Влечение. Истории любви - Ирада Вовненко

«Любовь отрицает все. Это... свобода вдвоем. Но зачастую она не жалеет даже самых близких людей...»

Диспетчер Юлечка сегодня выглядит как-то странно. Я ожидаю текущего техосмотра своего рабочего автомобиля – «шевроле», порядковый номер для радиосвязи тридцать два – это редкий случай, когда провожу в офисе более пяти минут и могу рассматривать Юлечку. Может быть, поэтому она кажется мне необычно грустной.

Несмотря на вполне еще дневное, а для кого-то даже утреннее время – полдень, четверть первого, – включены электрические лампы, их свет придает лицам неприятный зеленоватый оттенок.

Юлечка очень невелика ростом, мягкие и очень тонкие волосы зачем-то постоянно придавлены тяжелым ободом, вроде бы обтянутым кожей, но каким-то шершавым на вид.

– Да ерунда, конечно, страшная, – говорит мне Юлечка, глазки у нее темные, бархатные, а веки красные, плакала? – ерунда полная, даже говорить не о чем...

Молчит пару минут, или даже меньше, смотрит вниз, в сторону, в никуда; я успеваю сделать глоток плохого чая в пакетике и подумать привычно, что чай необходимо заваривать в керамическом чайнике, предварительно сполоснув его кипятком. Аделаида Семеновна, например, имела коллекцию заварочных чайников, наиболее ценными считались английские – в виде предметов обихода – часов или швейной машинки; и китайские – ручной работы, из обожженной глины с вырезанными иероглифами на крутых бочках. Чайная церемония в семье проистекала по ее тщательно продуманному регламенту, не допускались разговоры на производственные или другие малоподходящие темы. Как правило, разговаривала она сама – делилась впечатлениями о просмотренном спектакле, посещала театры еженедельно, и синеватые билеты лежали веером на полочке под зеркалом, в передней.

Первое время Аделаида Семеновна постоянно поправляла мои ошибки в речи, в произношении слов, потом реже, потом перестала. «Я теперь говорю более правильно?» – «Нет, детка, теперь я тебя более люблю», – отвечала она.

– Напасть какая-то, – говорит мне Юлечка и детски шмыгает вздернутым носом, чуть пестрым от веснушек, – больше суток нет Интернета, не могу разобраться, в чем дело, а системщика Юрий Николаич только на вечер вызвал, ужас, ужас... – Она повторяет вполголоса: – Ужас, ужас, ужас... Еще до вечера и палкой не докинуть...

– А в чем проблема? – с деловым видом уточняю я, будто могу чем-то помочь в компьютерной пусконаладке.

– Да если бы я знала! – отрывисто вскрикивает Юлечка и смеется таким смехом, за каким обычно следует рыдание. Оно и следует.

Испуганно приближаюсь к Юлечке, несмело трогаю ее за прыгающие плечи, она бормочет в ладони, прижатые к лицу:

– Не могу, я же не могу так, мне проверить почту, мне два ящика только, и Вконтакте сообщения, и еще на двух сайтах, очень-очень важных, я не могу, я не могу, я не могу, как дожить до вечера-то...

– Юлечка, – я пытаюсь говорить спокойно, – Юлечка, но ведь в Санкт-Петербурге, насколько я знаю, можно выходить в Сеть не только с нашего офисного компьютера... Интернет-кафе, например, да вот здесь же, на Конюшенной, компьютерный клуб есть, в двух шагах...

Юлечка резко вскидывает голову, серые глаза через блестящую линзу слез смотрят с надеждой.

– А слушай, можно я тебя попрошу? Ты же все равно пока здесь, да? Не посидишь буквально десять – пятнадцать минут, а я сбегаю, как ты говоришь? Интернет-кафе? Как это мне в голову-то самой не пришло!

Юлечка даже шлепает слегка себя по лбу, уже улыбается, впрыгивает в свое нетеплое элегантное пальто и быстро-быстро тараторит радостно:

– А я все звонила-звонила в сервисную службу, там мне ничем не помогли, обругали только...

– Беги быстрее, – ответно улыбаюсь я, сажусь на Юлечкино диспетчерское место и принимаю первый звонок, это несложно.

Выхожу из офиса минут через сорок – Юлечка, вернувшись в превосходном настроении, дает мне чудесный вызов в «Пулково» и обратно.

Сажаю на Разъезжей улице двух женщин и румяную девушку лет семнадцати в желтой короткой куртке. Одна из женщин, высокая, светловолосая в хорошем кашемировом пальто, просит остановиться.

– Ты забыла принять таблетки от морской болезни, – укоризненно говорит своей спутнице, достает из большой сумки минеральную воду «Эвиан» и оранжевую упаковку с самолетиком. Вторая женщина, с темным «конским хвостом» и густой челкой, закрывающей верхнее веко, быстро глотает и гладит женскую руку, придерживающую бутылку.

