Ух ты, искусственный… интеллект! - Олег Паламарчук

всех возможных комбинаций… понятий, мысленных «шагов», можно и должно поручить машине. Ибо человек не в состоянии работать с миллионами и миллионами сочетаний-комбинаций. Тем более, что Луллий в конце концов предложил Figura universalis, т. е. «логическую машину» уже из четырнадцати (!) кругов. В итоге на ней можно было получить 18 тысяч триллионов (18x1015) сочетаний различных понятий [8. С. 21]. Эту модель Б. О. Бурда даже назвал своеобразной моделью компьютера [10. С. 356]. Комбинаторика, последовательность логических рассуждений — ходов по строго заданным правилам, легла в основу функционирования т. н. «слабого интеллекта». Пример — шахматная компьютерная программа, которая в итоге стала выигрывать у чемпионов мира.

Наконец, на что особо и правомерно обратил внимание В. В. Шилов! «Говоря о принципиальной ошибке и указывая на наивность механицизма Луллия, совершенно упускают из вида, что третья часть задачи — принятие решения об истинности той или иной комбинации терминов… целиком и полностью является прерогативой исследователя, т. е. человека» [8. С. 23]. Вот главное во взаимоотношениях человека и искусственного интеллекта. Не случайно профессор Ю. Ю. Петрунин сделал вывод (2009 год), что «идея логической машины Луллия явилась далеким предшественником современных исследований в области искусственного интеллекта» [3. С. 359]. Оценку заслуг философа-изобретателя дала и советская философская школа: «Луллий разрабатывал методы моделирования логических операций, используя символические (курс. наш — О. П.) обозначения предельных понятий… Это привело его к разработке первой логической машины и сделало одним из предшественников комбинаторных методов в логике [16. С. 327].

Забегая вперед, следует подчеркнуть, что если математическая логика (логика искусственного интеллекта) оперирует символами, то диалектическая логика (логика человечества) оперирует смыслами, категориями. А категории есть производные от сущностей объективного бытия; они, категории, рождаются в голове человека. К сожалению, не всегда точно и объективно эти головы формулируют в понятиях, а уж тем более в категориях сущность вещей, предметов, явлений, процессов и т. д.

История логических машин (механизмов). Целая галерея последователей Р. Луллия, подвижников, мудрецов, новаторов, мыслителей предстает перед нами со страниц серьезной книги о логических машинах [См. 8]: Николай Кузанский (Кузанец) (1401–1464); Джордано Бруно (1548–1606); Георг Вильгельм Лейбниц (1646–1716); Рене Декарт (1596–1650); Френсис Бэкон (1561–1626) и др. Мы не будем останавливаться на вариациях и модификациях логических («интеллектуальных») машин образца Луллия: Джонатана Свифта; Георга Филина Харсдёрфера; Чарлз Стенхоун; Семена Николаевича Корсакова; Уильяма Гамильтона; Альфреда Слема; Уильяма Стенли Джевонса; Алана Маркванда; Генри Канингема; Джона Венна, российские изобретатели: Павел Дмитриевич Хрушов, Александр Николаевич Щукарев, Семен Николаевич Корсаков и др. Все они, к сожалению, невольно совершали ту же гносеологическую (познавательную) ошибку, которую 500 лет ранее допустил Луллий: появление новых понятий является на самом деле результатом научного поиска, итогом познания мира, а не началом познания, предпосылкой [8. С. 107]. Бытие, особенно общественное (= социальное), не есть набор математических аксиом. Изучение космоса, познание жизни идет не столько по строгому алгоритму терминов формальной, даже математической логики, сколько по законам (принципам) диалектической (материалистической) логики. Это способ движения мысли по познаваемому объекту в соответствии с принципом научной философии: «тождество мышления и бытия». А из искусственного интеллекта можно извлечь только то, что в него было предварительно заложено ЧЕЛОВЕКОМ.

