Флорис. Любовь на берегах Миссисипи - Жаклин Монсиньи

— Ах, господин граф! Как же я перепугался! — стонал Паден, бережно поддерживая Жеодара.

— Господин капитан, — умоляюще бормотал Лафортюн, — плюньте вы на королевский приказ… надо убираться отсюда поскорее! От этих черномазых добра не жди!

Эрнодан де Гастаньяк быстро огляделся, опасаясь, как бы кто-нибудь не услышал толстого денщика. Адриан, судя по всему, был всецело поглощен беседой с губернатором. Эрнодан, понизив голос, с досадой сказал:

— Придержи язык, Лафортюн! Лучше помоги мне переодеться.

— Дружески взяв Адриана под руку, губернатор подошел к своей карете, где на атласных подушках уже восседала маркиза. Супруг занял место рядом и высунул голову в окошко:

— До скорой встречи, господин де Вильнев… До вашего приезда в Новом Орлеане царило колониальное спокойствие, но все это, увы, в прошлом… Кстати, все только и говорят, что о дуэлях господина де Портжуа. Напоминаю вам, что поединки категорически запрещены, и если ваш бешеный братец предпримет что-либо подобное, я взыщу за это с вас!

На этой милой ноте маркиз де Водрей простился с Адрианом. Карета покатилась, поднимая клубы пыли, а граф де Вильнев тяжело вздохнул. Ему, старшему, всегда было трудно оберегать любимого брата от всплеска слишком пылкого темперамента. Молодой человек направился к Федору и Ли Кану, охранявшим лошадей, и все трое вскочили в седла. Видимо, мысли их были заняты одним и тем же, поскольку на обратном пути никто не проронил ни слова. Ли Кан, правда, неистово почесывал свою косу.

У постоялого двора «Серебряный лев» их ожидали Элиза и Грегуар.

— Господин Адриан… господин Адриан, что случилось?

Старые слуги, воспитавшие братьев, устремились навстречу всадникам. Адриан с легкостью спрыгнул на землю.

— Ничего, друзья мои, все хорошо! Флорис вернулся?

Грегуар взял поводья.

— Да, очень мрачный и совершенно мокрый, как и вы, господин Адриан. На вопросы отвечать не захотел… Господин Адриан, есть ли новости о нашей маленькой Батистине? — прошептал старик.

Адриан любовно хлопнул по плечу верного слугу, которого почитал, словно отца.

— По правде говоря, нет, мой славный Грегуар, но ты не расстраивайся… Ты дал по два экю этим ребятам?

Адриан показал на двух негров, присевших на корточки возле сундуков.

— Нет, господин Адриан, они мне ничего не сказали!

— Вот, Жасмен и Цицерон, держите! Вы их честно заработали!

Адриан вложил в черные ладони восемь медных монеток. Африканцы, не ожидавшие такой щедрости, рассыпались в благодарностях.

— Спасибо, мисси! Ты хороший! Если хотеть еще работу, нас спрашивать, для тебя все делать…

Внезапно Адриана озарило.

— Знает ли кто-нибудь из вас плантацию, где много негров? Скорее всего, она находится в верховьях реки… У хозяина должна быть лодка… плоская джонка с шалашом на корме и с восемью гребцами…

Негры завращали глазами и замотали головой.

— Нет, мисси… такого не знать… не видеть…

— Попробуйте разузнать, расспросите своих товарищей… Если что-нибудь выясните, приходите ко мне… получите столько же! — пообещал Адриан.

— Жасмен и Цицерон все сделать!

Адриан проводил взглядом молодцов, которые удалялись, пританцовывая от радости. Не зная почему, но он им поверил. Эти люди, насильно увезенные с родины, вызывали у него чувство жалости и одновременно внушали уважение.

Адриан вошел на постоялый двор и поднялся наверх в комнату брата. Флорис плескался в лохани с горячей водой. По его лицу было видно, что он в дурном расположении духа. Адриан, не говоря ни слова, снял мокрую рубашку. Внезапно Флорис нарушил молчание.

— Адриан, завтра утром ты отправишься к господину дю Роше, чтобы договориться о месте и времени нашей встречи. Выбор оружия оставляю за ним. Затем прошу тебя посетить господ Легалика и де Гастаньяка!

— Ты уверен, что не желаешь драться со всеми тремя одновременно? — холодно осведомился Адриан.

Флорис, словно молодой хищник, выпрыгнул из лохани.

— Стало быть, ты отказываешься защищать честь своей сестры?

Дрожа от ярости, Флорис схватил полотенце и обмотал его вокруг бедер. Адриан знал, что ему предстоит очень нелегкая задача, а потому примирительно сказал:

— Послушай, Флорис… Прежде всего, успокойся перестань метаться, как зверь в клетке… По чести, брат, ты перегибаешь палку! Нам нужно соблюдать осторожность, до меня дошли слухи, из которых я заключил, что драгун Эрнодан де Гастаньяк действует не в своих интересах…

— Что ты хочешь сказать? — взревел Флорис, яростно тряхнув черными кудрями.

