Кровавый рассвет - Микки Спиллейн

– Давай, заходи, но как видишь, я голый.

– С этим оружием, можно считать, на тебе достаточно одето, чтобы ты мог прикрыть собой любую женщину.

– Да ты еще и с перчиком! Она захлопнула за собой дверь и прошла в комнату.

– Неужели у Мартина Грэди нет средств на более приличный номер? Мне кажется, что я зарабатываю больше, чем ты. И, пожалуйста, протри глаза, – она улыбнулась и скользнула в кресло.

– Я только встал.

– Я думала, что мужчина с такими дарованиями никогда не спит в одиночестве.

– Тебя надули, крошка. С чем пришла?

Она качнула головкой и скорчила мне забавную рожицу.

– Мне сообщили, где ты. Как ваш союз, Тайгер?

– Твердый, единый и нерушимый. Теперь давай детали.

Я дотянулся до одежды, натянул ее, но она даже не отвернулась. Ей следует научиться этому, потому что она волнует меня. Однажды она сделает неверный шаг и ей придется научиться покорности, как и другим моим женщинам. Или, может быть, не придется! Наверняка я этого не знал.

– Детали или кратко? – уточнила Анн.

– Кратко, кошечка.

– Поняла. Твой приятель Рей Уоттс дал Коплейну задание догнать крошку Верд. Он проверил аэропорт и нашел женщину, подходящую под ее приметы, путешествующую под именем Элен Велн. Нам повезло: одна из стюардесс дала подробное описание ее внешности и опознала фото. Никаких неожиданностей по се новому имени не было – крошка знала, что за ней следят, и заметала следы. Из аэропорта она взяла такси.

– Водитель найден?

– Конечно. Он высадил ее у отеля «Штевен» на 30-й улице, и здесь следы теряются. Там она больше не появлялась, и никто похожий на нее замечен не был.

– Многовато работенки для одной ночи.

– Это «ПЛАТОН», – напомнила мне Ани.

– Проверяли близлежащие отели?

– Все.

– Такси?

– Все, которые было возможно. Мы еще не закончили, Хукер и Джеймс идут по следу.

– Билл Коплейн?

– О нем вообще ничего. Либо он напал на ее след и рванул за ней, либо вернулся домой, решив остановиться там же, где мы споткнулись. Но это мое предположение.

Я потянулся за телефонной книгой. Этот отель оказался женским и, конечно, порядки в нем, как в пансионе благородных девиц. Мужчинам вход воспрещен! Там останавливались преимущественно девушки из провинции – пока не находили себе место в конторе или не устраивались в других местах.

– Ева не стала бы жить в такой дыре, – заметил я.

– Мы тоже так подумали. Я считаю, что она сказала шоферу первый попавшийся адрес, а потом сменила машину.

– Где теперь Хукер и Джеймс?

– Проверяют отели. Один отдыхает, а другой просматривает книги регистрации жильцов.

– Хорошо. Что ты думаешь делать?

Она усмехнулась, встала, сорвала с головы шляпу и очень просто стала вылезать из своего костюмчика.

– Я хочу выспаться, Тайгер. Я… видишь ли, не успела найти комнату и собираюсь спать здесь. Возражения будут?

– Будь моей гостьей.

Она выскочила из блузки, и я удивился, почему прежде считал, что она худенькая и незаметная, как мышка. У этой разбойницы грудь была хоть куда – она была самой полногрудой женщиной, которую я когда-нибудь встречал, с глазами, как у ведьмы. Левый чуток косил. Призывная зелень этих глаз была такой очевидной, что она сама постаралась прикрыть их пушистыми ресницами.

Я не хотел больше смотреть, но она, как нарочно, будила во мне зверя. Чтобы продолжить игру, я одобрительно посмотрел на ее пальчики, которые ухватили молнию на юбке, и произнес:

– Не теряй времени, крошка.

У нее был чудный грудной смех.

– Твои таланты еще не проявились, Тайгер.

– Когда они проявятся, ты завопишь от радости.

– Громко?

– Все вокруг попадают с кроватей от твоих воплей.

– Не могу дождаться такого счастья, – заявила она и совершенно обнаженная легла на кровать.

И это соблазнительное женское тело не могло не взволновать меня. Теперь я знал, что делать. Я прикоснулся к ней, и она сразу же отодвинулась к стенке, давая мне место рядом. Я не стал терять время, да и она не дала мне его. Я потянул ее на себя, потом повернул боком и увидел, как дрожат от нетерпения ее ресницы. Услышав ее стон, я зарылся губами в ее губы… Дальше все утонуло в беспамятстве наслаждения…

Взяв такси, я отправился в этот женский отель. За конторкой сидели две старые совы, которые сразу повернулись в мою сторону и одновременно поджали сухие морщинистые губы. Я же был мужчиной, а быть мужчиной, по их понятиям, – означало быть дьяволом. Одна из старух, с редким пучком седых волос на затылке, сухо сказала:

– Да? – и вопросительно уставилась на меня.

