Любовь и магия (Сборник) - Ханна Хауэлл

Элис ела, стараясь не забывать о хороших манерах. Украдкой наблюдая за Гиббоном, она сама себе удивлялась — удивлялась своему отношению к этому человеку. После той ужасной ночи, когда Каллум избил ее и изнасиловал, при этом неустанно обзывая демоном и исчадием ада, Элис стала относиться к мужчинам так, как относятся к жестоким и безжалостным хищникам, то есть держалась от них как можно дальше. Неоднократные столкновения с Каллумом и его людьми лишь укрепили в ней враждебность по отношению ко всем представителям сильного пола, заставляли ее все дальше уходить в леса, от людей. За последние два года Элис ни разу не подходила близко к человеческому жилью, разве что глубокой ночью — и лишь затем, чтобы выкрасть что-то из еды, чтобы прокормить себя и детей, или из одежды, чтобы не дать им замерзнуть. Но в присутствии Гиббона она не испытывала того постоянного, гложущего душу страха, что неизменно вызывали в ней мужчины.

С Гиббоном и его кузенами она чувствовала себя в безопасности. Они приняли ее, сочли своей — и все это благодаря тому, за что прежде люди ее проклинали. И в то же время подобное отношение даже немного пугало. Слишком долго она никому не доверяла, ни от кого не зависела и не чувствовала себя в безопасности. Поэтому Элис не была уверена, что поступает разумно, полностью доверившись этим людям.

Но хуже всего было другое… Ей нравилось смотреть на него. Она едва начала испытывать интерес к молодым людям, когда в жизни ее случилось страшное. То, что сделал с ней Каллум, убедило ее в том, что от мужчин следует держаться подальше. Так она и поступала. Но вот сейчас что-то изменилось — в присутствии Гиббона она испытывала какое-то странное беспокойство. Впрочем, Элис догадывалась: этот человек интересен ей как мужчина. Наверное, точно такие же чувства испытывает женщина к тому мужчине, которого хотела бы видеть своим мужем. Все в нем вызывало в ней странное томление, и она знала: именно из-за этого ей надо бежать от него как от огня. Но все же она никуда не бежала, — напротив, сидела и таращилась на него, как влюбленная дурочка. «Только бы он ничего не заметил…» — думала Элис. Ей было ужасно стыдно из-за того, что она на него засматривалась.

Взглянув на сидевшую напротив него женщину, Гиббон с удовлетворением подумал о том, что сейчас она выглядит гораздо привлекательнее. И теперь, в свете костра, глаза ее снова сделались золотистыми. На рассвете же, до того, как они зашли в пещеру, ему казалось, что глаза у нее светло-карие. Но главное — она как следует вымылась, волосы ее, как и глаза, приобрели чудесный оттенок. Необычайно густые они ниспадали до самой талии, и в них обнаружились ярко-рыжие прядки — Гиббон только сейчас их заметил. А ее овальное личико с мелкими чертами казалось после купания еще более бледным. Из-за голода и пережитого горя черты лица заострились, но даже эта резкость черт не умаляла ее красоты. «Да она настоящая красавица», — подумал Гиббон. И тут же вздрогнул от этой мысли. Он подозревал, что хорошая сытная еда вернет ее худому телу женственную мягкость, но чувствовал, что даже и сейчас эта женщина кажется ему необыкновенно привлекательной. Он пытался убедить себя в том, что ничего подобного не чувствует, однако прекрасно понимал, что обманывает себя — его тело реагировало на Элис совершенно определенным образом, так что не было ни малейших сомнений в том, что он желал эту женщину.

Гиббон нахмурился и сказал себе: «Ты всего лишь относишься к ней покровительственно, хочешь защитить ее». Но уже в следующее мгновение ему пришлось признать: он снова лжет себе. Да, Элис совсем не походила на тех женщин, к которым он обычно питал вожделение, но что-то в ней необыкновенно привлекало его. «Даже когда она смотрит на меня так, как сейчас — словно хочет ударить по голове миской», — подумал Гиббон и невольно улыбнулся при этой мысли.

— Похоже, ты уже пожалела о том, что отпустила детей с моими кузенами, не так ли?

И Элис тут же поняла, что даже тембр его низкого голоса кажется ей необычайно приятным. А ведь еще совсем недавно она даже представить не могла, что ей может понравиться голос какого-либо мужчины. Немного раздосадованная этим открытием, Элис ответила:

— Нет, я ни о чем не жалею. Они должны были уехать. Потому что вы такие же, как мы. И если не доверять, таким же, как мы, то кому тогда можно доверять?

— Из Чужаков никому, — проворчал Гиббон. — Мне бы хотелось, чтобы это было не так, но, увы, я не могу пойти против правды. Охотники набирают силу, и это грозит бедой для любого из Макноктонов. Чем меньше знают про нас Чужаки, тем лучше. И конечно же, мы должны держаться от них подальше. Не следует рисковать. К счастью, удача пока на нашей стороне, но опасность существует, и мы не можем закрывать на нее глаза. Увы, для таких, как ты, необходимость жить в лесу, вдали от людей, лишь увеличивает опасность.

— Да, верно, — согласилась Элис. — Тот, кто держится в стороне от других, всегда вызывает подозрения.

— Но как бы то ни было, уж лучше убегать и скрываться, чем сводить близкое знакомство с Чужаками, раскрывая перед ними наши секреты. — Гиббон улыбкой поблагодарил ее, когда она забрала у него опустевшую миску, чтобы вымыть ее. — А теперь нам надо отдохнуть. Я способен переносить предзакатное солнце, так что мы можем выехать, когда наступит вечер.

— И потом просто поедем куда глаза глядят в надежде, что Охотники нас выследят?

Гиббон пожал плечами и, взяв одно из одеял, протянул его Элис.

— Да, так и поступим. А когда они подберутся к нам достаточно близко, я убью одного из них. И точно также я намерен делать и дальше — как только представится случай.

Элис легла на пол и завернулась в одеяло. Гиббон же улегся по другую сторону догоравшего костра. Какое-то время Элис просто смотрела на Гиббона, смотрела, ни о чем не думая. А потом вдруг почувствовала, что уже соскучилась по детям; ей не хватало их присутствия, их тепла — они всегда спали, прижавшись к ней…

Заставив себя отбросить эти мысли, Элис стала обдумывать план действий, предложенный Гиббоном. План его казался вполне разумным. Действуя подобным образом, они смогут избавиться от преследователей, а затем отправятся в Камбрун, где она снова увидит детей.

А вдруг Каллум сумеет их перехитрить? Роль приманки — очень опасная роль. И еще неизвестно, кто победит в этом противостоянии. Но даже если они уничтожат Каллума и его небольшое войско, то ведь на место одних Охотников придут другие. Что может заставить Чужаков прекратить Охоту на Макноктонов и всех тех, кто отличается от Каллума и ему подобных?

По-прежнему глядя на своего спутника, Элис проговорила: