смертном бою местного кумира. А меня встречают так, словно мы закадычные друзья. Выскочив из дома впереди меня, пожилая женщина сунула мне в руки кусок заплесневевшего сыра и ломоть хлеба, вызвав радостный рык желудка при виде пищи. Прислонившись к стене домика, прямо в проулке быстро расправился со снедью полученной от сердобольной женщины.