Екатерина Медичи - Иван Клула

Долгое время считалось, что три самых знаменитых драгоценности Короны были привезены во Францию Екатериной: Неаполитанское яйцо – рубин фиолетового оттенка с большой грушевидной жемчужиной, Миланский шип – бриллиант с шестью верхушками и Генуэзская таблица – «продолговатый рогатый бриллиант». Эти три драгоценности упоминаются в каталогах королевской казны, первая – до 1551 года, а две другие – до 1570 года. По своей сборке они не совсем соответствуют драгоценностям новобрачной, но вполне вероятно, что со временем поменяли расположение камней. В этом случае название камней было напоминанием об обещании, данном папой королю – помочь ему в возвращении итальянских владений, что было оговорено в секретных статьях брачного договора.

Среди других сокровищ, привезенных во Францию, находился шедевр Валерио Белли Виченцино – самого знаменитого огранщика драгоценных камней современности: футляр из горного хрусталя для евхаристических запасов, который был изготовлен по заказу папы за 2000 золотых экю и на котором были изображены двадцать одна сцена из жизни Христа – от Поклонения Волхвов до Вознесения. Появление литургического предмета среди подарков может удивить, но не нужно забывать, что драгоценности и ценные [43] предметы, помимо их художественной ценности, служили источником денег и могли стать залогом.

Итак, 1 сентября 1533 года Екатерина отправилась в путь. Дав пир для самых знатных флорентийских дам, вечером она выехала на виллу Поджо в Кайано, где жила некоторое время, когда была совсем маленькой. Юную новобрачную окружали ее опекунша Мария Сальвиати, ее кузены и кузины, Екатерина Чибо, герцогиня Камерино, Паола Руччеллаи, Фелиппе Строцци. Герцог Алессандро приехал за ней в загородный дворец Медичи, чтобы проводить ее в Пистойю, где она остановилась на один день. 5-го она была в Карраре; 6-го – в Спации. Уже с 3 сентября герцог Олбани ждал ее в Порто-Венере, где на якоре стоял целый флот из восемнадцати галер, трех кораблей и шести бригантин. После недолгого путешествия, корабли пристали к берегу в Виллафранке.

В этом маленьком порту Екатерине пришлось целый месяц – до 7 октября – ожидать приезда папы. Климент VII выехал из Рима 9 сентября и доехал до Пизы, где пробыл десять дней, начиная с 22 сентября, отслужив там торжественную мессу в праздник Святого Козимо, покровителя семьи, в присутствии сопровождавших его тринадцати кардиналов. Наконец, 4 октября он приехал в Ливорно, где его встречал герцог Олбани и Клод де Тенд, адмирал Средиземноморского флота. Он и его свита погрузились на борт восемнадцати мощных галер, затянутых красной, фиолетовой и желтой камчатной тканью, малиновым атласом и пурпурным шелком. Папу охраняли восемьдесят групп копьеносцев и две пехотные роты. Среди кардиналов, епископов, прелатов и офицеров блистала великолепная свита кардинала Ипполита Медичи, пажи которого были одеты в турецкие костюмы из зеленого расшитого золотом бархата и вооружены луками и кривыми турецкими саблями. Флотилию приветствовали стоявшие на рейде генуэзские и испанские галеры Дориа и Альваро де Базана и эскадра ордена Святого Иоанна Иерусалимского. Шестьдесят кораблей сопровождали отплытие папы и приветствовали его многократными залпами. Плавание длилось недолго, и вскоре корабли[44] пришли в Виллафранке, где Климент VII встретился с Екатериной и отдыхал до 9 октября. 11 октября папа и его «племянница» после полутора дней плавания подошли к Марселю.

Едва сигналы из замка Иф и собора Нотр-Дам де Ла Гард возвестили о прибытии галер, как их тут же окружили фрегаты и бригантины с дворянами и музыкантами. Климент VII и Екатерина вступили в порт под грохот залпов из трехсот пушек и под оглушительный перезвон всех городских колоколов. Маршал де Монморанси пригласил папу перейти на борт его фрегата, украшенного камчатной тканью и препроводил его в «сад короля», недалеко от аббатства Святого Виктора, где папа должен был переночевать и где его встретили кардинал-легат Дюпра и кардиналы Бурбонский и Лотарингский в сопровождении большого числа священнослужителей.

В понедельник Франциск I в сопровождении своей жены, королевы Элеоноры, сестры Карла V, нескольких принцев королевской крови и знатных придворных вступил в город, окруженный небольшой армией: двести дворян, триста лучников и швейцарцев его личной гвардии, одетых в алый бархат. Он отправился поприветствовать папу.

