Путь наверх - Джон Брэйн

Мы с Чарлзом сделали наблюдение, что чем человек богаче, тем красивее у него жена, и, исходя из этого, разработали как-то раз классификацию женских типов. Мы даже отпечатали на машинке документ, озаглавленный: «Лэмптон-лэффордовская докладная о любви». К доклад ной была приложена таблица: «Конспективное изложение проблемы пола». Я помню, что к категории № 1 мы отнесли женщин столь изобретательных и неутомимых в любви, что наследственные капиталы, являющиеся неотъемлемой прерогативой мужчин, за которых такие женщины выходят замуж, являются вместе с тем и единственным для этих мужчин спасением, ибо на то, чтобы зарабатывать деньги, у них уже не остается сил. А мужчины, женатые на женщинах, отнесенных по нашей схеме к категории № 4, попадали в разряд тех, кто получает маленькие сексуальные поощрения после каждого своего продвижения по службе. («О, мой дорогой, я так счаетлива, что дирекция оценила наконец твои заслуги». Это произносится с затуманившимся взором.) Ну а те, кто попадал в категорию № 9, могли себе позволить удовольствия такого рода только в ночь с субботы на воскресенье, да разве еще в воскресенье после обеда.

Мужья и женихи тоже, разумеется, были распределены у нас по категориям – в соответствии со своими доходами: от категории № 1, в которую попадали миллионеры, кинозвезды и диктаторы (короче говоря, все те, чей годовой доход превышал двадцать тысяч фунтов стерлингов), и до категории № 12, отведенной для тех, чей заработок был меньше трехсот пятидесяти фунтов и не мог уже возрасти. Мы с Чарлзом принадлежали к категории № 7, что означало шестьсот фунтов годового дохода. Заместители и помощники заведующих шли за нами. По-настоящему мы должны были бы стоять одной ступенькой ниже, но секрет нашей схемы заключался как раз в том, что мужья выбираются ведь не только по их фактическому заработку, но и по заложенным в них возможностям, Предполагалось, что все женщины выше категории № 10 достаточно умны, чтобы глядеть вперед. Конечно, нельзя сказать, чтобы наша таблица была безупречна. Случалось, что мужчины категории № 7 были женаты на женщинах категории № 3, то есть на таких, которые имели право на мужа с пятью тысячами фунтов годового дохода, и наоборот – у некоторых мужчин категории № 3 (у тех, чей капитал был не наследственным, а благоприобретенным) оказывались жены категории № 10, которые подцепили их прежде, чем они сумели нажить себе состояние. Однако в этих случаях мужья категории № 7 либо теряли своих жен, которые уходили от них к любовникам, умевшим лучше понимать и ценить их, либо – что еще хуже – принуждены были до конца жизни выносить попреки из-за недостатка денег в семье.

А мужчины категории № 3, как правило, заводили себе любовниц той же категории. Я понимаю, что все это должно звучать крайне цинично, но, что ни говори, а факт остается фактом: нам с Чарлзом удавалось не раз с помощью нашей таблицы устанавливать доход того или иного супруга с точностью до пятидесяти фунтов в год. Бывали случаи, когда безошибочное совпадение нашей схемы с жизнью действовало на меня угнетающе. (Это относится к тому времени, когда мой горизонт был ограничен Дафтоном и уставом НАСМПО*.) Я знал, что я ничуть не менее достоин любви и несравненно более красив, чем Сверкающий Зомби – молодой человек с блестящими черными волосами, с лоснящимся красным лицом, с золотым перстнем, с золотым портсигаром, с золотой зажигалкой и с золотистым автомобилем марки «Золотая устрица», – но так как у меня никогда не было отца-букмекера, я, в лучшем случае, мог рассчитывать получить жену категории № 6, в то время как только что упомянутый молодой человек мог автоматически ориентироваться на категорию № 3.

Сьюзен принадлежала к категории № 2 (если не к № 1), независимо от того, были у нее деньги или нет. Однако в глубине души я был почему-то уверен, что она попадает в эту категорию не только по своей женской привлекательности, но и по своим деньгам. Тем не менее, чтобы быть справедливым к самому себе, я должен заметить, что вышеупомянутое соображение не было единственной причиной, почему меня влекло к этой девушке, почему салонные банальности пьесы показались мне вдруг глубоко поэтичными, почему я испытывал такой подъем, словно ждал, что каждую минуту может произойти чудо, жизнь моя изменится, как по волшебству, и счастье, которое с первого же дня, казалось, сулил этот город, улыбнется мне. И будь я самым наивным простодушным малым, которому одна мысль распределять женщин по категориям должна была представляться отвратительным цинизмом, я бы и тогда чувствовал то же самое. Сьюзен была так молода и невинна, что это просто разрывало мне сердце. Как ни странно, но смотреть на нее было для меня одновременно и счастьем и мукой. Если бы женское тело можно было воспринимать на вкус, то мне кажется, что тело Сьюзен должно было бы иметь вкус парного молока.