… Шли годы. Трактат Р. Луллия «Ars magna generalis» — «Великое искусство» близко к сердцу принял Г. Лейбниц.

Биографическая справка

Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646–1716) — немецкий философ, математик, языковед, юрист, изобретатель. Между этими титанами мысли пролегло четыре столетия. Новаторские идеи[17]Луллия поразили и вдохновили юного Лейбница. В 15 лет он поступил в университет и увлекся логикой и математикой. Такой синтез способствовал тому, что двадцатилетний Лейбниц в «Диссертации о комбинаторном искусстве» сделал открытия, легшие в основу математической логики. Он же в 70-е гг. XVII века изобрел счетную арифметическую машину и открыл дифференциальные и интегральные исчисления [17. С. 187]. В те же 20 лет юный Готфрид защитил докторскую диссертацию по юриспруденции.

В 1700 году Г. В. Лейбниц стал президентом созданного по его инициативе Бранденбургского научного общества, ставшего позднее Берлинской Академией наук. Являясь глубоким знатоком права, Лейбниц по просьбе Петра I разработал проекты образования и государственного управления в России [11. С. 818]. Он же побуждал российского императора создать в России Академию наук и даже составил план ее организации.

Эрудиция и широта знаний позволяет ученому добиваться успешных результатов во многих научных областях. Будучи энциклопедистом, он понимал, что «многознание» еще не признак самостоятельного познающего ума. Лейбниц не замыкался сферой чистых умозрительных размышлений. Он еще и естествоиспытатель. Наблюдая с помощью микроскопа, изобретенного в середине шестнадцатого века, за жизненными процессами в микромире, Лейбниц отходит от разъяснения их в духе механики. Он начинает тяготеть к энергетике. Энергия — сила, способствующая не только механическому движению всех вещей и процессов, но, что главное, их качественным изменениям, превращениям. Не вдаваясь в проблематику энергизма, следует заметить, что Лейбниц, как и большинство мыслителей позднего Средневековья, не поднялся выше биологического этажа эволюционной лестницы, не исследовал смысл и сущность социальных форм энергии. А это очень важно для понимания, построения и использования технологии искусственного интеллекта на благо человека, цивилизации землян.

Чем же интересен нам Лейбниц, как «веха» на пути к искусственному интеллекту? Каков был его реальный вклад в эту будущую технологию XXI века? Занимаясь серьезно математикой, достигнув в ней больших успехов, Лейбниц все больше и больше увлекается философией. В ней мыслитель видел возможность найти первоосновы всех вещей, не прибегая к чуду (сотворения? — О. П.). Ученый полагал, что сложное слагается из простых начал, вплоть до единицы (1). Но если у Демокрита атом, будучи самым первичным кирпичиком мироздания, телесен, вещественнен, то, по Лейбницу, мыслить тело неделимым, это значит идти против логики. Поэтому у Лейбница единица (1 — самое простое начало) есть духовное начало. Сначала философ называл их — «простые субстанции», «первичные» силы, а потом «окрестил» их (первичные субстанции) МОНАДАМИ (от греч. monados — единица, единое). Лейбниц был убежден, что монада — основополагающий элемент бытия. У пифагорийцев — первичное — ЧИСЛО; в неоплатонизме — ЕДИНОЕ; у Д. Бруно — ЕДИНОЕ НАЧАЛО БЫТИЯ; в монадологии Лейбница — этим элементом — ПСИХИЧЕСКАЯ активная СУБСТАНЦИЯ [17. С. 188–189]. Мы не будем глубоко заходить в грандиозную, созданную философским теоретическим воображением Лейбница систему — монадологию, систему одушевленных жизненных индивидуальностей (Гете). Это несколько затруднит наш поход к искусственному интеллекту. Нам важно подчеркнуть, что Лейбниц одним из первых философов и одним из первых математиков заложил основы «строго точной» непротиворечивой логики искусственного интеллекта» — математической логики.