Полковник Крокодил - Drblack

Вот и стал бывший командир полка командиром отделения — была почти тысяча человек в подчинении, а стало аж восемь! Зато каких! Ор–р–рлы! Плечи во! Загривки во! Мозгов — во! К концу недели четверо из восьми «бойцов» полковником Крокодилом были нещадно уволены за пьянство, остальные зато, поняв, что тут не малина, а новый начальник шутить не любит, начали работать, как положено. В общем, опять управление личным составом, никуда от этого настоящему командиру не деться…

Предновогодние дни это страдная пора. Корпоративные вечеринки, просто выезды на выходные, в общем, работы хватает. Клиент прёт денежный, возбуждённый, как лосось на нерест, надо только не дать ему, родимому, нечаянно перегулять и натворить глупостей.

Очередной заезд был примечателен тем, что отдыхающие прибыли практически без вещей, зато багажник каждой машины был доверху забит водкой… Отдыхающих было семнадцать человек, среди них была только одна женщина, и приехали они всего на двое суток.

— Основательно подготовились, — пробасил один из охранников.

— И как только добрались? Они же все косые уже, — задумчиво сказал полковник Крокодил и подвел итог, — С ними будут проблемы.

Сразу после прибытия, едва успев разместиться по коттеджам, галдящая орава ломанулась в ресторан на ужин. Каждый «тайно» волок с собой по бутылке водки, наивно пряча ее в кармане или за пазухой. Крокодил, не мешая этому буйству конспирации, дождался пока за одним из столиков, тщательно шухерясь, не распечатают бутылку, а потом отправил туда официантку с наказом:

— Выбей чек на тысячу рублей штрафа, отнеси тем бедолагам.

Бедолаги, естественно, принялись возмущаться:

— За что??

Крокодил немедленно появился рядом со столиком.

— За эту бутылку, господа. Если вы внимательно читали наши проспекты, то должны были заметить пункт о том, что приносить свое спиртное у нас запрещено. А знаете почему?

— Ну и почему???

— Потому что, если бы вы все–таки прочитали проспект, то нашли бы там один очень хороший пунктик… В нашем центре отдыха любое спиртное, повторяю — ЛЮБОЕ, можно употреблять в неограниченных количествах бесплатно! Это входит в стоимость путевки. Вам мало целого бара? — и он широким жестом указал на бар, уставленный рядами шампанского, вина, водки, коньяка и прочих радостей простого трудового человека.

Один из клиентов немедленно принялся копаться по карманам и достал мятый проспектик. Минуту поизучав его, он без возражений достал тысячную купюру и положил ее на поднос официантки:

— Ну а теперь–то что нам делать?

— Теперь можете допивать свою водку.

— Но мы на эту тысячу еще оторвемся на вашем баре! — предупредил клиент.

— Как вам будет угодно.

В одиннадцать вечера, после ужина, началась дискотека. Опустошив половину бара, крайне агрессивные молодые люди взялись было танцевать, но ни одного танца у них как–то не получилось. Земля качалась, предметы мебели предательски прыгали прямо под ноги, отдыхающие падали, злились и начинали все сначала.

— Может, пора бы уже прекращать это? — с сомнением спросил охранник.

— Пока не надо, клиенты отдыхают, веселятся. Ничего противозаконного пока не происходит…

Будто дождавшись именно этих слов, один недоделанный Марис Лиепа понял, что коварный стол намеренно ставит ему подножки и вообще ведет всяческую подрывную деятельность, из–за которой, например, дети в Африке голодают! Решив устранить помеху мировому процветанию, танцор, вопя, будто бабуин в брачный период, начал изничтожать стол, проводя коварные приемы и уклоняясь от ответных ударов. Танцору тоже было несладко — стол явно не собирался сдаваться без боя и скоро у борца за справедливость даже появилось несколько синяков.

— Ну теперь–то можно?

— Теперь — можно, — разрешил Крокодил, — только деликатно, без увечий. Увести буяна в коттедж, выставить счет.

Двое охранников с энтузиазмом скрутили покрытого боевыми отметинами отдыхающего и понесли его к выходу. Отдыхающий сопровождал эту операцию мало цензурной бранью и грозился позвонить кому–то, грозному, как сам Господь, и устроить тут всем «кузькину мать».

Праздник продолжался…

Спустя полчаса в зал ввалилось нечто. Нечто размерами и морщинистостью напоминало слоновью жопу, которую полковник Крокодил имел счастье видеть на сафари в Анголе. Было оно лысо, как коленка, рост имело где–то около двух метров и всем своим видом выражало полное презрение к интеллекту.

