Специалисты по женской части - Николай Лесков

Вторая и последняя статья в следующей книжке.

СТАТЬЯ ВТОРАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ

Мы закончили нашу первую статью о специалистах по женской части обещанием разъяснить, чего могут требовать от этих специалистов женщины, обольщенные их соболезнованием о женской доле. При этом также выразили опасение, что если большие протекции, требуемые некоторыми мыслителями в пользу женщин, будут удовлетворены, то в недалеком будущем появится мужской вопрос. Мы говорили, что такое несчастие может постигнуть русских мужчин тем легче, что многие из них и теперь уже «так обабились, и достигли такой степени отщепенства от мужского типа, что даже усвоили себе способ рассуждать и писать — не скажем по-женски, а просто, что у людей называется по-бабьи».

Случайные обстоятельства, воспрепятствовавшие нам напечатать вторую статью о специалистах по женской части тотчас за первой, дали нам средства убедиться, что мы нимало не ошиблись в своих опасениях за понятливость мужчин, оспециализировавшихся в женском вопросе. Первая статья «Специалисты по женской части» не прошла незамеченною и вызвала против себя довольно много злобных заметок. Заметки эти появились в газетах, издающихся под редакциями мужчин, и одновременно с тем в редакцию «Литературной библиотеки» прислано несколько писем от недовольных этою статьею женщин. Сравнивая мужские статьи и женские письма, в которых обсуждалась наша статья, мы имели случай убедиться, что степень умственного развития, логики суждений, способность понимания, симпатии и уменье относиться к делу — у авторов мужских заметок и авторов женских писем совершенно одинаковы. Везде и мужчинами, и женщинами повторялось одно и то же: что мы отрицаем вопрос, который существует, и что мы обидели женщин недостатком уважения к ним до такой степени, что даже употребили по отношению к ним слово «стервоза».

Чтобы так понять нашу статью и такие сделать из нее выводы действительно нужно отучиться думать и понимать по-человечески и взамен того усвоить себе способность рассуждать, как мы позволили себе выразиться, «не по-женски, а просто по-бабьи».

Мы не хотим сказать ничего враждебного женщинам, и не нас упрекать в недостатке прямого уважения к ним; но мы находим, что специального женского вопроса нет у нас и что его в Европе нигде быть не может. По нашему мнению, все вопросы, касающиеся устройства и неустройства общества или семьи, суть вопросы общечеловеческие. Надо быть истинным специалистом по женской части, т. е. человеком, в действительности не умевшим специализировать себя ни в чем, чтобы не помнить, как тесно связаны взаимные интересы мужчины и женщины, и создавать между ними два независимые вопроса. Нужно не знать самой простой вещи, что для отца и для матери семейства одинаково дороги дети как того, так и другого пола, чтобы пришпоривать родителей к исключительным заботам о девочках. Надо просто быть нервной, раздражительной женщиной, говорящей в пылу раздражения бессмысленные вещи, чтобы хлопотать о какой-то эмансипации, к которой у людей, любящих друг друга, нет и не может быть никакого стремления, ибо такие люди прежде всего друг друга не угнетают, а носят тяготы друг друга по собственному желанию и не захотят сбрасывать этой тяготы, и не предпочтут ей тягостнейшее из всех бремен жизни — свободу, названную Онегиным «постылою свободой». Для тех же, для которых иго любви не благо и время переношения малейшей тяготы обязательств несносно, широкий свет всегда открывал свои широкие объятия с перспективою одинокой госпитальной или негоспитальной койки, на которой догорит одинокая жизнь.

Есть люди — и не мало их — которые думают или только говорят, что под разными подразделениями женского вопроса дело идет все о женщинах, несчастливых в браке. «Кто смеет, говорят они, отвергать, что такие женщины есть и что о деле их стоит позаботиться?» Совершенно справедливо, что у нас очень много несчастливых пар и что в этих парах очень много несчастливых женщин; но мы все-таки не видим, почему же здесь есть основание хлопотать об одних женщинах и видеть один женский вопрос? Кто решится утверждать, что в большинстве несчастливых союзов женщины страдают более, чем страдают мужчины? Где для этого статистика в России? Какие наблюдения это показали? Возьмемте современную нам драму, повесть, роман, — где мы видим в них это страшное угнетающее влияние современного мужчины над современной женщиной, если она не хочет сносить угнетения? Возьмемте самую жизнь семейную, жизнь свою и жизнь тех людей, которых каждый из нас знает, и мы найдем не больше случаев преобладания мужчины над женщиною, чем мелкой тирании женщины над любящим и дорожащим своею любовию мужчиной. Мы видим повсюду, что если у хорошей женщины много средств удержать за собою равенство своего положения с мужчиной, то у дурной находятся даже средства тиранствовать над ним, и одним из могущественнейших средств к этому тиранству над мягким человеком в руках нечестной женщины является скандал — огласка своей дурной жизни. К этому последнему средству, как мы видим из романов, драм и повестей, равно как и из собственных наблюдений, нельзя сказать, чтобы женщины нашего поколения не склонны были прибегать, точно так же, как нельзя сказать — чтобы мужчины этого не боялись и не употребляли усилий всего этого избегнуть, ценою часто неоправдываемых уступок. Мы видим сплошь и рядом, что мужчина, угрожаемый скандалом со стороны своей подруги, облекается всею женской стыдливостью и сдается на капитуляцию, лишь бы семейный сор его не вылетел на улицу. Страх быть осмеянным, боязнь за участь детей и за совершенную погибель семьи заставляют мужчину смиряться до невероятнейших и часто ничем не оправдываемых уступок перед самою легкомысленною женщиной. И в таких случаях он, а не она несет крест семейный, и он кутает свое горе в то время, когда она усиливается вскрыть на общее позорище свое легкомысленное раздражение.

