Доминант - Стейси Вегас

Почему хочу прямо сейчас ворваться в ее комнату, приковать наручниками к спинке кровати и трахать до полного изнеможения?

При одной мысли об этом багровая пелена заволокла глаза. Я так крепко стиснул кулак, что карандаш не выдержал и сломался. Острые щепки впились в кожу. Боль отрезвила меня, заставив успокоиться. Я брезгливо бросил обломки карандаша в мусорное ведро.

Было только одно обстоятельство, которое мешало это сделать. Я предпочитаю все контролировать. И точно не собираюсь терять контроль над собой. Так что срываться с места как прыщавому подростку мне точно не следует.

Я отключил видео.

Сначала – работа. А потом я получу то, что хочу.

Кстати, она задолжала мне ужин. Вот с этого и начнем. А насчет продолжения посмотрим. У меня будет время решить, чего я хочу от нее именно сегодня.

Я потянулся к кнопке звонка, и через минуту на пороге возник дворецкий.

– Ужин накрой на террасе, на двоих.

Он кивнул и исчез так же бесшумно, как и появился. Я откинулся на кресле, поморщившись, когда травмированная ладонь коснулась кожи подлокотника.

Мне удалось отключиться от ненужных мыслей и полностью погрузиться в работу.

Я отвлекся лишь тогда, когда лежащий на столе телефон завибрировал. Я лениво повернул голову: звонков от партнеров я не ждал, подчиненные тоже не стали бы тревожить меня так поздно. Ну, так и есть… Оливия. Я смахнул телефон в ящик стола, и не подумав принять вызов, и отправился к Эйвери.

Она по-прежнему лежала, свернувшись на покрывале. Я почувствовал острый приступ вожделения. Представил, как разворачиваю ее. Хватаю эти тонкие, хрупкие запястья, прижимая их к подушке. Срываю тонкое кружевное белье. Врываюсь в нее, заставляя кричать и изгибаться… Член в штанах напрягся, и я поспешно отбросил свои фантазии. Нет, будем придерживаться плана.

Она смотрела на меня с откровенной злостью. И я понял, что мне это нравится. Непокорная… Что ж, это мы исправим.

Я коротко бросил:

– В восемь – ужин. Жду тебя на террасе. Не опаздывай.

Она усмехнулась:

– В чем мне идти? В этом?

Я улыбнулся:

– Именно. Только… Белье, пожалуй, сними.

Я с удовольствием заметил, что в ее глазах мелькнули удивление и гнев, и вышел. До того, как она снова начала протестовать.

Ровно в восемь Эйвери появилась. Я с удовольствием отметил, что она не только не опоздала, но и в точности выполнила мои пожелания по поводу одежды. Тело ее под тонкой, полупрозрачной тканью мерцало в свете свечей, и мой член снова напрягся. Схватить бы ее сейчас, прижать к столешнице да отодрать хорошенько, чтобы стереть с лица это выражение благородного страдания!

– Садись, Эйвери.

Она послушно опустилась на стул и замерла. Не поднимая глаз, не двигаясь, словно даже не дыша. Словно прекрасная статуя в прозрачной драпировке. Но мне-то была нужна живая женщина!

– Приятного аппетита.

Видимо, мой голос прозвучал грубо. Она вздрогнула и пододвинула к себе тарелку. Но и сейчас – никаких эмоций. Просто механически отправляет себе куски пищи в рот и так же механически пережевывает.

Это было непривычно. Мои женщины всегда подчинялись мне, но подчинялись с готовностью. Ловили каждое желание и старались исполнить еще до того, как оно было высказано вслух. Она же… Она даже в своей покорности умудрялась перечить мне!

И это заводило еще больше.

Я скользил взглядом по ее фигуре, практически не скрытой тонким пеньюаром. Чего я хочу от нее сегодня? Может, снова ее рот? Нет, пожалуй… Оставим это на потом. Обычный секс? Пресно… Да и что-то подсказывало мне, что она опять примется изображать бесчувственное тело. Дескать, дерите, как хотите. Я полежу, потерплю. Как же расшевелить ее?

Внезапно я понял, что именно хочу сделать. Она хочет быть неподвижной, бесчувственной? Ну что же, с первым я ей помогу. А вот без второго обойдется. Пусть будут веревки… Тем более что я уже очень давно не связывал кого-либо. Я заставлю ее почувствовать страсть. Расшевелю. Она будет стонать и извиваться, умолять меня, чтобы я дал ей кончить…

Я мысленно улыбнулся, представляя ее реакцию на это, и потянулся за бокалом. За это стоило выпить!

Вдруг в глубине дома раздался шум. Что это? Разве я не просил, чтобы меня не тревожили?

– Пустите меня! Вы же знаете, Адам всегда рад меня видеть!

Оливия… Ее-то какой черт сюда принес? Я кинул быстрый взгляд на Эйвери и увидел, что она так и замерла с поднятой вилкой. В глазах впервые за весь ужин появился неподдельный интерес. Точно, она же журналистка. Наверняка обожает оказываться в гуще скандалов. Ну, похоже, сегодня ей повезло.

Оливия вылетела на балкон. Как всегда, одета с иголочки. На лице – капризная гримаса, словно у ребенка, которому отказали в игрушке. Увидела меня – и расцвела в улыбке. Ну, сейчас начнется… Я приготовился выслушивать новую тираду из разряда «ты совсем обо мне забыл», когда она вдруг увидела Эйвери.

Вот на это стоило посмотреть. Они покраснели одновременно. Одна от смущения, вторая – от злости. Эйвери положила вилку и вся сжалась, словно пыталась раствориться в полумраке. А Оливия обернулась ко мне.

– Это… Что?

Я тоже положил приборы и откинулся на спинку стула, скрещивая руки на груди:

– А сама-то как думаешь?

Ее лицо покраснело еще больше. Глаза стали злыми, как у голодной кошки, у которой отняли кусочек колбасы.

– Так вот как ты развлекаешься, пока я в отъезде.

– Как я развлекаюсь, больше не твое дело. Мы расстались, если ты не помнишь.

Оливия сникла. Губы задрожали, в глазах появились слезы. Надо бы посоветовать ей идти в актрисы… Такой талант пропадает! На секунду я сам чуть было не поверил, что она любит меня не только за деньги и статус. Хотя… Я вспомнил ее крики и стоны во время оргазма. Даже если только половина из них были искренними – то еще и за классный секс.

– Адам, как ты можешь…

– Хватит. Пошла вон.