Переводчик - И. Евстигней

Я аккуратно заправил ей за уши две особо бесцеремонно выбившиеся прядки и шутливо провел указательным пальцем по носу.

– Не спала всю ночь?

– Да, Лёша, прямо не знаю, что делать. Посмотри, пожалуйста… Задали перевести стихотворение Маяковского на ново-китайский. А я пока не чувствую этот язык, и всё тут! Никак не могу уловить. Только первый слой, да и то кое-как…

Я взял у неё из рук распечатанные листы и присел на ступеньку. Так, что туту нас? О, сам Маяковский… стихи о советском паспорте… да уж, наши преподы на лингвистическом всегда отличались изысканным чувством юмора.

Краснеть я начал медленно, с ушей, но густо и безвозвратно. Хорошо хоть на моей смуглой коже эта не в меру девичья стыдливость не так бросалась в глаза… Нет, конечно, с порнографией я был знаком. Чего уж там. Бывает… иногда. Но то, что я прочитал на втором слое, на порядок превосходило мои познания в этой области. Да уж… ничего себе… Я ошарашено поднял глаза на Сашу. Ну, девчонка, дает…

– Лёша, что-то не так? – она умоляюще смотрела на меня. – Что там у меня получилось на втором слое? Можешь хотя бы вкратце?

– А, ну… что получилось?.. Как бы тебе сказать… Ну, там…

Я потер лоб.

– А знаешь, неважно… Давай лучше поступим так: я быстренько набросаю тебе перевод, свою версию. На втором слое вкратце опишу историю любви Маяковского к Лиле Брик. Был у него такой объект воздыханий. Слышала, наверное? А ты прочитаешь мой перевод много-много раз, пока не уловишь этот подтекст, договорились?

Саша кивнула. Я расправил листы на коленке и принялся покрывать их убористыми столбиками иероглифов. Чёрт, время… время! Лажовый перевод получается впопыхах, ну да ладно, всё лучше, чем было. Наконец я черканул последний иероглиф, всунул Саше в руки исписанные листы, чмокнул в шёлковистую щечку и рванул вниз по лестнице.

– Ой, Лёшка, спасибо! С меня причитается!

Звонкий у Саши голос, колоратурное сопрано, отточенное соловьиными трелями австралийского. Я так и не сумел овладеть их разговорным – речевой аппарат не позволяет.

– Причитается? Это хорошо… люблю благодарных девушек… Через недельку, когда вернусь, ОК?

Я вполоборота шутливо козырнул ей двумя пальцами и, больше не оглядываясь, поскакал вниз. Время, время… я должен успеть…

– Блин, какой же ты всё-таки кобель… как и все мужики… – Саша вздохнула и медленно побрела в свой в кабинет.

Ну почему, почему с женщинами всегда вот так – чуть что, так сразу кобель? Терпеть не могу это слово!

Город уже проснулся. Я промчался по узкой Петровской набережной, где о поросшие смарагдовой водорослью гранитные стены мерно бились аспидно-чёрные волны тяжёлой воронежской воды. Над городом снова полз свинцовый слизняк туч, придавливая крыши домов своим тяжёлым брюхом. Нехорошее ощущение, давящее… Ну и хрен с ним. Главное, чтобы не задержали ближайшие рейсы до Москвы… Я на скорости зарулил во двор, заскочил в подъезд под неодобрительными взглядами двух суровых соседок и влетел в квартиру. В коридоре сходу схватил небольшой городской рюкзак, распахнул гардеробную – много вещей с собой брать не буду, лечу всего ж на неделю… пара чистых джинсов, футболки, трусы… да, вот эти семейные, до колена, темно-синие с красными машинками, счастливые, обязательно… Почему счастливые? Потому что приносят удачу… Если бы вы знали, из каких задниц они меня вытаскивали. Глупо звучит, сам знаю. Но ведь работают же, не подводят… Так, а билеты? Я чертыхнулся, кинулся в гостиную, откопал среди шёлково-бумажных развалов на полу планшет и минут пять водил пальцами по экрану. Готово. Билеты в наше время не проблема, самолёты летают полупустыми. Кому охота переться за границу? Непонятно там, страшновато и скучно.

Тот самый отрез шёлковой ткани лежал чуть поодаль, в сторонке. Будто сам выполз из общей кучи. Я аккуратно свернул его, сунул рулон в отдельный карман рюкзака, сверху придавил планшетом. Так, вроде бы всё.

– Ну что, Елисей, идём?

Рыжий лощёный красавец никак не отреагировал на мои слова. А что ты, Алекс, собственно говоря, хотел? Будто не знаешь, кто в доме хозяин! Изящно прогнувшись, котэ одарил меня высокомерным взглядом и невозмутимо продефилировал в сторону кухни… Ах, так? Хорошо же, посмотрим… Пружинистым прыжком я перекрыл ему дорогу, подхватил точно рассчитанным движением под мягкий пушистый животик и крепко прижал к правому бедру, чтобы не вырвался. Не ожидавший от меня столь подлого выпада Елисей противно мявкнул и притих. Ну что, котэ, понял, кто у нас главный? Теперь бы только Наталья Петровна была дома. Я закинул рюкзак на плечо, закрыл дверь квартиры и нажал кнопку лифта.

