Час Самайна - Сергей Пономаренко

— Да нет… Вполне современная стрижка. Тебе идет… — Но дальше не удержался и все испортил: — А с длинными волосами было гораздо лучше.

— Мешали они, слишком много шампуня уходило! — со злостью в голосе заявила Зоряна, и Илья благоразумно перевел разговор на другое.

Весь в мигающих огнях, грохоте музыки зал был полон молодежи. Все столики были заняты. Оглушительная музыка исключала беседу, притягивала, даря полный «драйв». Диджей Клиника, худощавый парнишка в оранжевой майке, дергался за пультом, словно через него пропускали триста восемьдесят вольт, и хрипел какие-то пошлости. Музыка была сплошной «банзай», и Зоряна очертя голову окунулась в веселье! В танце она отрешалась от мира, словно впадая в экстатическое состояние, в котором, не замечая никого и ничего вокруг, сливалась в единое целое с музыкой. Она знала, что привлекает внимание окружающих, и гордилась этим. Зоряне часто делали комплименты, говорили, что она очень пластична, и девушка отшучивалась, ссылаясь на увлечение художественной гимнастикой.

Зазвучала любимая композиция «Armin Van Buren», и она словно окунулась в другой мир. Вернул ее пробившийся сквозь грохот музыки голос Альки, подружки.

— Зоряна, привет! — крикнула Аля, дергаясь в такт музыке. — Ты обалдела?! Что ты сделала с головой?! Я тебя еле узнала!

Зоряна не ответила, лишь загадочно улыбалась, а на душе скребли кошки. Она не нашлась, что сказать, чтобы не стать посмешищем в глазах других. Настроение испортилось, музыка перестала завораживать, но Аля пришла на помощь, потянув к себе за столик, чтобы продемонстрировать кавалера в дорогом темном костюме в полоску. Мужчина явно давно перешагнул сорокалетний рубеж, у него были седые виски и вальяжная внешность. Он представился Петром Андреевичем, Алька звала его Питом. Ему было явно не по себе, но он не сдавался, сыпал анекдотами, не всегда смешными, чаще сальными, и заказывал дорогую текилу. Мексиканская водка вскоре оказала свое чудесное действие. Компанией овладело веселье, и молодые люди снова ринулись на танцплощадку, прихватив с собой Петра Андреевича. Цветные блики метались по танцующим, и Зоряну вновь унес низвергающийся водопад музыки.

С дискотеки ушли во втором часу ночи. Спать не хотелось. Пит остановил такси, и вскоре компания оказалась на набережной Днепра. Завлекая, мигал облитый разноцветными огнями теплоход-двухпалубник, стоявший на вечном приколе. Это было казино — место, где искушают судьбу в тщетной надежде ухватить ее «за рога». Но разве у судьбы могут быть рога? Тогда это будет черт, а не судьба!

Разгоряченный Пит повел компанию мимо гордо замершего на постаменте обвитого цветными лентами темно-синего «форда» — главного приза в розыгрыше сегодняшней ночи. Хмурый охранник внимательно ощупал их взглядом.

Они сошли по трапу и попали в ярко освещенный зал с множеством игральных столов, покрытых зеленым сукном, и рулеток. Для столь позднего времени здесь было довольно многолюдно. Радостно улыбающиеся девушки-официантки, которым только работать моделями, разносили напитки. Встали в очередь за фишками. Впереди молодой человек в светлых брюках и рубашке небрежно взял двадцать фишек по тысяче долларов каждая. Зоряна, взглянув на Илью, заметила, как тот начал бледнеть и трезветь. Выручил Пит. Он взял девушкам и себе по пять фишек, каждая по двадцать долларов. Илья с расстроенным видом купил лишь одну. Зоряна незаметно сунула ему три фишки из своих. Пит с Алькой направились к покерному столу, Зоряна с Ильей — к рулетке. Минут десять наблюдали за игрой и наконец решились сделать ставки. Зоряна выбрала «чет», Илья «нечет».

— Ставки сделаны! — объявил крупье, и на вращающемся колесе с цветными квадратиками заскакал шарик. Колесо остановилось.

Зорянина фишка исчезла у крупье, а Илья оказался в небольшом, но выигрыше. Следующий поворот колеса, и Зоряна расстается с последней фишкой, а Илья снова в выигрыше. Он предложил фишку Зоряне. Она отказалась. Но удача отвернулась от Ильи, и через десять минут он был «пустой».

— Я сейчас, — лихорадочно шепнул он, глядя в сторону кассы с приторно улыбающейся девушкой и нащупывая бумажник. Но Зоряна его задержала. — Я понял систему… Перед этим совершил ошибку, потому и проиграл… — бормотал Илья, порываясь пойти к кассе.

— Мы уходим, — твердо заявила Зоряна и потянула его к выходу, не слушая рассуждений о теории игры. Разыскали Алю и ее кавалера. Они играли на одну руку, и, судя по горке фишек, Питу везло.

— Аля, пока! Нам пора, — сказала Зоряна.

— Подождите с полчасика, мне чертовски везет! Перейдем в другой зал, послушаем музыку, — предложил разгоряченный Пит.

— Посмотрим стриптиз, — добавила Аля. — Здесь так здорово!

— Спасибо, но мы пойдем. Пока-пока!

Зоряна и недовольный Илья сошли по трапу на берег, покинув мир иллюзий и разочарований.

Молча прошлись по каменной набережной. Где-то внизу плескалась река. Оба находились под впечатлением вечера и мысленно вели диалог с воображаемым собеседником, который лишь отдаленно соотносился с идущим рядом.