– Как доберетесь, сразу, немедленно мне позвони, – говорит светловолосая, – я буду ждать.

– Конечно, – кивает «конский хвост», – сразу же. Я еще и из аэропорта позвоню, сразу как сядем.

– Перестань трусить, – хмурится высокая, – все будет хорошо. Если немного и стошнит, ничего страшного. Полотенца и влажные салфетки в наружном кармане. Три часа полетного времени. Все будет хорошо. Отдохнете. Девочка зря, что ли, сессию досрочно сдавала?

– Спасибо, дорогая, – улыбается темноволосая из-под челки, – все будет хорошо. Я совершенно не волнуюсь.

Девушка в желтой куртке усмехается и тоже требует себе таблетку от укачивания, лучше сразу две.

– Можно ехать, – вежливо стучит в спинку моего сиденья светловолосая; я оборачиваюсь, ее яркие голубые глаза светятся в темноте салона.

Обратно возвращаемся с высокой женщиной в хорошем кашемировом пальто, она просит проехать мимо зоомагазина.

– Корм для кошки, – объясняет с улыбкой, – раз уж мы оказались здесь поблизости.

Вообще, это редкое везение – оказаться в нужном месте в нужное время. Или это редкое умение?

НУЖНОЕ МЕСТО, НУЖНОЕ ВРЕМЯ

Клара вышла из кабинета директора лицея и улыбнулась. День сегодня складывался очень удачно: и дополнительные часы по этике она получила, и вечером едет договариваться о надомной работе еще. А что делать, в этом году дочь заканчивает школу, курсы подготовки к ЕГЭ, репетиторы по трем предметам, и каждое занятие не меньше семисот рублей. Ничего, Клара справится. Она так и сказала бывшему мужу: я справлюсь, не беспокойся. Впрочем, он и не беспокоился. Первый год после развода еще зачем-то наезжал ночами с нелепыми проверками: не ввергает ли Клара малолетнюю дочь в пучину своих нездоровых увлечений? Это было глупо, глупо и глупо – Кларина жизнь от начала и по сегодняшний день оставалась простой и чистой, как и ее милое лицо в форме сердечка.

– Это очень серьезная работа, – женщина смотрела на Клару, не моргая и не двигая красивым лицом, – чрезвычайно ответственная, в ней нет мелочей.

Клара кивнула, заправила темную прядь за ухо.

– Даже если какие-то моменты покажутся вам смешными, малозначительными и не стоящими внимания, вы должны скрупулезно соблюдать план мероприятий, не допуская ни малейшей самодеятельности.

Шипящие звуки женщина произносила странно, будто бы немного приседая на них.

Клара кивнула еще раз, женщина удовлетворенно улыбнулась правой стороной рта и встала со стула. Оправила слишком нарядное для дома платье из шелка с поясом, завязанным идеальным бантом. Неторопливо придвинула стул к стене, он выглядел величаво – гнутая спинка, изящное сиденье, обитое темно-зеленым. В комнате было немного вещей – узкий диван светлой кожи, обширный письменный стол, пара стульев и книжный шкаф; за стеклянными дверцами – модели самолетов, бумаги россыпью, кожаные корешки папок. Женщина бесцельно открыла стеклянную дверцу, потом закрыла, переступила ногами в золотистых шлепанцах на каблуке. Замерла на довольно продолжительное время. Клара кашлянула негромко, привлекая к себе внимание. Женщина вздрогнула, извинительно улыбнулась:

– Премного вам благодарна, надеюсь, ничто не помешает успеху нашего сотрудничества. Будьте добры передать мне свои банковские реквизиты, уже сегодня я переведу вам аванс. Да, прошу прощения, меня зовут Ева.

Клара проговорила:

– Очень приятно. Вам подходит это имя.

– Да, – просто согласилась женщина, – это мое имя.

Клара вынула заранее подготовленную бумагу с номером счета и паспортными данными, протянула женщине, она дважды моргнула узкими ярко-голубыми глазами. Светлые волосы ровной волной спускались на плечи, плавно загибаясь вверх. В комнату вошла гладкошерстная кошка, неподвижно застыла точной копией самой себя; женщина с любовью погладила ее треугольный лоб, длинные вишневые ногти сверкали в темной шерсти весьма кинематографично.

Клара вышла на улицу, было тепло и пахло грибами. Вставила выданную женщиной сим-карту в новый мобильный телефон, ввела простой пин-код, четыре одинаковые цифры. Телефон откликнулся стандартной для «Нокиа» мелодией. Клара была готова к выполнению взятых на себя новых обязанностей. Они не казались ей сложными, странными – да. Очень странными.

Первый звонок раздался часа через полтора, Клара успела добраться до дома, приготовить котлеты с картофельным пюре, накормить обедом дочь, а также заварить чай и сделать себе тост из настоящего бородинского хлеба. Она практиковала лично для себя раздельное питание, разнося углеводы и белки по разным приемам пищи.