Стихотворения - Николай Клюев

<1914>

* Уже хоронится от слежки *

Уже хоронится от слежкиПрыскучий заяц… Синь и стыть,И нечем голые колешкиБерезке в изморозь прикрыть.

Лесных прогалин скатереткаВ черничных пятнах, на рекеГорбуньей-девушкою лодкаГрустит и старится в тоске.

Осина смотрит староверкой,Как четки, листья обронив,Забыв хомут, пасется СеркоНа глади сонных, сжатых нив.

В лесной избе покой часовни —Труда и светлой скорби след…Как Ной ковчег, готовит дровниК веселым заморозкам дед.

И ввечеру, под дождик сыпкий,Знать, заплутав в пустом бору,Зайчонок-луч, прокравшись к зыбке,Заводит с первенцем игру.

<1915>

* Пашни буры, межи зелены, *

Пашни буры, межи зелены,Спит за елями закат,Камней мшистые расщелиныВлагу вешнюю таят.

Хороша лесная родина:Глушь да поймища кругом!..Прослезилася смородина,Травный слушая псалом.

И не чую больше тела я,Сердце — всхожее зерно…Прилетайте, птицы белые,Клюйте ярое пшено!

Льются сумерки прозрачные,Кроют дали, изб коньки,И березки — свечи брачные —Теплят листьев огоньки.

<1914>

Завещание

В час зловещий, в час могильный,Об одном тебя молю:Не смотри с тоской бессильнойНа восходную зарю.

Но верна словам заветаСлезы робости утри,И на проблески рассветаТоржествующе смотри.

Не забудь за далью мрачной,Средь волнующих забот,Что взошел я новобрачноПо заре на эшафот;

Что, осилив злое горе,Ложью жизни не дыша,В заревое пала мореОгнекрылая душа

Клеветникам искусства

Я гневаюсь на вас и горестно браню,Что десять лет певучему коню,Узда алмазная, из золота копыта,Попона же созвучьями расшита,Вы нЕ дали и пригоршни овсаИ не пускали в луг, где пьяная росаСвежила б лебедю надломленные крылья!Ни волчья пасть, ни дыба, ни копыльяНе знали пытки вероломней, —Пегасу русскому в каменоломнеНетопыри вплетались в гривуИ пили кровь, как суховеи ниву,Чтоб не цвела она золототканноУтехой брачною республике желанной!Чтобы гумно, где Пушкин и КольцовС Есениным в венке из васильков,Бодягой поросло, унылым плауном,В разлуке с песногривым скакуном,И с молотьбой стиха свежее бороздыИ непомернее смарагдовой звезды,Что смотрит в озеро, как чаша, колдовское,Рождая струнный плеск и вещих сказок рои!

Но у ретивого копытаНедаром золотом облиты,Он выпил сон каменоломныйИ ржет на Каме, под КоломнойИ на балтийских берегах!..Овсянки, явственны ль в стихахВам соловьиные раскаты,И пал ли Клюев бородатый,Как дуб, перунами сраженный,С дуплом, где Сирин огневейныйКлад стережет — бериллы, яхонт?..И от тверских дубленых пахот,С антютиком лесным под мышкой,Клычков размыкал ли излишкиСвоих стихов — еловых почек,И выплакал ли зори-очиДо мертвых костяных прорехНа грай вороний — черный смех?!Ахматова — жасминный куст,Обожженный асфальтом серым,Тропу утратила ль к пещерам,Где Данте шел и воздух густ,И нимфа лен прядет хрустальный?Средь русских женщин Анной дальнейОна как облако сквозитВечерней проседью ракит!Полыни сноп, степное юдо,Полуказак, полукентавр,В чьей песне бранный гром литавр,Багдадский шелк и перлы грудой,Васильев — омуль с Иртыша.Он выбрал щуку и ершаСебе в друзья, — на песню право,Чтоб цвесть в поэзии купавой, —Не с вами правнук Ермака!На стук степного батожка,На ржанье сосунка-кентавраЯ осетром разинул жабры,Чтоб гость в моей подводной кельеИспил раскольничьего зелья,В легенде став единорогом,И по родным полынным логамЖил гривы заревом, отгулами копыт!Так нагадал осетр, и вспенил перлы кит!

