Новые скифы - Павел Зарифуллин

Между тем молодые осетины-иронцы как лежали на траве и своих матрасах, так и остались валяться, даже не глядя на своего «царя». Действительно, да будь ты хоть трижды царь, если братья устали, то почему они должны этого царя охранять или слушать? Осетины предъявили древнюю архетипическую модель поведения, усвоенную их предками у кочевников-сарматов (и на Кавказе законсервированную). Славяне воспроизвели привычный поведенческий стереотип оседлых жителей Русской Равнины.

Как показывает пример матроса Железняка со товарищи, этот стереотип может кардинально меняться. Т. е. славяне не безнадёжны, как утверждают некоторые. У нас в голове есть некий тумблер, который от невероятной жизненной встряски может повернуться в другую сторону. И тогда Россия будет другой.

Россия станет подобна основателю Русского Каганата Святославу Великому. «Когда Святослав вырос и возмужал, стал он собирать много воинов храбрых, и быстрым был, словно пардус, и много воевал. В походах же не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не имел он шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, – такими же были и все остальные его воины. И посылал в иные земли со словами: Иду на Вы!» Солнечный Русский князь-кочевник.

Способны ли русские люди быть свободными от холуйского чинопочитания (ментов, царской челяди и скоробогатеев), стяжательства движимого и недвижимого имущества (которое на том свете им совершенно не пригодится) и оседлого существования в городах и офисах?

Конечно, способны. Матрос Донской был простым русским человеком. Солнечным Русским.

Они вышли из пены, как богиня Афродита, и прошли по Руси – восхищая, пугая и маня. Сакральное, священное (в терминологии феноменолога Рудольфа Отто) – это нечто «непомерное, внушающее страх и невероятное счастье, уникальное сочетание дикого ужаса и абсолютного восторга». Это прикосновение к Божественному.

Бродяги-моряки были коллективным воплощением Божественного для русского человека. Они до сих пор стоят перед нами, внушая ужас и восхищение. Мы из Кронштадта. Азербайджанцам – привет.

Молочные реки Максима Рудомёткина

Благодаря же Луне и Меркурию Солярии изобрели новые искусства при содействии абсиды Солнца, ибо эти планеты способствуют искусству летать по воздуху, который, будучи водянистым и расплывчатым в наших странах, на экваторе лёгок и летуч благодаря тому, что земля там расположена под небом, сильнее освещаемым Солнцем.

Бог естьОн на обратной стороне Луны,Луны и Арарата.

Русские постоянно ищут Бога. Этот народ в постоянном поиске лучшего. Того, что сильнее, страшнее, тяжелее. Весь русский народ – это Святой Христофор из одноимённого Жития. Простодушный великан Репрев из племени киноцефалов (песьеголовцев) ищет самого могучего владыку, чтобы поступить к нему на службу. Он поступает на службу к царю, но понимает, что тот боится дьявола. Он предлагает свои услуги дьяволу, но понимает, что тот трепещет при виде креста.

Гигант отыскивает святого отшельника, и спрашивает его, каким образом он может служить Христу. Отшельник отвёл его к опасному броду через реку и сказал, что большой его рост и сила делают его отличным кандидатом, чтобы помогать людям пересекать опасную воду. Он начал перевозить путников на своей спине.

Однажды его попросил перенести через реку маленький мальчик. Посреди реки он стал настолько тяжёл, что Христофор испугался, как бы они оба не утонули. Мальчик сказал ему, что он – Христос и несёт с собой все тяготы мира. Затем Исус крестил Репрева в реке, и тот получил свое новое имя – Христофор, «несущий Христа».

Это онтология, наука о бытии славянской составляющей русского народа. Великороссы со стороны едины, но подобны гигантскому сложному пирогу. Есть в сем пироге протоиранская (сарматско-скифская) часть, есть тюркская, есть угро-финнская. Есть православная – византийская. А есть и собственно славянская, доставшаяся от племенных предков: вятичей и словен ильменских: онтологическое богоискательство и богодержательство. Согласно русскому представлению, хранительница Руси Богородица – держит Россию. Поэтому одна из самых почитаемых русских икон – Икона Божьей Матери Державная.