С жизнерадостной и громкоголосой толстушкой-хохотушкой Натальей Петровной, соседкой с шестого этажа, меня, собственно говоря, познакомил мой Елисей. Все, кому я рассказывал эту историю, смеялись – мол, дожил, Алекс, тебя даже твой кот с женщинами знакомит… Она проживала свои сорокалетние женские годы вместе с такой же жизнерадостной и упитанной дворнягой Герой, по своему экстерьеру сильно смахивавшей на благородную сицилийскую чирнеко дель′этна, которую так любили изображать на своих полотнах итальянские мастера. На ночь мой Елисей обычно уходил шариться во двор, а утром неизменно возвращался домой в компании этих двух развеселых… мммм… девиц. В первый раз это случилось около года назад бессовестно ранним воскресным утром. Где-то в половине шестого утра кто-то до упора вдавил пальцем кнопку звонка и держал её, не отпуская, отчего мой древний звонок верещал на всю квартиру, как сирена воздушной тревоги в старых фильмах о войне. Я буквально взвился на постели. Не одеваясь, как был в семейных трусах подскочил к двери, не спрашивая, кто, распахнул её и увидел… увидел на пороге их… на площадке между лифтами, в ореоле солнечного света стояла яркая, искристая рыже-шоколадная троица – посреди возвышалась мощная тетка в длинном цветастом платье, рыжем кожаном пиджаке и сандалях на босу ногу. Справа от неё сидела огромная шоколадная псина с крупными янтарными бусами вокруг шеи и такими же влажными янтарными глазами. А слева… слева гордо восседал мой желтосолнечный Елисей.

– Ой, извините, я вас не разбудила? – тетка радостно улыбнулась без малейшего намека на раскаяние или смущение. – Ваш котик… Это же ваш котик, верно?.. Мы с Герой возвращались в прогулки, а он забежал в подъезд вместе с нами… Ну не выгонять же его обратно на улицу? Жалко его. Замерз, поди, за ночь, проголодался, бедняга… Вот мы с Герой и решили отвезти его домой…

Бедняга-котик сидел у её ног и сладко жмурился. Чтобы мой кот по собственной воле зашёл в подъезд – и, более того, в один лифт! – вместе с собакой, да ещё и таких немалых размеров? Да, дела…

Будто бы угадав мои мысли, тетка – Наталья Петровна, как она представилась примерно через пару месяцев после нашего знакомства – заголосила дальше:

– Да нет-нет, вы не подумайте! Моя Гера вашего котика не обидит, ни-ни. Она котов любит! И я тоже!

И снова засмеялась.

Собака Гера и впрямь оказалась самой доброй и душевной животиной из всех, что мне доводилось встречать в моей жизни. В особо радостные солнечные дни, когда мы случайно сталкивались у подъезда и я присаживался перед ней на корточки, чтобы поздороваться и погладить морду, Гера облизывала мне пол-лица и тут же делала на асфальте лужу от восторга и ощущения полноты жизни.

На моё счастье, девушки оказались дома.

– Лексей! Какие гости!

Между рыхловатых белых голеней Натальи Петровны тут же просунулась любопытная Герина морда, задрав её цветастый халатик выше колен.

– Да я к вам, как всегда, с просьбой… Не могли бы вы приютить у себя моего Елисея на недельку?

– Ой, Алексей, да какие могут быть разговоры? Конечно! Мы же с твоим Елисеем друзья! Правда, Елисей? – она потрепала его по загривку, и тот удовлетворенно муркнул. – Гера вон даже без него скучает. Проходи, проходи, кошатик…

Елисей ловко вывернулся у меня из рук, прошмыгнул мимо неповоротливой Геры и по-хозяйски исчез в глубинах квартиры. Даже не обернулся. Предатель…

– Вот деньги, ему на корм. Возьмите… – я вытащил из кармана стопку полусмятых бумажек.

– Ой, да что ты, Лексей?! Не надо, ничего не надо! Спрячь немедленно! Что ж я твоего красавца не прокормлю что ли? Да я бы и вас двоих прокормила, если бы ты захотел…

Ну всё, начинается…

– Наталья Петровна, огромное вам спасибо. Выручили, как всегда. С меня магарыч! Хотите, привезу вам с Герой нефритовые ожерелья? (Алекс, ну почему именно нефритовые? И почему ожерелья? Откуда у тебя такая больная фантазия?) Гере к её шоколадной шкуре великолепно подойдет нежно-зеленый цвет!

Я влетел в лифт и вдавил в стену кнопку первого этажа. Всё. Теперь точно всё.

Стеклянная колба международного терминала Внуково была гулкой и полупустой. За огромными стеклами моросил мелкий скучный дождик из тех, что не смывают грязь, а, кажется, наоборот покрывают мир слоем мутной, грязно-бурой пастели. Девушка за стойкой регистрации и паспортно-визового контроля смотрела на меня мнительно и опасливо… Вы знаете, что у нас вообще-то не практикуется продажа билетов непосредственно перед рейсом? Бронирование производится заранее, от нескольких недель до нескольких месяцев… Нет, безусловно, покупка билетов за несколько часов до вылета формально не запрещена… но мы обязаны сообщать обо всех подобных случаях в соответствующие органы, вы понимаете… Да-да, разумеется, я в курсе этих правил…