Я гневаюсь на вас, гнусавые вороны,Что ни свирель ручья, ни сосен перезвоны,Ни молодость в кудрях, как речка в купыре,Вас не баюкают в багряном октябре,Когда кленовый лист лохмотьями огняЛетит с лесистых скал, кимвалами звеня,И ветер-конь в дождливом чепракеВзлетает на утес, вздыбИться налегке,Под молнии зурну копытом выбить пламяИ вновь низринуться, чтобы клектать с орламиИль ржать над пропастью потоком пенногривым.Я отвращаюсь вас, что вы не так красивы!Что знамя гордое, где плещется заря,От песен зАстите крылом нетопыря,Крапивой полуслов, бурьяном междометий,Не чуя пиршества столетий,Как бороды моей певучую грозу, —Базальтовый обвал — художника слезу,О лилии с полей Иерихона!..Я содрогаюсь вас, убогие вороны,Что серы вы, в стихе не лирохвосты,Бумажные размножили погостыИ вывели ежей, улиток, саранчу!..За будни львом на вас рычуИ за мои нежданные сединыОтмщаю тягой лебединой!Всё на восток, в шафран и медь,В кораллы розы нумидийской,Чтоб под ракитою российскойКоринфской арфой отзвенетьИ от Печенеги до БийскаЗавьюжить песенную цветь,Где конь пасется диковинный,Питаясь ягодой наливной,Травой-улыбой, приворотом,Что по фантазии болотамИ на сердечном глыбком днеЗвенят, как пчелы по весне!Меж трав волшебных Анатолий, —Мой песноглаз, судьба-цветок,Ему ковер индийских строк,Рязанский лыковый уток,С арабским бисером — до боли!Чу! Ржет неистовый скакунПрибоем слав о гребни дюнПобедно-трубных, как органы,Где юность празднуют титаны!

1932

* Вы на себя плетете петли *

Вы на себя плетете петлиИ навостряете мечи.Ищу вотще: меж вами нет лиРассвета алчущих в ночи?На мне убогая сермяга,Худая обувь на ногах,Но сколько радости и благаСквозит в поруганных чертах.В мой хлеб мешаете вы пепел,Отвагу горькую — в вино,Но я, как небо, мудро светелИ неразгадан, как оно.

* Просинь — море, туча — кит, *

Просинь — море, туча — кит,А туман — лодейный парус.За окнищем мороситНе то сырь, не то стеклярус.

Двор — совиное крыло,Весь в глазастом узорочье.Судомойня — не село,Брань — не щекоты сорочьи.

В городище, как во сне,Люди — тля, а избы — горы.Примерещилися мнеБеломорские просторы.

Гомон чаек, плеск весла,Вольный промысел ловецкий:На потух заря пошла,Чуден остров Соловецкий.

Водяник прядет кудель,Что волна, то пасмо пряжи…На извозчичью артельЯ готовлю харч говяжий.

Повернет небесный китХвост к теплу и водополью…Я — как невод, что лежитНа мели, изъеден солью.

Не придет за ним помор —Пододонный полонянник…Правят сумерки дозор,Как ночлег бездомный странник.

<1914>

* Талы избы, дорога, *

Талы избы, дорога,Буры пни и кусты,У лосиного логаЧетки елей кресты.

На завалине лыжиОбсушил полудняк.Снег дырявый и рыжий,Словно дедов армяк.

Зорька в пестрядь и лыкоРядит сучья ракит,Кузовок с земляникой —Солнце метит в зенит.

Дятел — пущ колотушка —Дразнит стуком клеста,И глухарья ловушкаНа сегодня пуста.

Между 1914 и 1916