Ку-дар (СИ) - Рави Ивар

— Губ не может есть, возьми, ку-дар, тебе силы понадобятся для боя с Болчаком.

— Спасибо, — я хотел гордо отказаться, но голод оказался сильнее. — Этот Болчак сильный боец? — спросил я с набитым ртом. Темная бурда оказалась фасолью сваренная до кашеобразного состояния.

— Очень сильный, — подтвердил Нир, принимаясь за еду, — я не помню, чтобы его кто-то победил на мечах в бою до смерти.

— У меня бой будет на мечах?

— Это как решит «даир», — промычал «дех-ни», вылизывая миску. Ложек не дали, закончив есть кашу руками, я последовал его примеру. Фасоль оказалась очень вкусной, только было ее мало. Мой желудок бунтовал, издавая неприличные звуки и требуя добавки. Беседа заглохла, и я незаметно задремал, проснувшись от укола в плечо. Тот самый стражник, что несколько раз прошелся по моей матери, повторно ткнул меня острием копья:

— Вставай, отребье кварка, «хел» не будет ждать пока ты выспишься!

— Я все запоминаю, — пробурчал я себе под нос, планируя месть этому несносному стражнику.

В этот раз на «хел» я шел один: температура воздуха немного упала, и лучи небесных светил ласкали кожу, хотя рубахи стражников взмокли от пота. Мы дошли до пустой площадки: зрители только подходили, рассаживаясь по самодельным трибунам. Мы прошли площадку ристалища и подошли к небольшому помосту с пологом сверху. «Даир» махнул рукой, оба стражника отошли на десяток шагов, спрятавшись в тени трибун.

— Ку-дар, почему мне кажется, что ты необычный?

— Я ку-дар, — безучастно отвечаю, глядя себе под ноги. Нельзя дать «даиру» повод для сомнений. Если он заподозрит неладное, то моя недолгая жизнь в этом мире прервется быстро. А мне как-то не хочется на тот свет, неизвестно, есть ли у меня шанс на реинкарнацию.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — «даир» смотрит пронизывающим взглядом.

— Что сказать? — я неловко переминаюсь на месте, копируя угнетенный вид виденного мной ку-дара.

— От меня зависит, будешь ты жить, или Болчак тебя убьет, — глава Даре-Ача закидывает удочку. Есть соблазн попросить дать мне жизнь, но где-то в глубине души чувствую, что я сильнее и лучше пресловутого Болчака. А если это просто уловка? «Даир» поймет, что я необычный и даст команду убить. Нет, я попробую счастья в бою с Болчаком, каким-бы он знаменитым бойцом ни был.

— Стража, — зовет «даир», проведите это животное на площадку и позовите Хейкара. Хейкаром оказался белобородый, вижу, как он семенит по направлению к «даиру», слушает его, покорно кивая головой. Несколько раз белобородый оглядывается, словно боится потерять меня из виду. Я понимаю, что прямо сейчас «даиром» решается моя судьба, а Хейкар должен проследить, чтобы вердикт главы поселения был выполнен. Их переговоры заканчиваются, и Хейкар выходит на середину площадки, где мне предстоит отстаивать свое право на жизнь.

— Жители Даре-Ача, наш милостивый «даир» решил немного разнообразить сегодняшний «хел», где ку-дар должен подтвердить свое право на жизнь с разрешения Великого Сирда. Наш несравненный боец Болчак и ку-дар будут сражаться с завязанными глазами... — концовка фразы потонула в реве толпы, которой пообещали новое зрелище.

Мое настроение моментально испортилось, эта идея лишала меня преимущества, которым я собирался воспользоваться. Задумка заключалась в том, чтобы постоянно держать Болчака против небесного светила, «дех-ни» плохо переносили прямой солнечный свет. В настоящее время второй «сирд» прошел всего четверть пути по небосклону, и оба светила сияли довольно ярко. Вот о чем шептались «даир» и Хейкар, поглядывая в мою сторону... А глава Даре-Ач оказался далеко неглуп, повязкой он лишал меня того преимущества, чем наделила природа несчастных ку-даров. Но на этом подлость устроителей боя не закончились: мне пришлось простоять не менее двадцати минут под палящим солнцем, прежде чем на ринг вышел мой соперник.

Двадцать минут под солнцем много даже для ку-дара: впервые пот потек у меня по спине, и рубаха прилипла к груди. Первым повязку на глаза наложили Болчаку, мелкая подлость даже в этом: мне дольше пришлось испытывать действие солнечного света. Плотная темная повязка с вырезом для носа не давала ни малейшего шанса разглядеть хоть что-то. Даже подняв голову к небесным светилам, не удалось увидеть светлого пятна. А Болчаку такую же повязку одели или ему сделали снисхождение, — промелькнула мысль, заставив меня дополнительно вспотеть.