Зоряна спустилась по ступеням к воде. На противоположном берегу светились огни вечно празднично отдыхающего гидропарка. Вдруг небо осветило зарево, взлетели разноцветные ракеты, беззвучно взорвавшиеся фонтаном огненных брызг. Салют. Они остановились, завороженные красочным зрелищем.

— Какая густая тишина… — тихо сказала Зоряна, и, словно в опровержение ее слов, с набережной донесся гул автомобиля, за ним еще одного. И снова наступила тишина.

Илья притянул девушку к себе и начал целовать. Она отвечала вяло — было скучно, хотелось просто любоваться ночью. Очарование нарушилось. Свежесть от воды и легкий ветерок вызвали легкий озноб. Из арки тянуло устоявшимся запахом мочи, вокруг был мусор…

— Уходим! — потребовала Зоряна, вырвавшись из объятий. Поднялись наверх и остановили такси. Молча устроились на заднем сиденье, и Зоряне показалось, что ее спутник обижен. У дома, несмотря на возражения, Илья отпустил такси.

— Мне сейчас нельзя появляться дома, — объяснил он. — Родителям не нравятся мои ночные прогулки по городу. Волнуются, как бы чего не вышло. Я сказал, что иду на день рождения к товарищу и останусь там ночевать. Ты не беспокойся. До рассвета только два часа, погуляю по городу, дождусь, пока откроется метро, и домой, — сказал Илья с несчастным видом, и Зоряне стало его жаль.

— Ладно. Но только в виде исключения… Родители на даче, побудешь у меня, пока откроется метро. Но это в первый и последний раз. Мои принципы ты знаешь… Просто я, как и твои родители, волнуюсь, чтобы ты во что-нибудь не влип по дороге.

Они поднялись в квартиру, где Зоряна жила с родителями. Она постелила в разных комнатах, но легли они в одну постель. После непродолжительного секса Илья заснул крепким сном, даже слегка всхрапывал. Зоряне спать не хотелось.

«Лучшее средство от бессонницы — неинтересная книга. А что может быть скучнее старого дневника? — подумала она и решительно перешла в другую комнату. — Почему я так отношусь к Жене? Она жила в свое время и хотела радоваться жизни как могла. И она не виновата, что революция вторглась в ее жизнь, заставив заметить себя. Живи она сегодня, проводила бы время, как мы. Впрочем, чем мое времяпрепровождение отличается от ее? Лишь уровнем технической мысли. Каждое время диктует свои законы, и горе тому, кто их неправильно истолкует».

За этими размышлениями она незаметно заснула.

Хроника Плачущей Луны 29 октября 1917 года

Большой зал Михайловского технического артиллерийского училища постепенно наполнился взбудораженными ранним подъемом юнкерами. Здесь же присутствовали и дежурные офицеры. Громко строились различные предположения.

— Господа! Я понимаю ваше возмущение столь ранним подъемом, но для этого есть чрезвычайно важные причины. Я послан к вам из Владимирки, меня здесь многие знают, — еще формирующимся басом выкрикнул низкорослый юнкер Николай Чулов из Владимирского пехотного училища, отыскивая в толпе знакомые лица. Увидев братьев Кожушкевичей, Владимира и Александра, Сальцевича, приветственно махнул им рукой. Встреча с друзьями придала ему уверенности, голос окреп. Он не был оратором, не претендовал на роль заводилы и еще несколько минут назад не знал, с чего начать. Теперь необходимые слова появлялись сами, в основном почерпнутые из недавно прочитанной редакционной статьи эсеровской газеты «Дело народа». — Господа юнкера! Большевики Петрограда вопреки воле революционного народа 25 октября арестовали Временное правительство. Насилие над правительством революционной России, совершенное в дни величайшей опасности от внешнего врага, — неслыханное преступление против родины. Мятеж большевиков наносит смертельный удар делу обороны и отодвигает желанный мир. Гражданская война, начатая большевиками, грозит ввергнуть страну в кошмар анархии и контрреволюции, сорвать Учредительное Собрание, которое должно упрочить республиканский строй и навсегда закрепить за народом землю. В связи с этим образован Всероссийский комитет спасения родины и революции, который призывает всех граждан встать на защиту родины и революции! Нам оказана большая честь… — Он сделал паузу, чтобы придать значительности своим словам. — Но вначале разрешите зачитать приказ № 1 войскам Петроградского гарнизона. — И продолжил дрожащим голосом: — «Петроград, 29 октября, 2 часа утра. По поручению Всероссийского комитета спасения родины и революции я вступил в командование войсками спасения. Приказываю: во-первых, никаких приказаний Военно-революционного комитета большевиков не исполнять; во-вторых, комиссаров Военно-революционного комитета во всех частях гарнизона арестовать и направить в пункт, который будет указан дополнительно; в-третьих, немедленно прислать от каждой отдельной части одного представителя в Николаевское военно-инженерное училище (Николаевский инженерный замок). Все, не исполнившие этот приказ, будут считаться изменниками революции, изменниками родины. Командующий войсками Комитета спасения генерального штаба полковник Полковников. Полковник Халтулари». Я этой ночью не сомкнул глаз и спешу вам доложить: восстание против власти большевиков началось! Уже выступили Владимирское и Павловское пехотные училища, захвачен Михайловский манеж с находящимися в нем бронеавтомобилями, телефонная станция, военная гостиница. В ближайшее время должны присоединиться Николаевское казачье училище, самокатчики Петропавловской крепости. С Пулково на Петроград движется Керенский с верными казачьими частями генерала Краснова. Власть господ большевиков пошатнулась и должна пасть от наших объединенных усилий!