— Ты тут главный? — хрипло спросило огромное нечто и нависло над Крокодилом. Небольшие, пьяноватые глазки тупо уставились на начальника охраны, который размерами и объемом бицепса вовсе не пугал.

«Ничего себе, лось!» подумал отец, «и что мне с ним делать?», потом оглянулся и заметил, что его охранники, в принципе, размерами лосю не уступают.

— Ты главный?? — угрожающе переспросил пришелец.

— Я. Какие проблемы?

— Ты чо тут моего кореша обидел? Опух совсем?

— Это который тут мебель ломал?

— Ну и чо?

— А ничего. Посидит пока в коттедже, завтра расплатится за причиненный ущерб и будет продолжать отдых.

— Ты чо, не понял? Он не будет платить, а ты не будешь тут больше работать.

— А ты, собственно кто? — рассердился Крокодил, — Кто ты такой, чтобы мне тут претензии предъявлять?

— Я? — удивился громила.

— Ты, ты! Чего уставился, как баран на новые ворота! Соображай быстрее! Отвечать на вопрос!

— Да ты… Ваще уже нюх потерял?!? Да я… да я!!

— Заело? Кто таков, откуда взялся?

Громила злобно запыхтел, достал из джинсов красные корочки и мстительно ткнул их в лицо Крокодилу. Отец аккуратно извлек из сарделькоподобных пальцев документ и внимательно его прочитал.

— Так, так, так. Старший лейтенант милиции Заполуйко… Оч–ч–чень интересно. Будем знакомы, а я полковник, — заявил Крокодил, захлопнул корочки и подчеркнуто медленно опустил их в карман своего пиджака.

Здоровяка при виде этих манипуляций чуть не хватил Кондратий. Словно рыба, он несколько раз открыл и закрыл рот, потом выдавил:

— Э! Э–э–э‑э! Куда? — потом, с некоторым опозданием до его крохотного мозга дошла фраза, в которой фигурировало слово «полковник», — Эт самое… товарищ полковник…

Крокодил важно отвернулся от хлопающего глазками милиционера и направился на улицу. Моментально сдувшийся и потерявший весь свой гонор Заполуйко посеменил следом:

— Товарищ полковник… товарищ полковник… отдайте документ…

— Какой такой документ?

— Ну, удостоверение…

— Какое такое удостоверение? Молодой человек, вы крайне неуважительно относитесь к старшим, это должно наказываться.

— Я…

— Что?

— Я больше не буду, — пролепетал громила.

— Запомни, старший лейтенант Заполуйко, документы никогда, понимаешь? Никогда не передаются в чужие руки! Чему тебя только учили, бестолочь?

— Э–э–э… я…

— Не мямли! Держи свое удостоверение, — Крокодил достал корочки и протянул здоровяку, — Милиционер, тоже мне. Разбираться он приехал, кореша выгораживать. Значит так, сейчас валишь отсюда, чтоб я тебя больше не видел, а своему этому другу скажи, что на первый раз он заплатит штраф заведению в двойном размере, на второй раз шутки уже закончатся. Ясно?

— Ясно…

— Как ты сказал? — нахмурился Крокодил.

— То есть, так точно, товарищ полковник!

— Свободен.

Неизвестно, каким образом о происшествии стало известно всем остальным отдыхающим, но пыла у них как–то поубавилось и до конца отдыха они вели себя нормально, без происшествий.

— Ну как, пап, нравится работа? — спросил я отца

— Ничего так, посмотрим. Вроде непыльная работенка. И платят неплохо. А главное — интересная! Много новых людей, много новых историй…

Как полковник Крокодил в армию попал

Запомни, сынок, тебя окружают звери. Пока они сыты и довольны, пока их никто не тревожит — ты им не нужен. Но стоит перестать кидать им в вольер куски сочного мяса, как они начнут бросаться на всех подряд, будут стараться порвать, урвать, напиться крови. И в этот момент, сынок, ты должен сам стать зверем, только страшнее и сильнее, чем любой из них. Тогда ты выживешь.

Что вы знаете о гопниках, господа? Ничего вы не знаете о гопниках! Думаете, это те тупые алкоголики, которые тусуются у ваших подъездов с пивом, идиотски ржут, слушают шансон, ездят на ржавых «пацанских» девятках и с наглой мордой стреляют сигаретки?

Да любой из них наделал бы в штаны, доведись ему попасть в середину 70‑х годов в Ленинград и случайно пойти не той дорогой, да не по тому району мимо какой–нибудь путяги или заводского общежития.