Мир теней - Мэг Кэбот

- Nombre de Dios[13].

- Взывать к твоему Богу бесполезно, - сообщила я парню, подкатив поближе к своему новому туалетному столику стул, украшенный розовыми кисточками, и оседлав его. – Если ты еще не заметил, ты Ему вообще не интересен. В противном случае Он не оставил бы тебя гнить здесь… – Я окинула взглядом его одежду, очень похожую на ту, что носили в «Диком, Диком Западе»[14]. – Сколько? Лет сто пятьдесят? Ты действительно дал дуба так давно?

Парень непонимающе уставился на меня. Его глаза были словно черные тягучие чернила.

- Что значит… дал дуба? – спросил он охрипшим от долгого молчания голосом.

Закатив глаза, я объяснила другими словами:

- Сыграл в ящик. Преставился. Окочурился. Отдал концы.

Увидев по недоуменному выражению лица призрака, что он по-прежнему не понимает, о чем речь, я немного раздраженно выпалила:

- Умер.

- О, - откликнулся парень, - умер. – Но вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, помотал головой. – Не понимаю, - изумленно сказал он. – Не понимаю, как ты можешь меня видеть. Все эти годы ни один человек даже…

- Ага, - прервала я его. Как вы, наверное, догадываетесь, я довольно часто слышала подобные речи. – Слушай, времена, знаешь ли, меняются. Так с чем у тебя вышла заминка?

Моргнув, он уставился на меня своими большими черными глазами. Ресницы у него были длиннее, чем у меня. Не так уж часто я сталкивалась с призраками, которые оказывались красавчиками, но этот парень… юноша, должно быть, при жизни был каким-то особенным, поскольку сейчас, несмотря на его нынешнюю принадлежность к потустороннему миру, я пыталась украдкой разглядеть, что скрывалось под белой рубашкой, слишком широко распахнутой у горла и обнажавшей значительную часть его груди и даже небольшой участок живота. Интересно, у призраков бывают кубики на прессе? Раньше у меня не было возможности – или желания – изучить этот вопрос.

Не то чтобы я собиралась позволить себе отвлечься на это сейчас. В конце концов, я профессионал.

- Заминка? - эхом откликнулся парень.

Даже голос его был тягучим, а произношение казалось таким же ровным, без акцента, как и мое собственное, за исключением легкой бруклинской нечеткости моего «т». В этом парне, конечно, чувствовалась примесь испанской крови, на что указывали его Dios и смуглый оттенок кожи, но он был таким же американцем, как и я, – если человек, родившийся прежде, чем Калифорния стала штатом, могсчитаться американцем.

- Ага.

Я прочистила горло. Слегка повернувшись, он поставил сапог на бледно-голубую подушку, лежащую на банкетке, и я увидела неоспоримое доказательство того, что да, у призраков действительно бывают кубики на прессе. Его брюшные мышцы были четко выделены и покрыты легким налетом шелковистых темных волос.

Я сглотнула. С трудом.

- Заминка, - повторила я. – Проблема. Почему ты все еще здесь?

Призрак озадаченно смотрел на меня, хотя на его лице читалась явная заинтересованность. Я пояснила:

- Почему ты не отправился на тот свет?

Парень помотал головой. Я уже упоминала о том, что у него были темные и коротко подстриженные волосы, такие жесткие на вид, что казалось, если вы коснетесь их, то на самом деле почувствуете, какие они густые?

- Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Мне стало жарковато, но кожаную куртку я уже сняла и теперь не знала, что мне с этим делать. Я не могла вот так просто снять с себя еще что-нибудь, когда призрак сидел и пялился на меня. Возможно, именно осознание этого поспособствовало тому, что мое настроение вдруг резко ухудшилось.

- Что значит, ты не понимаешь, что я имею в виду? – резко выпалила я, отбрасывая назад пряди, упавшие на глаза. – Ты мертв. И не принадлежишь этому миру. Предполагается, что ты должен быть где-то далеко, делая то, что положено всем людям после смерти. Благоденствовать на небесах, или гореть в аду, или реинкарнироваться, или подниматься на иную ступень сознания, или что там еще. Ты не должен просто… ну, зависать тут.

Призрак задумчиво разглядывал меня, опершись локтем на согнутое колено, его рука свободно свисала вниз.

- А что, если по чистой случайности, мне нравится зависать тут? – поинтересовался он.

Хотя я не была уверена, но у меня сложилось ощущение, что парень надо мной подшучивает. А мне это не нравилось. Совсем не нравилось. Люди в Бруклине постоянно так делали – ну, по крайней мере, до тех пор, пока я не узнала, насколько эффективно кулак, встретившийся с их носом, может заставить их заткнуться.

Я не готова была ударить этого парня – еще нет. Но была близка к этому. Я имею в виду, что только что пролетела уйму миль, и, похоже, лишь для того, чтобы провести остаток своих дней с кучей глупых мальчишек, плюс мне все еще нужно было распаковать вещи, плюс я чуть не довела маму до слез да к тому же обнаружила призрака в своей спальне. Можете ли вы после этого винить меня в том, что я повела себя с ним… ну, резковато?

- Слушай, - воскликнула я, быстро вскочив и перекинув ногу через спинку стула. – Можешь зависать, где хочешь, amigo[15]. Греби отсюда. Меня совершенно не волнует, куда. Но зависать здесь тебе нельзя.

- Джесс, - сказал он, даже не пошевелившись.

- Что?

- Ты назвала меня «amigo». Мне показалось, тебе интересно будет узнать, что у меня есть имя. Джесс.

Я кивнула.

- Ну да. Вполне логично. Что ж, хорошо. Пусть будет Джесс. Ты не можешь оставаться здесь, Джесс.

- А тебя?

Теперь Джесс мне улыбался. У него было приятное лицо. Хорошее. С таким лицом он бы моментально стал королем бала в моей старой школе .А Джина вырезала бы фотографию с подобным лицом из журнала и повесила бы на стене своей спальни.

Не то чтобы он был симпатичным. Совсем нет. Опасным!– вот каким он выглядел. Очень опасным.

- А что меня? – я понимала, что веду себя грубо. Но мне было все равно.

- Как тебя зовут?

Я зло посмотрела на него.

- Слушай. Просто скажи мне, чего ты хочешь, и выметайся отсюда. Мне жарко, и я хочу переодеться. У меня нет времени на…

Джесс перебил меня так дружелюбно, как будто не слышал ни слова из того, что я говорила.

- Та женщина – твоя мать – звала тебя Сьюзи. – Его темные глаза сверкнули. – Сокращенно от «Сьюзен»?

- От «Сюзанна», - автоматически поправила я его. – Как в песне «Не плачь по мне»[16].

Он улыбнулся:

- Я знаю эту песню.

- Еще бы. Она, небось, входила в топ сорок в том году, когда ты родился, а?

Он по-прежнему продолжал улыбаться.