Мой тайный мир - Паулина Киднер

Нередко приходится слышать мнение, будто серая белка виновна в уменьшении численности рыжей. Но дело-то в том, что это животное более жизнестойкое и менее капризное, следовательно, неплохо устраивается там, где рыжая белка не может.

У рыжей белки милые кисточки на кончиках ушей, особенно заметные зимой, красивое белое брюшко и роскошный пушистый хвост. Большую часть жизни они проводят на деревьях и редко показываются на глаза, говорят, что во время брачного сезона самец издает похожие на чиханье звуки, скликая других обитающих в округе кавалеров, и они всем скопом устремляются в погоню за дамой сердца. Так что имейте в виду: если окажетесь в Озерном крае, будучи сильно простуженным, не удивляйтесь, когда компанию вам составит целая стая рыжих белок. Ну, а если в том направлении, куда вас, ноги несут, предмета страстных вожделений вдруг не окажется — так разве ж ваша в том вина?

…Путешествуя в один из своих выходных дней в окрестностях озера Басебнтуэйт, я впервые в жизни увидела зимородка. Он сидел на ветке и наблюдал за бегущим внизу поиском. Мне никогда не доводилось встречаться с более красочным созданием. Тело у него было оранжевое, синие голова и крылья переливались в лучах солнца, а клюв — только глянь-те, клюв едва ли не длиннее тела! Прислонившись к стволу дерева, я любовалась им как завороженная.

Вдруг зимородок сорвался с ветки и полетел в направлении, противоположном течению потока. Он будто увидел что-то в воде и устремился в погоню. Я едва успела заметить, как он пырнул и вновь показался на глаза — с крохотной, но, очевидно, ценной добычей. Затем он скрылся из виду.

Как правило, зимородки устраивают себе гнезда во влажном грунте на крутых берегах рек: птица роет нору клювом, выбрасывая лапками выкопанную землю. После того как сооружен туннель длиною от шести до сорока дюймов, в конце его устраивается гнездовая камера. За один сезон на свет появляются два, а то и три выводка.

Зимородок обычно ловит рыбу в одних и тех же местах, и благодаря этому удалось снять целый фильм о том, как эта удивительная пичужка ныряет за добычей[1]. Создатели фильма прибегли к весьма остроумному приему: выбрали место, где регулярно ловил рыбу зимородок, и поставили там в воде большой стеклянный бак вроде аквариума, который периодически наполняли рыбой. Нечего и говорить, что птаха пристрастилась к столь легкой добыче. Затем постепенно, чтобы не спугнуть птицу, в течение шести месяцев бак поднимали все выше к поверхности воды, пока он не оказался на таком уровне, что оператор смог заснять не только момент ныряния зимородка, но и весь процесс погружения и выныривания птицы с добычей в клюве. Не правда ли, ловко придумано?

В той части Озерного края, где я тогда жила, автобусное сообщение не отличалось особой надежностью. Так как наш отель располагался довольно далеко от крупных городов, то, если кто из нас туда отправлялся, сослуживцы заваливали его (ее) просьбами привезти им то да се. Однажды я собралась за покупками в Кендал. Дорога туда и обратно с пересадкой городке Кесуик занимает почти целый день, но для меня это не было утомительно, потому что глаз не оторвешь от завораживающих пейзажей за окном автобуса. Дорога летит с холма на холм, мелькают крохотные фермерские домики да: тянутся, сколько видит глаз, разгораживающие владения сухие каменные стены. Иногда трава уступает место более каменистой почве, покрытой по большей части папоротником-орляком, заросли которого достигают крутых горных вершин. Здесь уже не встретишь привычных каменных стен — эта земля не представляет большой ценности для выпаса овец, так что разгораживать ее особенно незачем. Но везде, где травку можно было пощипать, бродили овцы, и меня всегда удивляло, как фермер умудряется их находить. Поговорив с местными жителями, я узнала вот что: одно и то же стадо овец живет на ферме из поколения в поколение и далеко от родной фермы не уходит. Когда у овец появляются ягнята, матери прививают им чувство собственной территории. В общем, здешние способы овцеводства совсем не похожи на принятые в других — местах, где овец продают с фермы на ферму и держат на: огражденных полях. Тут если хочешь продать ферму, то только вместе с привыкшими жить на ней овцами; в противном случае повсюду будет шататься немало «приживалок», а это я к добру не приведет.

Итак, я купила все, что хотела, и двинулась в обратный путь. Приезжаю на автостанцию в Кесуик, где мне нужно сделать пересадку. Вдруг вижу на доске объявлений записку на свое имя: зайдите в контору, там вас ждет важное сообщение. Удивляясь, что же такое случилось, я захожу в контору. Да нет, ничего особенного, просто меня разыскивает наш шеф Найджел. У него что-то там полетело в машине, не буду ли я так любезна заглянуть в мастерскую «Кесуик моторе» и захватить одну маленькую детальку? Сам он подъехать, ясное дело, не может. Что ж, начальство надо выручать. Я записала номер детали и отправилась в мастерскую.

По дороге сообразила, что денежек-то у меня кот наплакал. В мастерской стоял дым коромыслом, все были по горло я заняты работой. Но вот наконец к столику администраторам подошел человек средних лет и спросил, чем он может быть полезен. Я отвечаю: так, мол, и так, нужно забрать деталь номер такой-то. Сколько с меня за ремонт, спросила я дрожащим голосом. Когда он назвал сумму в тридцать фунтов, я чуть не упала в обморок — денег у меня было едва-едва на дорогу, чековой книжки с собой тоже не было.

— Ничего страшного, — утешающе сказал мастер, — Я вас знаю, так что доверяю вам.

— Благодарю, это очень мило с вашей стороны, — ответила я, и мы отправились за деталью.

Когда я увидела, что это за деталь, то сразу подумала: уж лучше бы он не был таким доверчивым! Это оказалась выгонная труба в комплекте с глушителем.

— Будьте осторожны в дороге! — напутствовал меня мастер, водружая мне на плечо вышеозначенную деталь.

Теперь представьте себе, что значит шагать по городу с восьмифутовой выхлопной трубой на плече — на тебя все показывают пальцем. Когда я пришла на автостанцию, то почувствовала себя в еще более идиотском положении — труба у меня в руках выглядела как дубина разбойника с большой дороги. Наконец из конторы автостанции вышел один из водителей и спросил, что мне надо.

— Я жду автобуса, — простодушно ответила я.

— Кто же тебя с этой хреновиной в автобус-то пустит, а?

Все же проформы ради весь персонал автостанции засел за служебные инструкции, и после десяти минут дискуссий был вынесен приговор, что выхлопную трубу следует квалифицировать как предмет повышенной опасности, который перевозке автобусным транспортом не подлежит. Я решила попробовать вызвать такси. Теперь уже весь персонал автостанции рвался подержать мне дверь, чтобы я могла спокойно выйти, никого ненароком не стукнув. Прислонив свое опасное орудие к телефонной будке, я набрала номер.