Карикатура. Непридуманная история - Антон Кротков

Бодлер писал о том времени так: «Карикатура стала иного качества, утратила специфический политический характер и пошла по пути обычной общественной сатиры».

Впрочем, и на поприще обличителя мещанских нравов представителей среднего класса Домье добился многого. Во всяком случае, многие его работы вызывали ожесточённые споры у современников. Да и сегодня литографии полуторавековой давности во многом не утратили своей актуальности. Конечно, поменялись политическая ситуация, мода, техника, но человеческая психология осталась неизменной. По-прежнему духовная пустота, равнодушие ко всему, что не касается эгоистических интересов, остается самым распространённым пороком типичного обывателя, тупеющего в своём благополучном мирке. Многие современные буржуа – те, кого принято ныне называть «офисным планктоном», тоже готовы идти по чьим-то головам ради мечты, нет, конечно же, не о новом экипаже, а о последней марке престижного автомобиля.

Оноре Викторьен Домье. «Все же очень лестно видеть свой портрет на выставке»

Или вот, например, на карикатуре, которая называется «Все же очень лестно видеть свой портрет на выставке» из серии «Салон 1857 года», показано мелкое тщеславие буржуа, готовых на всё, лишь бы их портрет появился на престижной художественной выставке. Не правда ли, напоминает стремление некоторых представителей современной нам богемы, деловой и политической элиты любой ценой попасть в различные «глянцевые» рейтинги типа: «Сотня самых красивых женщин (или мужчин) Москвы или России»? При этом всем вокруг прекрасно известно, сколько стоит место в таком престижном топ-листе.

Оноре Викторьен Домье. «Парижские типы»

Этой же теме – высмеивания пороков представителей среднего класса – посвящены такие серии Домье, как «Парижские типы» (1839–1840), «День холостяка» (1839), «Супружеские нравы» (1839–1842), «Пасторали» (1845–1846), «Добрые буржуа» (1846–1849) «Люди юстиции» (1845–1848) и др.

Оноре Викторьен Домье. «День холостяка»

Оноре Викторьен Домье. «Древняя история. Нарцисс»

В 1841–1843 годах Домье создаёт серию карикатур «Древняя история». В этих литографиях мастер беспощадно пародирует сюжеты и образы античной мифологии, выводя в ролях древних героев и богов современных ему дельцов. Таким образом Домье иронизирует над высокопарным классическим стилем коллег по художественному цеху, работающих в прибыльной манере уже упомянутого мною в этой главе «певца Наполеона» Давида.

Дело в том, что у состоятельных клиентов XIX века, как, впрочем, и у некоторых современных нам олигархов, одно время вошло в моду заказывать свои портреты в образе гордых римских трибунов или министров прежних эпох.

Эти карикатуры имели большой успех даже в аристократических салонах. Искусство Домье перестало быть опасным и вполне заслуживало поощрительно-снисходительных улыбок господ, вполне понимающих тех, кто одержим пороками, покупаемыми за франки.

И всё же идеалист и противник внутренних компромиссов Домье не мог навсегда смириться с навязываемой ему ролью бульварного скомороха. Ведь его призвание – раскрывать своим творчеством сущность самодовольных, жестоких и вороватых правителей, чиновников, коррумпированных судей, лживых адвокатов, бездушных врачей, дерущих с обманутых ими пациентов грабительские гонорары.

Кстати об адвокатах. В одноимённой серии карикатур Домье удачно сравнивает судебных защитников с греческими ораторами. Мы видим более чем энергичных платных говорунов, речи которых даже заставляют развеваться их тоги. Перед нами этакие речевые машины, старательно отрабатывающие языком свои высокие гонорары.

Чтобы художника не могли обвинить в оскорблении конкретных чиновников или дельцов, Домье временно отказывается от портретных карикатур и изобретает обобщённый образ ненавистного ему типажа бессовестных ловкачей. Хотя именно умение передать портретное сходство объекта сатиры с приданием его лицу и фигуре заострённо гротескного вида всегда являлось фирменным стилем автора. Но времена изменились, и необходимо было искать компромиссные формы. Так появляется серия о похождениях собирательного персонажа – ловкого шарлатана Робера Макера.

