Жанна д’Арк. «Кто любит меня, за мной!» - Наталья Павлищева

Епископ внимательно посмотрел на барона. А он не таков, каким представлялся раньше. Что ж, пожалуй, с де Ре можно иметь дело… до тех пор, пока в этом есть необходимость… В отличие от своего кузена, он думает не только о том, чтобы набить карманы, вернее, об этом не думает вообще, своих денег достаточно.

Прием не был долгим, все же разговаривать с Девой не о чем, придворные чувствовали себя стесненно, а уж о самой Жанне и говорить нечего. Потому, как только дофин принял решение по поводу девушки, ее отпустили обратно в гостиницу, правда, пообещав, что с завтрашнего дня она будет жить в замке.

НОВЫЕ ЗНАКОМЫЕ

У Жанны началась новая жизнь, которая, с одной стороны, очень нравилась – ее окружали красивые вещи, девушку вкусно кормили, красиво одевали, с ней общались вежливые, также красиво одетые люди, с другой – довольно скоро эта жизнь стала невыносимой. К Жанне потянулось множество придворных, но все только чтобы разглядеть поближе диковинку из деревни. Многие настойчиво просили показать какое-нибудь чудо.

Девушке очень хотелось сказать, что придворные ничуть не лучше любопытствующих в Вокулёре. Она как могла объясняла, что не может совершать никакие чудеса, только выполняет волю Голосов, которые велели спасать Орлеан и Францию и короновать дофина Карла. Ей так надоело твердить это раз за разом, что иногда девушка сдерживалась с трудом.

Кроме того, ей пришлось пройти унизительную процедуру – придворные дамы в присутствии королевы-тещи дофина Иоланты обследовали Жанну на предмет того, действительно ли она дева. С изумлением убедившись, что пастушка не соврала, королева покачала головой:

– Если бы вы знали, дитя, чего себя лишаете!

Жанна даже не поняла, о чем сокрушается королева, и переспросила:

– Чего?

Остальные рассмеялись. Королева тоже чуть смутилась:

– Вот познаете любовь с мужчиной, тогда поймете…

– Я не могу!

– Не можете познать любовь?

Это было уже интересно, дамы навострили ушки, предвкушая пикантные подробности. Будет что рассказать. Но Жанна разочаровала:

– Я должна оставаться Девой, пока не выполню все, ради чего ушла из дома.

Иоланта чуть поморщилась, эта девчонка не так умна, как о ней говорят.

– Не думаю, что это вам удастся, милочка, учитывая интерес к вам со стороны красавца де Ре.

Вердикт был единодушным: конечно, Дева довольно мила, но глуповата, хитрости, тем более женской, нет ни на грош! Дамы почувствовали, что опасности от этой убежденной дурочки ждать не стоит, а потому пусть общается с их мужьями спокойно. Это даже на руку, скорее поймут, что никакая деревенская красотка не сможет тягаться с утонченной придворной дамой!

Быстро убедившись, что Жанна ни с кем тягаться вообще не собирается, ее интересуют только освобождение Орлеана и коронация Карла, дамы стали приветливей, даже обнаруживая вполне искренние чувства.

Вместе с ней сенешаль Рауль де Гокур поселил двух дам, помогавших в ежедневных делах, это было очень кстати, потому что девушка иногда не знала, как себя вести. Мало того, сын одной из дам, Луи де Конт, прозванный Мюго, стал ее пажом! Жить в замке, почти каждый день встречаться с королем, иметь собственного пажа… Это была сказка!

Но Жанна торопилась вырваться из этой сказки. Куда? К страдающему в осаде Орлеану! Она не понимала, почему дофин, на словах согласный с необходимостью помочь городу, все тянет и тянет. Объяснил барон Жиль де Ре.

Он появился у Жанны не сразу, а через пару дней после ее обследования королевой Иолантой. Вел себя по-хозяйски, смотрел уверенно. Позже Жанна поняла, что это обычное поведение барона, недаром его дед внушал внуку, что де Ре выше даже законов Франции!

Зато сам барон был несколько смущен тем, что увидел. Ему сказали, что девушка молится. Хорошо, подождем, кивнул Жиль. Шли минута за минутой, а конца этой молитве не предвиделось. Что она там, красоту наводит, что ли? Но барона вовсе не интересовало, как девчонка выглядит, и он отправился прямо к ней в комнату, не обращая внимания на возмущение хозяйки дома.