А вот и русский вариант сказания о Святом Христофоре. Князь Вольга (представитель русской варяжско-роксаланской аристократии) едет по своим кшатрийским военно-налоговым делам по Руси. По дороге он встречается с пашущим крестьянином Микулой Селяниновичем и наблюдает на обочине некую суму перемётную, оставленную былинным русским титаном Святогором в незапамятные времена. Варяг-сарматист Вольга хвастается перед быдлом, которым, безусловно, является, с его точки зрения, Микула Селянинович своей доблестью и силушкой молодецкой. После чего пытается поднять вьючную суму, свалившуюся некогда с седла гигантского Святогорова коня. Поднять он её не может, потому что в суме той – вся тяга земная, тяжесть мира сего. После чего простой славянский крестьянин, смерд Микула Селянинович поднимает суму со всеми тяготами мира и спокойно уходит с ней в неизвестном направлении.

Аристократ Вольга не может поднять сумки и не может догнать путника. Так они и бредут в русской истории своими дорогами: элита, рекомая Русь, по своим кшатрийско-налоговым делам отдельно, и Русский Народ, многонародные Славяне – с Богом на плечах, со всей тягой земной, с абсолютной всепланетной миссией Русского Народа – отдельно. Есть предание, что они сойдутся вместе, когда каган-конунг Вольга Сеславич поклонится в ноги Микуле Селяниновичу, как Карл Великий упал в ноги византийскому василевсу Гугону просто по-царски пахавшему землю.

Перед божественным челом Русского Народа, Царя-Крестьянина, носящего на своем каменном горбу смысл мира сего – Русского Бога.

В сказании о Микуле Селяниновиче и в житии святого Христофора есть две важные детали, утверждающие житие Русского Народа. Он ищет Бога, а потом уходит вместе с Богом. Т. е. Русский Народ движется по своему онтологическому пути, а не стоит на месте, как ему было бы предписано его крестьянским кастовым статусом. Русский Народ динамичен, активен в своём богоискательстве и своём мессианском обожении. Он ищет Русскую Правду, а когда находит – не остаётся на месте, а отправляется с ней далее, как с тяжелейшим неимоверным божественным грузом. Да так, что никакой князь, ни боярин, ни страж земной поймать его не может. Видимо с этим связана простонародная традиция бежать от барина, бежать и скрываться в леса и в скиты, в пустыни и Беловодье. Бежать от попов и правителей, от кривды и напраслины, бежать в гари и степные пустыни, бежать к Богу и с Богом.

В протоколе допроса Емельяна Пугачёва на имперском следствии поражает одна удивительная картина, описанная народным царём: вся Русь бежит! Бегут казаки, поставленные везти его в ссылку, бегут старообрядцы, хватая с собой беглых крестьян, бегут солдаты, поставленные охранять каторжников, бегут вместе с каторжниками и собственными унтер-офицерами, и не ради бегства и жизни в некоем спокойном счастливом месте, как кому-то может показаться, а за Правдой. Но не к властителям, а к самой Правде, к стихии Правды, разбросанной и раскиданной по бесконечным просторам Русской Равнины. Не находят её ни в Ветке, ни в Керженце, ни на Тереке, ни на Яике – бегут дальше. От самих себя бегут? Да нет, ищут Правды, ищут Божий Дом из детских сказок и снов. Вот он, вот он, русские люди видят его – он в этом движении, в этом ветре, там за поворотом, здесь за углом. Не находят и опять ищут, находят и несут в неизвестном направлении. Как волшебные Реки, орошающие Русскую Равнину Живой Водой. Никакой Вольга их не догонит, тягу земную, правду Божью не отберёт. Не поднимет, куда ему, барину, кишка тонка! Русский Народ – очарованный странник, ему везде светло и везде тесно, он не ходит по земле, он словно реченька её несёт!

Иди, говорят, ступай, говорят,Гуляй, говорят, по свету.Ищи, говорят, себе, говорят,Долюшки привету.

Змея отдаст, вот поглядишь, недаром говорят – кто весел, тот щедр. – Ладно, – соглашается слуга, – тогда в путь; чему быть, того не миновать.

«Нет, брат, не сломаешь! – говорят черти. – Ступай себе куда хочешь, а мы тебя не пустим; мы и так насилу тебя выжили!» Повесил солдат голову и побрёл, куда глаза глядят. Шёл-шёл и повстречал Господа.

– Ступай за мной! – говорит красная девица, и повела его под тот камень. Долго шли они подземным ходом, вдруг забрезжил свет – всё светлей да светлей, и вышли они на широкое поле, под ясное небо.