Новые скифы - Павел Зарифуллин

Степь пылает образами днём и особенно ночью. Она горит и сплетает для колесничего гриву из скифской полыни. Степь превращает колесничего во льва, в образ солнца, в стремительного и пьяного знатока скачущих иероглифов. Нестор Махно носил гриву и как сарматский лев царствовал в степи.

В Норлаге этнолог Лев Гумилёв и астрофизик Николай Козырев спорили о природе энергии, движущей миром, – о пассионарности. Гумилёв считал пассионарную энергию (способность к сверхнапряжению) особым человеческим признаком, передающимся генетически.

Козырев же пытался объяснить природу пассионарности с точки зрения «теории времени». По Козыреву – время является самостоятельной физической субстанцией, переносящей энергию. У времени, как и у всякого потока, есть направленность течения и плотность. Время не только пассивно отмечает моменты событий, но и активно участвует в их развитии.

Время не движется в пространстве, а проявляется одновременно во всей Вселенной. Козырев мечтал, что через время можно будет осуществлять мгновенную связь с любым уголком Ойкумены и Космоса. Оседлав колесо времени, можно пересекать космос, будучи свободным от силы тяготения.

Козырев считал, что Время переносит энергию со скоростью большей, чем у света. Он открыл взаимосвязанные звёзды, которые, будучи разделены безднами пространства, чутко реагировали на поведение друг друга.

Ученик Козырева – доктор и советский экспериментатор Эдуард Ложкин был совершенно убеждён, что сверхлюди способны овладеть энергией времени. Тем самым они смогут добиться побед в совершенно безнадёжных ситуациях, обретут возможность изменять ход событий в окружающем мире. Он даже считал, что в человеческом теле есть рецептор, позволяющий чувствовать и направлять энергию времени.

Спор Гумилёва и Козырева о природе пассионарности, по Ложкину, бесперспективен – правы оба гения! Способность к сверхнапряжению, способность изменять естественный ход вещей, способность использовать энергию времени – у пассионарного человека внутри!

Пассионарий – это солнечная колесница с упряжкой коней и колесничий, коронованный львиной гривой огня!

Пассионарий – это взгромоздившийся на временной рунический календарь, рождающий миры – повелитель энергий.

Это блистательная цель для мечтательных романтиков грядущего. Новые Скифы как поэты и пророки салютуют грёзе неизбежного утра. Выбирая образ русского завтра, они голосуют за мобильность, активность, пассионарность, скифство, за гриву бури и кочевой образ жизни. В поющем пламени Великой Степи рождаются наши образы:

Кочующий, клубящийся как вихрь Солнечный Русский овладел энергией времени и, погоняя тачанку Судьбы, отправился к звёздам – дальше и дальше, раздвигая окоём мироздания. Солнечный Русский – царь-кочевник и лев на колеснице, презревший силы тяготения, вознёсся в бездны пространства… Сокологлавый пироман Солнечный Русский вскачет в сказочный дом из горящих в греческом огне тетраэдров.

Потому что звёзды тоже из плазмы, они, как и сверхлюди, живут и смеются в стихии огня…

Калмыкия, Город Шахмат

II

Баба-яга

Красная ведьма

Женская энергия держит белый свет в напряжении. Благодаря женщинам мир по-прежнему вертится. Это связано со многими аспектами, в том числе и со строением женского организма. Женская лёгкая фигура геометрически напоминает собой миндалину, она словно нимб и сияющий ореол овальной формы, вытянутый в вертикальном направлении. Латыняне именовали такую фигуру – «рыбий пузырь».

А идеальный мужчина – «витрувианский человек» с картины Леонардо да Винчи[1] – вынужден метаться между кругом и квадратом в бесконечном розыске «абсолютного центра» и «золотого сечения». И зачастую его усилия тщетны, как поиски вечного двигателя.

Но чаще всего мужчина напоминает квадрат и ведёт себя как квадрат: угловатый, резкий, собирающий злость по краям, режущий мир острыми концами, расталкивающий вселенную локтями. Мужчины строят ромбообразные города квадратно-гнездовым способом: Нью-Йорк, Исфаган, Петербург, Рюриково городище. Энергия человеческая, запущенная в Адама Богом в незапамятные времена, плохо себя чувствует в квадрате. Она мучается, хрипит, скапливается по углам. Такие квадраты медленно поворачиваются и на них далеко не уедешь. Чтобы двигаться, квадрату нужен круг, а мужчине женщина.