– Я хотел бы посмотреть ваши регистрационные журналы за позавчерашний день.

– Зачем?

– Ищу подружку. Возможно, она тут под чужим именем. Ее улыбка превратилась в сардоническую.

– Прошу прощения, но это невозможно.

Слишком многие мужчины пытались таким образом обмануть ее строгое всевидящее око, но отступали под тяжелым взглядом, в котором горел огонь костров времен матриархата. Однако такие всегда теряются, когда им хамят в лицо.

Я обольстительно ухмыльнулся, облокотился на конторку и как можно грубее спросил:

– Как насчет небольшого скандальчика для начала? А, старая мымра?

– Уйдите…

– Заткнись ты, гнилое вымя. Отвечай по-хорошему, когда с тобой разговаривают джентльмены.

– Если вы думаете, что…

– Я думаю, что сумею заткнуть тебе пасть, заплесневелая плесень, и эта конторка мне ничуть не помешает! И еще, думаю, что сумею разнести тут у вас все вдребезги и попробуй удержать меня на месте, старая образина!

Теперь в ее глазах не было враждебности.

– А ты, – обратился я к другой, – живо оставь эти штучки с телефоном, не то потеряешь сгнившую девственность. Оставь трубку в покое! Ну!

Обе они сразу стали старыми, усталыми, нервно покусывающими губы женщинами. Одна смотрела на другую, ожидая от нее решительных действий, но обе не могли сдвинуться с места. Наконец одна достала книги и положила их на конторку рядом со мной.

Пять женщин ночевали здесь позапрошлой ночью. Две дали фамилии мужа, а остальные – просто имена. Я расспросил божьих одуванчиков о внешнем виде их владелиц. Три соответствовали описаниям Евы, за одним исключением: две были брюнетками, а одна – рыжей. Ни одной блондинки на горизонте не наблюдалось, но эра париков уже наступила, а парик для женщины – отличное убежище. Я запомнил номера комнат и положил на конторку двадцать долларов, чтобы сгладить дурное впечатление, произведенное мною на старых крыс.

– Благодарю за сотрудничество, и советую забыть о нашем свидании. Ясно, бабуси?

Я ждал до тех пор, пока одна из них не взяла деньги, и теперь мог быть уверен, что забыт навеки. Но про меня не забыли снаружи. Я почувствовал скользящий удар по левому борту пиджака, и, хотя не услышал звука выстрела, но понял, откуда в меня целились, а также и то, что эта пуля не будет одинокой. Я быстро пробежал до стоянки такси на углу и достал из кобуры свой 45-й. Где-то впереди меня ударилась рикошетом об асфальт вторая пуля. Я пролез между машинами и свернулся клубком. Стреляли с левой стороны. Я не видел вспышки, но я знал, что из окна стрелять не могли, потому что дистанция, с которой отрикошетила вторая пуля, была слишком маленькой. Как раз в этот момент раздался взрыв хохота, и откуда-то выбежала целая орава подростков, оглашая воплями воздух и толкая друг друга. Улица вновь ожила. Подъехали две автомашины, взяли пассажиров и укатили. Мимо проехал молочник. Я медленно поднялся, спрятал оружие, прошел между машинами и двинулся вдоль улицы.

Этой ночью подтвердились две вещи: Ева Верд была в этом отеле, и они следили за ней. Они сцапают ее, как шпионку немцев, и тогда Мартел не откроет рта. Другая вещь заключалась в том, что я все еще не был вычеркнут из списка «А».

5

Теперь, когда они знают, что я слежу за ней, то будут действовать очень быстро. Конечно, для начала они запросят инструкцию, но могут просто взломать дверь и тогда…

Мне не хотелось причинять вред городу, но иногда это необходимо. В нескольких шагах от отеля я нашел будку, позвонил в пожарное депо и заорал, как какая-нибудь истеричная дама, что из верхнего этажа отеля вырывается дым, после чего повесил трубку. Затем поджег мусорный ящик на заднем дворе гостиницы и, вызвав такси, довольно ухмыльнулся. Сначала приедут пожарные, потом полиция перекроет тут все так, что и мышь не пролезет, и до тех пор, пока не выяснит, в чем дело, не уберется обратно.

Она не слышала, как я вошел – спала, свернувшись калачиком, и одеяло прикрывало ее лишь наполовину. Одежда была свалена в кучу возле кровати.

Я присел на краешек и осторожно провел пальцем сверху вниз по ее атласной спинке, потом погладил по затылку, где были такие пушистые волосы. Она беспокойно задвигалась и повернулась ко мне лицом.