Дверь распахнулась неожиданно, но Жанна даже не повернула головы. Она действительно стояла на молитвенной скамеечке, сложив руки перед собой, глаза устремлены к распятию, губы что-то шепчут. Жиль мысленно усмехнулся: изображает святость, как и положено посланнице Господа? Посмотрим, насколько ее хватит. Барон стоял, опершись плечом о косяк двери, и пристально наблюдал, не отрывая глаз от лица девушки и выжидая момент, когда та не выдержит и бросит корчить из себя святую. Постепенно его самого стало захватывать, девчонка явно беседовала то ли со своими святыми, то ли вообще с Господом. Причем именно беседовала, а не просто молила. Барону стало чуть не по себе, вот еще, принесло в Шинон блаженную! А его угораздило с этой чокнутой связаться, как теперь быть? Он был намерен учить девчонку хотя бы держаться в седле, а она собирается проводить часы, стоя на коленях? Жиль де Ре сам не пропускал мессы и не забывал молитвы, но не до такой же степени!

Лицо девчонки (как ее зовут-то?) просветленное, такое не каждый день встретишь…

Сколько прошло времени, барон даже не понял, наконец она закончила молитву, в последний раз перекрестилась, встала со скамеечки и только тогда, кажется, заметила Жиля де Ре. Во всяком случае, ее смущение показалось ему искренним. Она стояла под оценивающим взглядом барона, опустив руки и не зная, что сказать. К Жилю вернулась его привычная надменность:

– Ну, ты еще не передумала вести за собой войско на Орлеан?

И тут девушку прорвало:

– Я-то нет! А вот вы?! – Не обращая внимания на приподнявшуюся бровь барона (пусть удивляется сколько угодно!), она продолжила: – Не надоело болтать?! Одни разговоры, и никакого дела! Все вежливые, улыбчивые, и никто ничего не делает!

Бровь Жиля де Ре давно вернулась на место, он внимательно наблюдал, как девушка горячится. Наконец барон чуть улыбнулся:

– Тебе плохо здесь живется?

– Хорошо! Но в Орлеане каждый день гибнут люди, а в Шиноне одни разговоры!

– Скоро приедет герцог Алансонский, думаю, его появление будет последней каплей, которая заставит дофина начать действовать. И армия готова. А теперь о деле. Поскольку приглядывать за тобой в походе буду я, хочу быть уверен, что ты сможешь хотя бы не свалиться с лошади. Ездить умеешь?

– Умею.

– Пойдем, покажешь.

С этой минуты у Жанны началась довольно тяжелая учеба. Хотя в Вокулёре и по дороге в Шинон она успела многому научиться, почти все умения Жиль де Ре забраковал и принялся немилосердно гонять девушку, заново обучая держаться в седле, держать меч, а также приемам ближнего боя.

Ответ на попытки воспротивиться такой учебе – «Я не буду убивать людей!» – был жестким:

– Куда ты денешься? Когда встанет вопрос, погибать самой или погубить врага, поневоле схватишься за меч. И я не желаю, чтобы твою глупую голову снесли раньше, чем ты успеешь понять, что происходит! Бери меч!

Он гонял ее до седьмого пота, как кутенка швырял в седло и заставлял скакать во весь опор, примечая все, что встретится по пути, без конца тренировал сначала с деревянным мечом в руке, а потом и с настоящим. И хотя Жанне действительно не пришлось никому рубить головы, умение отбивать удары, которому ее научил Жиль де Ре, не раз выручало.

Болели руки и ноги, кружилась голова, но учитель был безжалостен:

– В бою будет тяжелее! Ты думаешь, стоит тебе появиться, и все враги сами сложат оружие?

– Надеюсь! – огрызнулась Жанна.

– Дай бог, только, думаю, все будет не так просто.

Жиль де Ре не делал из их занятий никакой тайны, и вскоре по городу разнеслось: Дева готовится воевать! Дева учится владеть мечом, Дева часами скачет на лошади и стреляет из лука…

Иногда Жанна сама не могла понять, что происходит. Насмешливые глаза Жиля де Ре заставляли ее вытворять то, на что она еще вчера посчитала бы себя неспособной. Любые попытки воспротивиться пресекались самым жестоким образом: барон либо хватал ее за шкирку и швырял в седло, подхлестывая при этом коня, либо высмеивал:

– Ты же желала быть Девой Воительницей, освобождающей Орлеан! В том, что ты просто дева, особой заслуги нет, а до воительницы еще учиться и учиться!

– Почему это?!

– Что почему? Почему нет заслуги? Да кому ты нужна такая…

– Какая?! – невольно взвилась Жанна.

– Посмотри, – Жиль де Ре подтащил ее за рукав к окну, показывая на гарцующего под одной из придворных дам коня, – видишь, как она держится в седле? Изящно, красиво, залюбуешься. А ты? Мешок с… с требухой, не лучше. Ты думаешь, просто взгромоздиться на лошадь значит уметь на ней ездить?!

– Я преодолела путь от Вокулёра до Шинона!

– Согласен, не близко. Но больше всего при этом жалею твою клячу, вот уж кому пришлось несладко! И хорошего коня ты от меня не получишь, пока не научишься беречь спину своей дрянной кобыле. Не сопи, это некрасиво!