Оноре Викторьен Домье. «Робер Макер»

Карикатура на баррикадах

Новый творческий взлёт у художника случился в дни февральской революции 1848 года. Цензура временно была отменена, и снова актуальным стало картечное искусство политической карикатуры. Правда, ещё до этих событий Домье снова стал создавать и по возможности публиковать в разных изданиях и в виде отдельных листов карикатуры отнюдь не на бытовые темы. Так, в смешном и одновременно жутком обличье представлены участники заседания парламента в работе «Законодательное чрево» (1834 г.). Перед нами блестящее сборище беспринципных казнокрадов, тупиц, подхалимов, взяточников и прочих мошенников и моральных уродов разных мастей. Глядя на этот сюжет, а также на другие работы сатирика той поры, понимаешь, что очередная в истории Франции революция была неизбежной реакцией на разложение законодательной и исполнительной власти страны.

Оноре Викторьен Домье. «Законодательное чрево»

Судя по всему, художник принимал самое активное участие в революционных событиях. Правда, доподлинно неизвестно, дрался ли он с оружием в руках в уличных боях с правительственными войсками. Но карикатуры его наносили не меньший урон репутации власти, стремительно теряющей почву под ногами. Во многих кафе, торговых лавках, нередко прямо на стенах домов висели листовки с карикатурами Домье. На одной из них было изображено паническое бегство министров Луи Филиппа при виде юной девушки, символизирующей собой революцию («Последнее заседание кабинета министров», 1848 г.). Излюбленным персонажем карикатуриста снова становится Луи Филипп. На одной из карикатур монарх выступает в роли врача, радостно констатирующего смерть раненого пролетария («Он нам больше не опасен», 1834 г.).

Оноре Викторьен Домье. «Он нам больше не опасен»

Оноре Викторьен Домье. «Это убило то»

Мастер в своих работах отображает драматические для своей страны события Франко-прусской войны 1870–1871 г. и последовавшей за этим Парижской коммуны. Постепенно революционный пафос, дерзкая подчас до желчности протестная энергия сменяются в работах мэтра лиричной антивоенной философией. Одна из таких антимилитаристских сатир называется «Это убило то». На ней изображено поле, усеянное крестами и надгробиями. На первом памятнике надпись: «Погибшие на бульваре Монмартра 2 декабря 1851 года», на последнем – «Погибшие у Седана в 1870 году». Речь идёт о Наполеоне III, который пришёл к власти в результате кровавого военного переворота, а в итоге привёл империю к сокрушительному поражению в войне с Пруссией в битве у Седана в 1870 году.

Как и положено большому художнику и талантливому журналисту, Домье исправно выполнял миссию свидетеля и комментатора своего времени. За свою карьеру он создал около 4 тысяч литографских рисунков, множество гравюр и живописных полотен.

Портрет художника

Парадоксально, но всю свою жизнь мастер, чьи работы расходились огромными для того времени тиражами, балансировал на грани нищеты. Периодически журналы, с которыми сотрудничал Оноре Домье, разрывали с ним контракты. Симпатизировавшие художнику главные редакторы лишь сожалеюще разводили руками. «Я знаю, что вы настоящий бриллиант моей редакции, – смущённо говорил сатирику один из его постоянных работодателей, – но из-за ваших рисунков у нас постоянно возникают проблемы не только с полицией, но и с людьми, которые предпочитают действовать без соблюдения формальностей». При этом редактор демонстрировал художнику шестизарядный пистолет «Пепербокс», замаскированный под трость, и жаловался, что вынужден каждый месяц выкладывать почти 1000 франков на оплату услуг телохранителей. Сам Домье никогда не мог нанять себе охрану, хотя после первого года журналистской работы потерял счёт своим влиятельным врагам.

Впрочем, и восторженных почитателей у него тоже было очень много. Друзья не раз пытались помочь отчаянно нуждавшемуся в средствах художнику. Но уверенный и сильный в своём творчестве, в обычной жизни Домье абсолютно был лишён практичной хватки. Например, однажды приятель направил к нему богатого коллекционера. Путешествуя по Европе, янки с истинно американским размахом скупал произведения искусства.

Рекомендатель заранее предупредил Домье, чтобы он не продавал американцу картину, которой тот заинтересовался, дешевле 5000 франков. Показанное живописное полотно очень понравилось заокеанскому гостю, и он заинтересованно попросил хозяина дома показать ему ещё какие-нибудь свои работы.