Если вы знаете жизнь и людей, вы должны согласиться, что все это, к сожалению, бывает; но бывает, конечно, и иначе, то есть бывает, что женщины пьют в семье горчайшую чашу от мужей своих. Но что же из этого следует? Следует из этого, по нашему разумению, одно то, что всю угнетающую тягость семейной распри живее и больше чувствует тот из супругов, кто лучше сердцем, и кто более горячо любит свою семью и более живо ощущает скорбь о ее настроении. Одним словом, страдает более и более достоин сожаления лучший из двух супругов, все равно, будет ли это мужчина или женщина, и потому женского вопроса здесь нет, а есть общий вопрос, вопрос брачный, или еще сложнее — вопрос несчастливой привязанности, не поддающейся ни под какие регламенты, правила и законы и предпочитающей слезы страдания пустоте разлуки. Это вопрос сердца, а не наших рассуждений. Кто искреннее и жарче жалуется у нас на неразрешимость брака: мужчина или женщина? Опять-таки нельзя сказать мужчина, и нельзя сказать женщина, а тот, кто ищет положения признанного, непостыдного и неупрекаемого, кто хочет быть подружьем своей пары, неся на себе все обязанности этого союза не только нравственного, но и гражданского, и кто болит за участь детей, оставляемых с именем незаконнорожденного. Худшему члену разбитой пары сепаратная свобода открывает множество способов утешения; и для многих, как мужчин, так и женщин, чем эти способы безответственнее и разнообразнее, тем лучше. Разврат, предпочитаемый любви в самом принципе, в наше мудреное время не составляет печальной привилегии одних мужских вкусов. К стыду, к несчастию и к укору нашему поколению должно сказать, что есть не только изрядное, но, может быть, огромное и, может быть, страшно огромное число женщин, сокровенные мнения которых об этом предмете лучше оставить навсегда под завесою, накидываемою на них светским лицемерием.

Итак, если тягости несчастливого брака одинаково ужасны для лучшего из супругов, без различия пола, то есть ли в этом случае повод к протесту против неразрешимого брака во имя одних женских интересов?

Женщины любят утверждать, что есть, и именно вот такой: говорят, что мужчина менее теряет в браке, чем женщина, и что мужчине, несчастливому в браке, более средств найти для себя утешение в другой любви.

Эти рассуждения принадлежат к рассуждениям из рода тех, которые мы позволили себе называть бабьими — то есть эгоистическими, вздутыми и слепыми.

Теряют в несчастливом браке мужчина и женщина одно и то же: они, при существовании неразрешимого брака, теряют возможность более желанного, более счастливого союза; но вообще в браке женщина теряет менее, чем мужчина: выходя замуж, она делает даже приобретение. Если мы не будем брать в соображение браков, совершаемых в интересах фамильных связей, или браков по состоянию, а возьмем сорт людей, живущих в преданиях божьей семьи, благословленной «в поте лица есть хлеб свой», то мы прежде всего видим только, что женщина, выходя замуж, приобретает себе в муже работника, который будет трудиться для нее как друг, а не как наемник. В чем тут женская потеря в замужестве — мы не видим и думаем, что ни одна ясно понимающая жизнь женщина и не найдет этой потери, и не предпочтет ей мимолетную связь, которая, по самому характеру ее мимолетности, не возлагает на мужчину никаких, ни гражданских, ни нравственных, обязательств. Это понимали даже нигилистки, не возгнушавшиеся заключать свою карьеру вступлением в церковный, неразрешимый брак, отвергаемый этими свободомыслящими женщинами в принципе. А что касается второго положения, т. е. что будто бы несчастливому в браке мужчине доступнее другая любовь, которая его может осчастливить, — то самую мысль эту может продиктовать один лишь грубейший эгоизм и непонимание самых простых требований чувства, называемого любовью. Мысль эта может казаться верною в первой своей части только тому, кто под любовью мужчины разумеет возможность обладания не принадлежащей ему женщиною, а во второй — тому, кто не знает, что в силу прямых свойств чувства, называемого любовью, человек любящий не может быть счастлив, видя любимую им женщину в положении двусмысленном и щекотливом.