Красная помада для бибабо (СИ) - Воля Алёна

— Саш, что? — спросила, кивнув в сторону выхода, где скрылся наш директор.

— Я плохо справляюсь со своими обязанностями, Кир.

— Ты?!

— Угу. — Кивнула и отправилась в свой кабинет. Там достала визитку и спрятала в отделение сумки, о котором уже рассказывала. Руки мелко дрожали.

Как понимать слова управляющего? Не смотря на безобидность фраз, в конце это была завуалированная угроза? Или как? Такой каши в голове у меня давненько не было.

Взяла свой телефон и залезла в интернет, введя в поиск: «Статья за домогательство на работе». Полистала.

Узнала новые термины вроде: харассмент и виктимное поведение. А так же, что действия начальника подпадают под квалификацию ч. 1 ст. 154 УК «Принуждение женщины или мужчины к вступлению в половую связь «связь естественным или неестественным способом» лицом, от которого женщина или мужчина материально или служебно-зависимы». И наказывается штрафом до пятидесяти необлагаемых минимумов доходов граждан, или арестом на срок до шести месяцев.

Но на практике, понятное дело, доказать принуждение почти невозможно.

То есть, чтобы подать в суд, нужно иметь на руках видеозаписи, где к вам пристают или записанные на диктофон непристойные замечания. Более того, нужно будет обосновать, что все это вас действительно унижает, а не обыкновенный флирт на работе.

В очень умной статье на эту тему так же обращали внимание на то, что в случае с уголовным делом жертве надо доказать не только неприличные действия начальника, а и сам факт принуждения и желание вступить в половую связь, а не просто поприставать. То есть само предложение вступить в половую связь, например, за повышение по служебной лестнице не создает состава по статье. А вот если за отказ руководитель грозится вас уволить, то это уже другое дело.

Мне никто увольнением не угрожал. Да и то, что он говорил вслух, даже будь записано на диктофон, не имело бы никакой доказательной силы.

Вы только не подумайте, с головой у меня все в порядке. О бесперспективности подобного шага знают все, даже не читая о. Мой интерес на эту тему был продиктован нервами. Если до этого разговора, я чувствовала к нему влечение, чего уж греха таить, то после — стало реально страшно. Такие как он — не шутят.

Просмотрев на разных форумах пустые советы, поняла, что допустила промашку в самом начале. Реакция на приставания должна быть жесткой и категоричной. Ни в коем случае нельзя показывать какую-либо заинтересованность. Никаких улыбок, ужимок или прости господи флирта в ответ. Я же, тактично выражаясь, успела не просто дать понять, что не против, а по мнению мужчин, практически гостеприимно распахнула ноги.

Из всего прочитанного была единственная дельная рекомендация — пожаловаться вышестоящему руководству, но и она пролетала мимо меня. Я имела удовольствие видеть пару раз общение между Вячеславом Богдановичем и Вульфом. И оно было не просто формальным «хозяин-директор», а напоминало если не дружбу, то довольно приятельские отношения.

В итоге до конца дня мандраж у меня был такой, что ни о чем другом думать не могла. Безотчетный страх накатывал штормовыми волнами, отпуская лишь на короткие промежутки времени.

Да, меня тянуло к нему. Влекло тем основополагающим призывом, который случается иногда между мужчиной и женщиной. Но я знала цену всему этому, потому что уже когда-то заплатила ее.

У меня было два возможных выхода: объяснить все это Вульфу, которого я на свою беду тоже заинтересовала, или же искать новую работу.

Заканчивая смену, сдавая выручку и отсылая заказ по кухне на будущий день, тряслась как заяц под кустом. Управляющий мерещился в каждом темном углу. В развозку села ни живая, ни мертвая. Машина Марка Яновича все еще находилась на стоянке возле административного корпуса, а это означало, что он ждал. От этого мне было так паршиво на душе, что хоть волком вой.

Будучи дома, даже чай не стала себе заваривать, хоть и любила выпить на ночь чашку горячего, ромашкового. Вместо этого забралась в ванну и просидела там с час, пытаясь смыть с себя весь негатив и тревоги.