А по женскому миндалевидному овалу энергия движется без остановки. Обычно женщины делают дел в десять раз больше, чем мужчины, безо всяких проблем и сверхусилий. Мужчине же, чтобы пересилить свою квадратную лень, необходим настоящий энергетический всплеск. Чтобы просто что-то сделать, куда-то отправиться… Поэтому он копит её по своим «красным углам». Часто не может накопить и валяется в пространстве, как ржавый танк, как прилунившийся старый советский луноход.

Иногда, канализируясь в вершинах мужских углов, энергия прорывается вон, становясь мужской агрессией, захватывая новые плоскости, вторгаясь в женские овалы-мандорлы, порождая иные миры.

Но заметим ещё раз (это очень важно) – для подобных «подвигов» мужчине нужно в тысячи раз больше энергии, пассионарности, воли, чем женщине.

Если бы женщина захотела, она с лёгкостью реализовала то, чем тешат себя мужчины: обуздала стихии, повернула планету вспять, воплотила бы в себе человеческую историю. Но женщина гармонична, самодостаточна и совершенна сама по себе. Она довольствуется собственными вихревыми кровопотоками и лунными циклами.

Она ходит по краю круга, но не выходит за грань. И в некотором смысле – она раба своего счастья.

Энергия двигается по ней бесперебойно, не цепляясь за углы. В момент любовного соединения мужская энергия выплёскивается во вне, а женская, напротив, разгоняется, усиливается и преображается!

Женщины и витрувианские люди строят круглые «солнечные» города: Аркаим, Москву, Гелиополис. В дискообразных человеческих концентрациях энергия никогда не кончится, она, словно белка, будет крутить колесо судеб, перемалывая человеческие жизни в энтропийную муку.

Чтобы сдвинуться с места, мужчине-калеке нужна женщина, нужна её экстренная помощь. Инициатические духовные практики открывают мужчине знакомство с «анимой» – «внутренней женой», с собственной душой, запрятанной в секретную комнату квадратного мужского завода. Живая душа открывает в мужчине «женскую миндалину» и энергия начинает двигаться и в этом, не самом совершенном, антропомеханизме. Мужчина-робот обретает жизнь – внутреннюю Еву-зарю. Он встал на дорогу света. На порог обретения «золотого сечения» Леонардо. Какое счастье!

Антрополог Леви-Стросс, исследуя южноамериканское племя бороро, подметил важную архетипическую деталь, свойственную всему человеческому роду с незапамятных времён: в индейских посёлках женщины живут в буквальном смысле на краю[2]!

Оставляя мужчинам центр для петушиных боёв и бесконечных сходов, женщины облюбовали наиболее внешнюю часть поселения, ободы социального колеса. Они выходят к дикой природе, соприкасаются. Оставаясь теснейшим образом связанными с родовым миром, священные знаки коего расположены в центре людского поселения, женщины прямо-таки осязательно склеены с матерью-природой, обращены к миру жизни и черпают там бесконечную активность. Своею гладкой кожей они в вечном тактильном контакте с травами, камнями, деревьями, водяными струями, потоками воздуха и пучками запахов, с щебетанием птиц и сиянием месяца.

Это господа-мужчины, вырываясь из общественного центра, режут себе в природе ходы, как паразиты в соколином сердце. Попадая в живую среду, мужчина старается хватать всё, что блестит и шевелится, а дальше расчленить, разобрать, посмотреть, как устроено. Мужчина одновременно – ребёнок и хищник, он живёт глазами и берётся за всё, что видит.

А сударыня, вечно пребывающая в мире чар и слуховых галлюцинаций, совершенно иное существо, так же далёкая от мужчины по своей природе, как звезда Альнаир в созвездии Журавля далека от земного перочинного ножа.

Мужчина живёт бликами и миражами, а женщина – любовью, ибо она сама по себе есть любовь. Поэтому она лучше слышит, чем видит, ведь любовь – слепа. И любит леди ушами и носом. Она растворена в звуковой и ольфакторной среде. Пороги восприятия пахучих и летучих веществ у мужчины и женщины несоизмеримы. Французские психологи-экспериментаторы Тулуз и Вахид обнаружили, что дамы могли лучше господ определять запахи камфары, цитрала, розовой и вишневой воды, мяты и анетола[3]. Только на языке ароматов с помощью воистину звериного женского чутья можно разговаривать с обитателями тонких миров: душами предков, тенями умерших зверей и муравейников, субтильными духами леса, эфирными телами подруг и небесных девушек, огненными бабочками, прилетающими с той стороны… Ведьма – мы произнесли это слово!