— Вам дадут боевые мечи, бой идет до смерти одного из вас. Только после моей команды, можно снять повязку. Если кто-то раньше снимет, то считается проигравшим и будет убит, — голос Хейкара доносился сбоку, — ориентируйтесь на звук: когда вы будете отдаляться друг от друга, удар гонга вам подскажет, что вы далеко. Когда вы будете близко друг к другу, гонг будет молчать. Тебе все ясно, Болчак? — обратился Хейкар к моему противнику.

— Ясно, — голос говорившего прозвучал сзади, заставив меня крутануться на месте. Мое движение вызвало смех в толпе, послышались оскорбительные выкрики

— Ты все понял, ку-дар? — обратился ко мне Хейкар. Пару минут его голос звучал сбоку, а сейчас, судя по звуку, он находился прямо передо мной.

— Что мне делать? — спросил я, продолжая играть роль ку-дара. Меня слышит и Болчак, пусть считает, что перед ним обычный слабоумный из низшей касты, так, скорее, недооценит, чем примет всерьез. Хейкар снова повторил условия боя, и после моей глупой фразы, что мне придется драться с завязанными глазами, а я ничего не вижу, поспешно объявил:

— Бойцы знают, что им делать, вручите им мечи.

Послышались мягкие шаги по песку, и в мою руку вложили рукоять меча. Уронив его на песок, я нагнулся и пока его нашаривал, вызвал волну смеха. Своей цели добился, определив длину клинка.

— Сигнал к бою даст удар гонга. Вы готовы? — Болчак ответил, я же проигнорировал вопрос, чтобы не выдавать своего местонахождения.

«Дзинь» — прозвучал удар железом по щиту стражника, и я поспешно сделал пять шагов в сторону, стараясь ступать бесшумно. Гонг молчал, это значит, что мы находимся рядом друг с другом. Меня подмывало броситься в сторону, но есть риск напороться на выставленный меч Болчака. Мой противник не выдержал первым: я услышал шуршание песка и присел. На трибунах стояла мертвая тишина, я чувствовал, как проминается песок под тяжестью ног Болчака. Когда мне показалось, что звук совсем рядом, я выбросил руку с мечом и задел ногу противника, и в тот же момент над моей головой просвистел ответный удар, обдав меня волной теплого воздуха.

Надо отдать должное моему противнику: он не пикнул, хотя мой меч задел его ногу. Более того, промахнувшись, враг моментально отпрыгнул в сторону и разорвал дистанцию, уходя от моего ответного удара. Мой замах был такой силы, что меня повело в сторону, едва не опрокинув на песок арены. Чтобы успокоить бешено бьющееся сердце, я тоже отбежал в противоположную сторону метров на пять. Удар гонга возвестил, что расстояние между бойцами стало неприлично большим. С колоссальным усилием удержал левую руку, тянущуюся к повязке. Зачем мне ночное зрение и улучшенная толерантность к солнечному свету, если на глазах такая плотная светонепроницаемая ткань?

Повторный удар гонга побуждал к действию: держа меч в вытянутой руке я пошел вперед. Гонг прозвучал еще дважды и стих, обозначая, что мы близко. Болчак опытный боец, одна моя ошибка и я труп. В какую-то секунду я впал в ступор, а потом послышались шаги со всех сторон, словно на меня нападали десять Болчаков. Неистово размахивая мечом, я прыгал из стороны в сторону. Дважды наши мечи скрестились протяжным металлическим звоном. Острие меча противника прорезало мою рубаху на груди, нанеся неглубокую царапину. От смертельного удара я ушел бросившись на песок и перекатившись в сторону. Как ни напрягал слух, шагов врага не удавалось услышать.

Даже ку-дар имеет ограничение по выносливости: я дышал как кузнечные меха, выдавая свое местонахождение. Но Сирд явно благоволил мне, в последний момент мне невероятным образом удавалось уклониться от удара, как будто внутренний голос кричал: отпрыгни, пригнись, слева, справа. Долго такая пляска смерти не могла продолжаться, при всей своей тренированности Болчак тоже устал: Сирд не щадил никого. Задержав дыхание, мне пару раз удавалось определить его по дыханию, становящемуся все шумнее. Дважды мы снова расходились, но настойчивые удары гонга погнали нас в нужном направлении.