Не скажу, что помогло. А когда укладывалась спать и увидела два пропущенных с незнакомого номера, стало вообще скверно. Пролежав без сна какое-то время, не выдержала, — сходила в коридор и вытащила из сумки визитку директора. Сравнила номер. Он. Сердце шорхнулось внутри, ускоряя темп…

Сжавшись в позе эмбриона под одеялом, пролежала до часу ночи, и лишь потом отключилась, чтобы увидеть странный сон.

Глава 7

Приснилась мама. Вернее женский образ, я не видела ее лица, но знала, что это она. Мы с ней стояли у реки, разговаривали. О чем — не помню. На горизонте вставало солнце. Только оно было таким непривычно большим, что закрывало полнеба сразу. Глазам стало больно. Потом местоположение вдруг изменилось, и я оказалась в странном деревянном доме. Бегала по длинным гулким коридорам, звала и пыталась ее найти…

Проснувшись, долго не могла отдышаться. Сны забываются практически сразу и лишь немногие остаются в памяти. Этот был именно из этой серии.

Собираясь на работу, решила, что на выходных надо бы съездить на кладбище к своим, проведать.

На территорию «Софитэля» заходила с тревогой быстро перерастающей в панику. Даже задумалась о том, что зря вчера проигнорировала звонки Вульфа. Надо было перезвонить и попытаться поговорить, однако напряжение на тот момент съело всю выдержку и отвагу.

И вот теперь приходилось расплачиваться за собственную трусость нервными клетками. Кортизола мой организм в тот день выработал на месяц вперед как минимум, а может и на два.

Больше всего угнетало то, что я ведь ровным счетом ничего такого не делала. Жила себе мирно и спокойно, не ища приключений на свой фасад, а судьба почему-то решила, что со спокойствием и расслаблением пора заканчивать, а то еще чего доброго передоз от безмятежности случится.

Помимо страха, мучил дисбаланс из-за собственных ощущений. Одно дело, когда к тебе пристает тот, кого не хочешь, и совсем другое, когда тот, кто заводит. Так вот я без лишних сантиментов понимала что хочу. Очень. Со всего размаху и в омут с головой. Влекло и тянуло не по-детски, но я знала, чем все закончится, а потому чтобы уберечься от очередной депрессии, вынуждена была гасить в себе любые зачатки подобных чувств. И поверьте, у меня были все основания для подобной категоричности.

Но Марк Янович имел свое мнение на этот счет, чем не преминул поделиться при первой же возможности. Он заявился к нам в ресторан с самого утра. Я в тот момент сидела у себя в кабинете, заполняя таблицу посещения работы сотрудниками «Милана», подбивая итоги за прошедший месяц, разбирая больничные листы и всякого рода заявления.

Постучал, и, не дожидаясь приглашения, открыл дверь. Прислонился к деревянному косяку, остановившись на пороге, и посмотрел своим замораживающим взглядом.

— Добрый день, Марк Янович.

— Здравствуйте, Александра Анатольевна. — После этого подчеркнуто-вежливого приветствия Вульф уставился на меня со снисходительной усмешкой на лице.

С каждой секундой молчание сгущалось, словно наползающая ночь на город, становясь все мучительнее. И только когда моя выдержка дала ощутимый крен, а боевой дух исчез, и армия бежала, директор подал голос:

— Не отвлекаю?

— Нет, конечно. Начальство не может отвлекать.

— Я отниму у вас буквально минуту.

И снова замолчал, как будто не зная как сформулировать мысль в слова, но за этой неспешностью скрывалось нечто другое, заставляющее мое сердце перекачивать кровь в два раза быстрее нормы.

— Один древнегреческий философ сказал: «Желающего судьба ведет, а нежелающего — тащит». Подумайте над этими словами на досуге. Хорошо подумайте. — После чего развернулся и ушел, не закрыв за собой.

Объяснять суть его посыла, думаю, не имеет смысла. Несмотря на камуфляжность для меня все было предельно ясно. Не отстанет. Глупо было ожидать чуда, но надежда вырулить из сложившейся ситуации все же не оставляла. Я наивно полагала, что стоит лишь найти подходящий момент и поговорить по душам, как все само собой утрясется, и в дальнейшем мы сможем нормально работать. Ага.