Адриан и бровью не повел. Снимая башмаки, он спокойно проговорил:

— Скорее всего, он получил инструкции от короля… Вероятно, ему приказано наблюдать за нами и, возможно, привезти в Версаль… ее!

— Прекрасно, ты утверждаешь, что Гастаньяк — королевский шпион… Что ж, тем приятнее мне будет вонзить в него три дюйма стали! Фреро[5] нечем будет крыть… Вспомни наше соглашение!

— Флорис, умерь свое самолюбие… Кому ты хочешь отомстить, убив этих людей? В любом случае, я не намерен тебе помогать, поскольку губернатор категорически запретил дуэли, а нарушение приказа имеет серьезные последствия…

Флорис подскочил к брату.

— Где твое мужество? Ты очень изменился, Адриан… Значит, ты не можешь или не желаешь нарушить приказ… Поздравляю тебя, брат! Эти трое задели дворянскую честь… Они во всеуслышание объявили о своих чувствах к Батистине, и я потребую у них удовлетворения независимо от того, согласен ты мне помочь или нет! Это мой долг.

— Флорис, умоляю тебя… нельзя поднимать на дыбы всю Луизиану только потому, что Батистина исчезла… Вспомни, она, быть может, погибла…

Голос Адриана смолк от волнения, слезы выступили на фиалковых глазах, голова поникла при мысли о прекрасной белокурой фее и ее несчастливой судьбе.

Почему случилось так, что Флорис во исполнение ужасной клятвы, данной Голубому Дракону, узнал о происхождении Батистины… о том, что она сестра не ему, а Адриану… почему Людовик Желанный влюбился в Батистину… Отчего эта девочка пробудила столько страстей, и Флорис, подобно остальным, угодил в ловушку любви к ней? Было еще очень много вопросов, на которые Адриану хотелось бы получить ответ. Но он знал только, что Батистина после памятной трагической ночи бежала в Луизиану, потому что Флорис раскрыл тайну ее рождения. Адриан закрыл глаза, и по щекам его покатились крупные слезы. Увидя это, Флорис внезапно смягчился.

— Прости меня, брат, я не сомневаюсь в твоей смелости… не терзайся так… БАТИСТИНА ЖИВА!

Адриан в изумлении поднял голову.

— Почему ты так говоришь, Флорис? Ты что-нибудь узнал?

— Нет, Адриан, Я ЭТО ЧУВСТВУЮ!

В Новом Орлеане уже стемнело. Колокол в женском монастыре Сен-Сир пробил половину седьмого.

— Если мы найдем ее живой, Флорис, ты простишь? — мягко спросил Адриан.

Флорис нагнулся, чтобы достать батистовую рубашку из деревянного сундука. Когда же он выпрямился, его зеленые глаза были темными от гнева.

— Я предложил ей свое имя бастарда, Адриан, и самую пылкую любовь… А она отвергла меня и выставила на посмешище этим господам… Что она обещала Легалику, чем довела до безумия? Нет, Адриан, жива она или мертва, я не смогу ее простить! Я ОТОМЩУ!

4

Возле протока Шеф-Мантер, источая пьянящий запах, пышно цвели магнолии. Рыжая кобыла летела галопом по такой широкой дороге, что по ней могли бы проехать две кареты. Даже во мраке Флорис не мог не заметить, сколь много было сделано плантаторами. Их ослепительно-белые дома выделялись на фоне громадных зеленых дубов. А маршал де Бель-Иль построил настоящий дворец с колоннами.

Въезжая в парк, Флорис придержал лошадь. Лужайки были обсажены китайскими оливковыми деревьями, и ветви их, отягощенные душистым миртом склонялись к земле.

Флорис легко спрыгнул с лошади. Его, очевидно, уже ждали, Из темноты появился раб и тут же повел кобылу на конюшню.

— Сюда идти, мисси!

Флорис обернулся на шепот. Черная девушка держала в руках факел. Флорис пошел за ней к боковому входу. Негритянка двигалась легко, с врожденным изяществом. Флорис думал, что его проведут в гостиную, но ошибся. Девушка стала подниматься по винтовой лестнице.

— Как тебя зовут? — спросил он, любуясь танцующей походкой молодой африканки.

— Босси, мисси!

— Ты прислуживаешь госпоже маркизе?

— Да, мисси, вчера ты меня спасать от пожара!

Флорис схватил девушку за руку и осветил ее лицо факелом.

— Прости, Босси, я не узнал тебя в темноте! К тому же на крыше было не до церемоний… Ты рабыня?

Флорис вглядывался в удивительно правильные и тонкие черты девушки.

— Да, мисси… но маркиз и маркиза ко мне очень добры… дети славные… Если уедут, Босси будет плакать… Продадут новым господам, не таким добрым… Ты милый… Тебя не бояться, не хочешь купить меня?