Вокруг света за восемьдесят дней - Жюль Верн

– Но почему? Если паспорт в порядке, – ответил консул, – я не вправе отказать в визе.

– А между тем, господин консул, было бы очень хорошо задержать здесь этого человека, пока я не получу из Лондона ордер на его арест.

– Ну это, мистер Фикс, уж ваше дело, – ответил консул, – но я не могу…

Консул не успел закончить фразы. В дверь постучали, и клерк ввёл в кабинет двух иностранцев, один из которых был тем самым слугой, что разговаривал с сыщиком.

Это действительно были господин и слуга…

Господин предъявил свой паспорт и немногословно попросил консула завизировать его.

Тот взял паспорт и стал внимательно изучать его, в то время как Фикс из угла кабинета рассматривал, или, вернее, пожирал, глазами незнакомца.

Кончив читать, консул спросил:

– Вы Филеас Фогг, эсквайр?

– Да, сударь, – ответил джентльмен.

– А этот человек ваш слуга?

– Да, француз, по имени Паспарту.

– Вы прибыли из Лондона?

– Да.

– И направляетесь?..

– В Бомбей.

– Прекрасно, сударь. Вам известно, что формальность с визой необязательна и мы не требуем больше предъявления паспорта?

– Я это знаю, сударь, – ответил Филеас Фогг, – но хочу на основании вашей визы засвидетельствовать свой проезд через Суэц.

– Извольте, сударь.

Консул поставил в паспорте свою подпись и дату, затем приложил печать. Мистер Фогг оплатил положенный сбор и, холодно раскланявшись, вышел в сопровождении слуги.

– Ну как? – спросил Фикс.

– Что ж, у него наружность вполне порядочного человека!

– Возможно, – ответил Фикс, – но не в этом дело. Не кажется ли вам, господин консул, что этот флегматичный джентльмен точь-в-точь походит на вора, приметы которого я получил?

– Согласен, но ведь вы знаете – приметы…

– Ну, в этом я разберусь. Мне кажется, что слуга не так непроницаем, как его господин, – ответил Фикс. – К тому же он француз и не сумеет удержаться, чтобы не поговорить. До свидания, господин консул.

Сказав это, агент вышел и пустился на поиски Паспарту.

Тем временем мистер Фогг, покинув здание консульства, направился на набережную. Там он отдал несколько приказаний своему слуге, затем сел в лодку, вернулся на «Монголию» и прошёл к себе в каюту. Здесь он вынул записную книжку, в которой уже было записано следующее:

"Выехал из Лондона в среду, 2 октября, в 8 часов 45 минут вечера.

Прибыл в Париж в четверг, 3 октября, в 7 часов 20 минут утра.

Выехал из Парижа в четверг, 3 октября, в 8 часов 40 минут утра.

Прибыл через Мон-Сенис в Турин в пятницу, 4 октября, в 6 часов 35 минут утра.

Выехал из Турина в пятницу, в 7 часов 20 минут утра.

Прибыл в Бриндизи в субботу, 5 октября, в 4 часа дня.

Сел на «Монголию» в субботу, в 5 часов вечера.

Прибыл в Суэц в среду, 9 октября, в 11 часов утра.

Всего израсходовано 158 1/2 часов, или 6 1/2 суток".

Мистер Фогг внёс все эти даты в маршрут, разграфлённый на колонки, в которых, начиная со 2 октября по 21 декабря, были вписаны название месяца, число и день недели предполагаемого прибытия и оставлено место для указания даты действительного прибытия во все главнейшие пункты: Париж, Бриндизи, Суэц, Бомбей, Калькутту, Сингапур, Гонконг, Иокогаму, Сан-Франциско, Нью-Йорк, Ливерпуль, Лондон. Это позволяло вычислить выигрыш или потерю во времени на каждом участке пути.

Методически размеченный маршрут давал возможность мистеру Фоггу в любое время проверить, опаздывает ли он, или опережает расписание.

В этот день, в среду, 9 октября, он записал своё прибытие в Суэц, куда приехал точно по расписанию: до сих пор у него не было ни потери, ни выигрыша во времени.

Затем он приказал подать себе завтрак в каюту. Что касается осмотра города, то об этом он даже не подумал, ибо принадлежал к породе англичан, предоставляющих своим слугам осматривать страны, через которые они проезжают.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ,

В скором времени Фикс нашёл Паспарту, который прохаживался по набережной, глазея в своё удовольствие по сторонам и удивляясь всему виденному.

– Ну как, дружище, – спросил его Фикс, – ваше дело с паспортом улажено?

– Ах, это вы, сударь! – ответил француз. – Очень благодарен, у нас всё в порядке.

– И теперь вы осматриваете местность?

– Да, но мы едем так быстро, что кажется, будто путешествуешь во сне. Значит, мы сейчас в Суэце?

– В Суэце.

– В Египте?

– В Египте, разумеется.

– То есть в Африке?

– В Африке.

– В Африке! – повторил Паспарту. – Вот ни за что бы не поверил. Вы только подумайте, я и не помышлял ехать дальше Парижа, этой знаменитой столицы, которую мне удалось на сей раз повидать только между семью часами двадцатью минутами и восемью часами сорока минутами утра – по пути с Северного вокзала на Лионский, – да и то сквозь мокрые от дождя стёкла кареты! А жаль! Мне так бы хотелось ещё раз побывать на кладбище Пер-Лашез и в цирке на Елисейских полях.

– Так, значит, вы сильно спешили? – спросил полицейский инспектор.

– Я-то нет. Это всё мой господин. Кстати, мне нужно ещё купить сорочки и носки! Ведь мы выехали без вещей, с одним лишь ручным саквояжем.

– Я могу вас проводить на базар, где вы найдёте всё, что нужно.

– Право, вы очень любезны, сударь, – ответил Паспарту.

Оба отправились в путь. Паспарту продолжал болтать.

– Только бы мне не опоздать на пароход! – беспокоился он.

– У вас ещё много времени, – ответил Фикс, – сейчас только полдень.

Паспарту извлёк свои громадные часы.

– Как полдень! – воскликнул он. – Сейчас только девять часов пятьдесят две минуты!

– Ваши часы отстают, – заметил Фикс.

– Мои часы! Наши фамильные часы, которые мне достались от прадедушки! Да они не ошибаются и на пять минут в год! Это настоящий хронометр!

– Я понимаю, в чём дело, – сказал Фикс. – У вас всё ещё лондонское время, а оно отстаёт от здешнего приблизительно на два часа. Вам следует в каждой стране переводить часы на местное время.

– Мне! Переводить часы! – воскликнул Паспарту. – Никогда!

– Но тогда они не будут соответствовать солнцу.

– Тем хуже для солнца! Значит, оно ошибается!

И честный малый с гордым видом опустил часы в карман.

Помолчав немного, Фикс снова спросил:

– Значит, вы покинули Лондон весьма поспешно?

– Ещё бы! В прошлую среду мистер Фогг вопреки своим привычкам вернулся из клуба в восемь часов вечера, и три четверти часа спустя мы уже двинулись в путь.