* Национальная ассоциация служащих местных правительственных организаций.

Я влюбился в нее с первого взгляда. Я нарочно употребляю это затасканное выражение, пользуясь им, как стенографическим значком, чтобы возможно короче выразить все чувства, которые эта девушка пробудила во мне.

Когда мы надевали пальто в вестибюле, Седрик сказал:

– Теперь, мне кажется, необходимо выпить, чтобы хоть немножко освежиться после такой буржуазной галиматьи. Верно, Джо?

Я слышал его слова, но они не дошли до моего сознания.

– Сьюзен Браун очень красива,- сказал я и тут же понял, что кажусь им влюбленным теленком. Я почувствовал, что краснею, и еще больше разозлился на себя. Ева рассмеялась.

– Я просто зеленею от зависти.- Она шутливо, но, пожалуй, слишком сильно для шутки стукнула меня кулаком в грудь.- Стоит мне только познакомиться с какимнибудь красивым молодым человеком, как он тут же теряет голову из-за этой пустышки.

– А мне она кажется довольно пресной,- сказал Боб.- Очень уж типичная Благовоспитанная Мисс.

– О нет,- поспешно перебила его Ева.- Чрезвычайно мило с твоей стороны, дорогой, утверждать, что Сьюзен не слишком привлекательна, только это неправда. У Джо хороший вкус. Она красива. Да, да, по-настоящему красива и «свежа, как роза в утро битвы», или как там говорится в этих стихах. К тому же она очень милое и славное дитя.

– Еще бы ей не быть очень милой при таком богатом и обожающем ее папеньке.

– Мне кажется, нам надо познакомить ее с Джо,- сказала миссис Томпсон.

– Не могу больше слушать эту болтовню о милых, красивых и прелестных,- сказал Седрик.- Я хочу выпить. Мы будем ждать вас в «Кларенсе», Боб, если вы отправляетесь за кулисы.

Он пошел к выходу. Конец кашне, которое он небрежно сунул в карман макинтоша, свисал почти до полу. Он продолжал что-то громко говорить. «Ни жизни, ни страсти, ни поэзии»,- донеслось до меня, когда он уже почти скрылся из глаз. Миссис Томпсон невозмутимо шагала рядом с ним, слегка наклонив голову к плечу; на лице ее застыло внимательное, но несколько ироническое выражение.

– Вы что, в самом деле влюбились, Джо?- спросила Ева, когда мы шли по коридору, соединявшему фойе с кулисами.

– Она, наверное, уже обручена с кем-нибудь? – спросил я угрюмо.

– Пока еще нет,- еказал Боб,- но того и гляди обручится с Джеком Уэйлсом. Мешок денег, рост семь футов и отличные усы, как положено военному летчику.

Я рассмеялся.

– Знаю я этот тип,- сказал я.- Я кладу таких на обе лопатки одной левой. К тому же мое поклонение носит чисто эстетический характер.- Даже для меня самого это прозвучало не слишком убедительно, но я почувствовал, что мне хотят отвести место жалкого побирушки у черного крыльца, смиренного вздыхателя, издали поклоняющегося своему кумиру.

Когда мы вошли в артистическую уборную, там уже собралась уйма народа. Это была узкая комната с бетонным полом и длинным столом, над которым висели зеркала.

Приятно пахло табаком, гримом и здоровым потом чистых сытых людей.

Сьюзен уже разгримировалась и стирала с лица остатки кольдкрема. Я был приятно поражен, увидав, какая белая и нежная у нее кожа.

– Это Джо Лэмптон,- сказала Ева.- Он приехал сюда из Дафтона, ни больше, ни меньше. Ему чрезвычайно понравился спектакль.

– Особенно вы,- сказал я. Рука у нее была мягкая и теплая, как у ребенка, и мне очень не хотелось выпускать ее из своей, но это было бы жалким приемом в стиле зомби – попыткой пообедать одной закуской, и я продлил рукопожатие лишь на секунду.

– Ну, я не так уж замечательно играю,- сказала она. Я стоял совсем рядом с ней, но должен был напрягать слух, чтобы разобрать слова. Когда Сьюзен смущалась, голос у нее падал почти до шепота.

– Если бы я знал раньше, я бы принес вам цветы,- сказал я.

Темные ресницы опустились, она на секунду потупилась. Только очень невинная девушка может не показаться при этом смешной, но у Сьюзен это получилось так естественно и непроизвольно, что я был растроган почти до слез.