Далее состоялись последние переговоры между Святым отцом и «всехристианнейшим королем» и разработка тайного договора из семи пунктов: в подлинной копии, написанной рукой Франциска I, значилось, что по истечении восемнадцати месяцев обе стороны начнут завоевание Неаполя для герцога Орлеанского и, разделив расходы поровну, герцогства Урбинского. После взятия Милана папа уступит королю Парму и Пьяченцу.

Когда закончились политические переговоры, начались свадебные торжества. 23 октября Екатерина сама вступила в город, впереди нее шли восемь пажей кардинала Медичи и вели шесть иноходцев, один из которых был совершенно белым и покрыт серебряной накидкой. Следом ехала герцогиня на лошади, покрытой золотой попоной и малиновым шелком. Ее окружали ее дамы – герцогиня Камерино и Мария Сальвиати, одетые по итальянской моде.[45]

Екатерина направилась в покои папы, ступни которого она поцеловала. Присутствовавший здесь же король Франциск ее поднял, поцеловал и приказал своему сыну герцогу Орлеанскому, прибывшему в сопровождении герцога Ангулемского, ее также поцеловать. Затем молодая герцогиня поприветствовала королеву и начался пир для всех присутствующих. Праздники продолжил концерт и дивертисмент, предложенный кардиналом Медичи. В воскресенье 26-го состоялся еще один пир, а 27-го в покоях папы был подписан брачный договор. После церемонии подписания папа проводил герцога Орлеанского в залу для аудиенций. Анн де Монморанси, главный маршал Франции, вышел ему навстречу, ведя герцогиню Екатерину. Кардинал Бурбонский произнес формулу брачного обряда и получил согласие супругов. Молодой герцог поцеловал свою жену и под звуки труб, рожков и других музыкальных инструментов начался бал.

Во вторник утром, 28 октября, папа благословил кольца супругов после свадебной мессы, где Екатерина появилась в платье из золотой парчи и герцогском облачении, подбитом горностаем, с золотой короной на голове. Вечером папой был дан большой свадебный пир, где присутствовали оба двора. За ним последовал балет, в котором участвовали сорок масок, к ним присоединились король и кардиналы Лотарингский и Медичи, переодетые в дорогие одеяния из серебряной и золотой ткани, малинового шелка и бархата и в шапочках с огромными султанами.

Ближе к полуночи папа удалился и королева проводила герцогиню в свадебную опочивальню, целиком затянутую золотой парчой. Четырнадцатилетние супруги должны были осуществить свой брак, вступив в интимные отношения, на позолоченной кровати, настолько роскошной, что ее убранство оценивалось в 60000 экю. По некоторым свидетельствам, король якобы присутствовал при любовных утехах юной пары и убедился, что «каждый из них был храбр в этом состязании». Утром папа навестил новобрачных; он застал их врасплох лежащими в постели и с радостью убедился в их счастье.[46]

1 ноября, в День Поминовения, папа отслужил торжественную мессу в личной часовне своей резиденции и дал всеобщее благословение и объявил о полном отпущении грехов всем верующим, которые направлялись в Марсельский собор прочитать Pater (Отче наш) и Ave (Богородице Дево, радуйся). Сообщают, что десять тысяч человек направились в церковь, чтобы воспользоваться этой милостью.

После службы были открыты настежь все двери папской часовни, чтобы дать возможность народу поклониться главным католическим реликвиям, которые Климент VII привез с собой из Вечного Города.

Так, перед лицом народа политический союз, заключенный через брак Екатерины, был провозглашен союзом двух держав, духовной и светской, и этот союз был явно отмечен знаком особого божественного покровительства.

7 ноября на французских галерах папа переехал из Марселя в Виллафранке, где он пересел на генуэзские галеры Андреа Дориа. Уже 11 ноября он был в Ватикане и дал аудиенцию посланнику императора Лидреази. С присущей ему двуличностью Климент VII сказал ему, что он отказал королю в помощи при завоевании Милана и посоветовал императору остерегаться наступления турок, которых Франциск I решил бросить против него: следовало быть осторожными в течение восемнадцати месяцев – этот период Франция и Рим должны были посвятить подготовке военных, действий.

Франциск I не разделял сдержанности понтифика. Полностью доверяя своему партнеру, в начале 1534 года он объявил о правах своего сына Генриха, супруга Екатерины, на герцогство Урбинское. Он предложил ландграфу Гессена напасть на Карла V, а пирату Хайреддину Барбароссе захватить Тунис. Что собирался делать в этой ситуации Климент VII? Мы можем только высказывать предположения, потому что папа умер через год после свадьбы своей «племянницы», 25 сентября 1534 года. Весьма вероятно, что он не особенно упорствовал: он должен был помнить о суровом уроке, преподанном ему императором в 1527 году.[47]