Доминант - Стейси Вегас

Когда я вышла, Адам сидел в кресле в расслабленной позе. Но стоило мне появиться в дверях, как он тут же выпрямился, как струна.

– Подойди ближе, Эйвери.

Я подошла вплотную к креслу, не решаясь посмотреть ему в лицо. И напрасно: мой взгляд уперся в мощный бугор, что распирал его брюки. Он хотел меня и даже не пытался это скрывать. Я залилась краской и с удивлением почувствовала, что мне приятно, что я так на него действую. Это ощущение было слабым, едва заметным, почти погребенным под паникой и ужасом.

Адам встал. Я попыталась испуганно отступить, но была остановлена коротким и властным:

– Стоять.

Он коснулся моих волос, погрузил в них пальцы, перебирая тяжелые черные пряди. А потом намотал их на кулак и резко и сильно потянул вниз, заставляя опуститься на колени. Слезы брызнули у меня из глаз – не столько от боли, сколько от унижения и отчаянного стыда. Но Адам Каррингтон словно не заметил этого. Он провел пальцем по моим губам, продолжая второй рукой удерживать мою голову, не давая отпрянуть. От его холодного, бесстрастного взгляда по коже бежали мурашки.

Сглотнув, я протянула руки к его брюкам, прекрасно понимая, что ему нужно. Но он отбросил их и сам расстегнул ширинку.

Его член был огромен. Перевитый канатиками вен, он был возбужден просто до предела. Я не хотела даже прикасаться к нему. Но уговор есть уговор. Я нерешительно коснулась его пальцами, потом сжала ладонь сильнее.

– Нет.

Я испуганно вскинула глаза вверх. Каррингтон хмурился и смотрел на меня явно неодобрительно.

– Губы. Мне нужны твои губы.

Я вздохнула, убрала руки и медленно опустила голову, касаясь головки губами. Солоноватый вкус не показался мне отвратительным. Неприятие вызывала та унизительная ситуация, в которой я оказалась. У меня нет выбора.

Что же, терпи, Эйвери. Твое решение – твои проблемы. Я взяла головку в рот, облизала ее, еще явственнее ощутив его вкус. Скользнула языком по всей длине члена, по тонкой кожице, вдоль изгибов венок…

Забудь о том, что ты делаешь. Забудь, кто стоит сейчас перед тобой. Просто механически двигайся. Я даже закрыла глаза, чтобы самовнушение сработало, но тут же услышала окрик:

– Смотри на меня! И двигайся поактивнее, детка.

Я послушалась и увеличила темп, стараясь впускать его глубже. Обхватила за основание, чтобы помочь себе руками, но Адам тут же зарычал и отстранился:

– Нет, так дело не пойдет!

Он схватил меня за запястья и свел их за спиной, потом достал что-то из кармана брюк. Звякнули пряжки, и я поняла, что руки скованы кожаными наручниками. Теперь у меня не было выбора. Когда Адам снова рывком прижал мое лицо к своей ширинке, мне просто нечем было себе помогать.

Рука, запутавшаяся в волосах, держала крепко. Гладкая головка врывалась в мой рот, проникала глубоко, так глубоко, что я начинала задыхаться. Он выходил, давая мне время только на то, чтобы сделать вдох, и врывался снова, еще глубже. Резко, жестко, не позволяя отодвинуться и отдохнуть. Трахал мой рот с шумными выдохами.

И я вдруг почувствовала, как внизу живота медленно начинает разворачивать свои лепестки бутон желания. Да не может быть!

Я давилась, ощущала боль от его резких, грубых движений – и в то же время откуда-то взялось, накатило странное, болезненное удовольствие от происходящего… Но неприятие никуда не ушло. Оно смешалось с возбуждением в острый коктейль, заставляющий меня просто сходить с ума.

Боже, и я считала, что он унизил, растоптал меня тогда, в офисе? Теперь я была просто уничтожена. А его, похоже, это только заводило. Он уже тяжело дышал, взволнованно, с хрипами. И атаковал, атаковал мой рот, трахал его, заставляя меня задыхаться.

Темп все ускорялся, теперь член входил практически на всю длину. Мое тело сотрясала дрожь. Страх и странное, извращенное удовольствие кружили голову. Мне уже не нужно было закрывать глаза – я ничего не видела за пеленой слез. Ничего не слышала, кроме пульсации крови в висках.

Я сжала руки в кулаки, чтобы не застонать. Не обращая внимания на то, что при этом наручники больно впиваются в кожу.

В дыхании Каррингтона уже были слышны стоны. Несколько быстрых и сильных толчков, и он со стоном извергся в мой рот.

– Глотай, Эйвери.

Он просто рычал, и я не могла его ослушаться.

Щелкнули, расстегиваясь, пряжки. Я спрятала в ладонях мокрое от слез лицо. А он просто погладил меня по затылку и пошел к двери, будто произошедшее было для него в порядке вещей. Я не выдержала и проговорила сквозь слезы:

– Вы же понимаете, что сейчас просто изнасиловали меня?

Каррингтон замер на пороге и медленно повернулся ко мне. Не знаю, что я хотела увидеть на его лице. Сочувствие? Вину? Сожаление? Но уж точно не прежнюю бесстрастную маску.

Он криво усмехнулся:

– Ты же согласилась на все. Так что никакого насилия.

Я не нашлась, что ответить на это. Но он ответа и не ждал. Просто вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

А я добралась до кровати, рухнула на нее. Я никак не могла смириться с тем, что только что произошло.

Но самым диким для меня было то, что откуда-то изнутри поднималось странное, неестественное чувство. Я никогда не признаюсь в этом ни Каррингтону, ни кому-то еще, но то безумное, жестокое, что случилось сейчас, меня возбудило.

Глава 7. Адам Каррингтон

Я, крутя в руках карандаш, смотрел на монитор. Вот уже полчаса на нем ничего не менялось. Строго обставленная комната. Обнаженная женщина, свернувшаяся на неразобранной постели. Моя женщина. Эйвери. Та, которую я жаждал заполучить и теперь мог брать так жестко, как только хотел.

Но почему у меня нет ощущения, что я добился цели?

На краю стола ровной стопкой застыли отчеты. На экране компьютера – список запланированных дел на ближайшее время. Нужно работать, иначе я выбьюсь из собственного графика, а это недопустимо. Так почему же я думаю только о той, что