Король орков - Роберт Сальваторе

Но Вульфгар знал, что там ему было бы проще и он чувствовал бы себя чище. Смерть в тундре была нередким гостем, и чудовища беспрепятственно бродили повсюду. Это земля постоянного риска, не дающая права на ошибку, и, даже не допуская оплошностей, там нельзя избежать гибельного результата решений.

Вульфгар кивнул, осознав, что пытается найти убежище в воспоминаниях о суровых краях. В Долине Ледяного Ветра не было места сожалениям. Таков был порядок вещей.

Он поднялся с кресла и прогнал слабость из своих длинных рук и ног. Он чувствовал себя запертым в ловушке, казалось, что стены смыкаются и давят со всех сторон. Тогда он вспомнил мольбы Делли и ее жалобы на то же самое ощущение.

— Наверное, ты была права, — произнес Вульфгар, обращаясь к опустевшей комнате.

А потом он посмеялся над самим собой, вспомнив шаги, которые привели его обратно в крепость. Он вернулся из-за надвигающейся бури.

Он, Вульфгар, сын Беарнегара, выросший и возмужавший в жестоких зимах замерзшей Долины Ледяного Ветра, отступил в дворфскую крепость перед угрозой снежной бури!

А потом он понял. Понял все. Свой бесцельный, пустой путь последних восьми лет, с тех пор как он вернулся из Бездны после мучений в плену демона Эррту.

Даже после того, как он забрал Кэлси у Меральды из Аукни, получил обратно Клык Защитника и вспомнил, кто он такой, а потом присоединился к друзьям в путешествии в Мифрил Халл, шаги Вульфгара были лишены целеустремленности. Он не испытывал уверенности в том, куда хотел бы пойти. Он взял Делли в жены, но никогда не переставал любить Кэтти-бри.

Да, он мог себе в этом признаться. Можно было обманывать других, но не себя.

В то утро в маленькой комнате Мифрил Халла Вульфгар многое понял, и в первую очередь тот факт, что он позволил себе жить во лжи. Он понимал, что не может добиться любви Кэтти-бри, — ее сердце принадлежало Дзирту, но как он мог обманывать Делли и Кэлси? Он создал видимость, иллюзию семьи и стабильности ради всех, кто его окружал, и ради себя самого.

С тех пор как он побывал в Аукни, Вульфгар шел по дороге избавления, мирясь с манипуляциями и ложью. Он окончательно это понял. Он так стремился аккуратно разложить все по полочкам, создать полностью контролируемую ситуацию, что едва не утратил свою былую сущность, едва не забыл огня, в котором был выкован Вульфгар, сын Беарнегара.

Он взглянул на прислоненный к стене Клык Защитника, протянул руку к могучему боевому молоту, поднял его оголовок к льдисто-синим глазам. Истинную свободу, душевную чистоту и внутреннее спокойствие он испытывал лишь в недавних сражениях на скалах Хребта Мира в западном крыле и на востоке, в прорыве к берегу реки Сарбрин. Он понял, что наслаждался физическими испытаниями, поскольку они заглушали его внутреннее смятение.

Вот почему он пренебрег обществом Делли и Кэлси и с головой погрузился в оборону Мифрил Халла. Он был для Делли никудышным мужем, а для Кэлси — никудышным отцом.

Только в бою он искал выход.

И сейчас он поддался самообману. Вульфгар понял это, глядя на резной оголовок Клыка Защитника. Иначе почему он позволил остыть следу Кэлси? Почему повернул назад из-за какого-то зимнего шторма? Почему?..

Вульфгар непроизвольно разинул рот и почувствовал себя законченным глупцом. Уронив на пол молот, он накинул на плечи походный плащ из шкур серого волка. Затем вытащил из-под кровати рюкзак, свернул в него одеяло, а потом повесил рюкзак на одну руку, а в другую взял боевой молот.

Он стремительно выскочил из комнаты и торопливо зашагал на восток, мимо зала аудиенций Бренора.

— Куда ты собрался? — услышал он чей-то голос и, остановившись, увидел у дверей зала Реджиса.

— Выйду проверю погоду и паром.

— Дзирт вернулся.

Вульфгар кивнул, и на его лице вспыхнула искренняя улыбка.

— Я надеюсь, его путешествие было благополучным.

— Он скоро придет к Бренору.

— У меня нет времени. Не сейчас.

— Паром еще не ходит, — заметил Реджис.

Но Вульфгар лишь снова кивнул, словно это ничего не значило, зашагал дальше по коридору и свернул в проход, ведущий к главному тоннелю над ущельем Гарумна.

Реджис, зацепив пальцами подтяжки, смотрел вслед своему большому другу. Он долго так простоял, обдумывая неожиданную встречу, а затем повернул к залу аудиенций Бренора.

Пройдя несколько шагов, он помедлил и оглянулся на коридор, где так поспешно скрылся Вульфгар.

Паром еще не ходит.

Глава 2

Воля Груумша

Перед тем как выйти из пещеры к предрассветному свету, Гргуч несколько раз моргнул. Широкоплечий, под семь футов ростом, могучий полуорк-полуогр осторожно ступал на сильных ногах и прикрывал ладонью глаза. Вождь клана Карук, как и все его воины, за исключением дюжины разведчиков, почти десять лет не видел дневного света. Они обитали в тоннелях, в обширном лабиринте темных пещер, известном под названием Подземье, и решение предпринять выход наружу нелегко далось Гргучу.

Вдоль стен пещеры стояли десятки воинов-каруков — все огромные даже по меркам орков, под семь футов и выше, по четыре сотни фунтов сплошных костей и мышц. В знак почтения они опускали желтые глаза при приближении великого вождя Гргуча. Позади него шагал безжалостный жрец войны Хакуун, а следом шла гвардия — пятеро могучих огров в полном боевом облачении. Процессию замыкали еще несколько огров, несших пятнадцатифутовый Кокто-Ганг, горн Карука, огромный инструмент с коническим стволом и широким развернутым раструбом. Он был изготовлен из шруумвуда — так орки называли твердый панцирь неких существ, обитавших в гигантских грибах Подземья. Всем собравшимся воинам горн внушал не меньшее почтение, чем сам вождь клана.

Гргуч и Хакуун, как и их преданные последователи, относились к нему точно так же.

Гргуч подошел к выходу из пещеры и выбрался на горный выступ. Только Хакуун вышел вслед за ним, приказав остальным оставаться позади.

Глаза Гргуча постепенно привыкли к свету, и он раскатисто рассмеялся, заметив внизу на склоне группу поспешно спускавшихся орков обычного вида. В течение последних двух дней второй клан орков изо всех сил старался опередить клан Карук. А когда они наконец выбрались из пределов Подземья, стремление оказаться как можно дальше от каруков стало еще более очевидным.

— Они бегут, словно дети, — сказал Гргуч военному жрецу.

— Они и есть дети в присутствии каруков, — ответил Хакуун. — И еще более беспомощные перед лицом великого Гргуча.

Вождь равнодушно принял дежурный комплимент и окинул взглядом окружавшие его просторы. Зима еще царила в этих землях и воздух был холодным, но для Гргуча и его народа это не стало неожиданностью. Несколько слоев звериных шкур делали его фигуру еще более массивной и величественной.