Убийцы Российской Империи. Тайные пружины революции 1917 - Виталий Оппоков

Внимательно изучив «сенсационное открытие века» Радзинского, т. е. «Записку Юровского», я пришел к выводу, что она больше похожа на фальшивку, чем на подлинный серьезный документ. Причем составили ее, по всей вероятности, не два года спустя, как это утверждает Радзинский, а несколько позже 1920 года.

— Доказательства! Где доказательства? — уже не улыбается, уже не ехидничает, а настаивает неистовый читатель, желающий уничтожить не только строптивого и упрямого оппонента, не только живых и мертвых коммунистов, но и всякое воспоминание о большевизме вообще и вдруг увидевший угрозу своим намерениям.

— Доказательства в самом обычном сравнении материалов расследования с текстом сомнительной «Записки». Например, такое сравнение. В «Записке» читаем (выдержку даю по архивному документу, так что с огоньковским текстом будут некоторое расхождения): «При этом кое-что из ценных вещей (чья-то брошь, вставлен, челюсть Боткина) было обронено, а при попытке завалить шахту при помощи ручных фанат, очевидно, трупы были повреждены и от них оторваны некоторые части — этим комендант объясняет нахождение на этом месте белыми (которые потом его открыли) оторванного пальца и т. под.». Но в 1920 году, когда якобы писались эти «Записки», их предполагаемый автор (Юровский) не мог знать этих деталей о челюсти, пальце и прочих находках колчаковской контрразведки. Убеждает в этом постановление (составленное Соколовым 24 октября 1920 года), а также дополняющая его справка. В последней имеются такие строки: «Во исполнение постановления от 24 октября 1920 года к делу приобщаются сведенные в систему фотографические отпечатки предметов, о коих приводятся нижеследующие сведения в настоящей справке». Дальше дается описание снимков. На двух первых из них изображен человеческий палец, «обнаруженный на дне большого колодца шахты № 1… в августе месяце 1918 года» и сфотографированный и описанный 10 февраля 1919 года. Тогда же была проведена и врачебная экспертиза, в результате которой было высказано наиболее вероятное предположение, что находка принадлежит ГОСУДАРЫНЕ ИМПЕРАТРИЦЕ Александре Федоровне, имевшей, как это видно из следующих за фотографическими изображениями пальца изображений ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ, «тонкие длинные пальцы…». Так что еще в конце двадцатого года Соколов не мог с полной уверенностью определить принадлежность найденного пальца, тем более что в собранных им материалах имеются высказывания отдельных лиц о невозможности (из-за деформации пальца) точного определения. Правда, имелись и другие сведения, совпадающие с мнением автора «Записки». 30 декабря 1918 года товарищ прокурора Екатеринбургского окружного суда Магницкий докладывал письменно прокурору того же суда, что в результате проводимой им поисковой работы «при промывке фунта… на дне шахты в иле оказался отрубленный палец и верхняя вставная челюсть взрослого человека». Он же сообщал, что, «по высказанному тогда же мнению придворного врача Деревенько, палец этот и челюсть принадлежат доктору Боткину». Но все эти находки и доклады строго засекречивались. 20 августа 1918 года прокурор Екатеринбургского окружного суда, а точнее, исполнявший его должность Кутузов препровождал возглавлявшему в то время следствие Сергееву под грифом «Срочно. Секретно» официальную бумагу и вещественные доказательства. «По моему распоряжению, — сообщал он, — палец и два куска кожи врачом А.И. Белоградским залиты спиртом и опечатаны моей печатью». Ну а сам И.А. Сергеев не разрешил допустить к следственному материалу профессора Э.В. Диля, хотя тот имел официальное поручение командующего Сибирской армией генерал-майора Гришина-Алмазова с целью изучения собранных документов и вещественных доказательств «с исторической точки зрения». В своем постановлении от 6 сентября 1918 года он отмечал по поводу обращения к нему Диля: «При обсуждении означенного заявления по существу и с формальной точки зрения прежде всего надлежит установить… предварительное следствие в отличие от судебного следствия производится в условиях строгой негласности, причем круг лиц, участвующих в деле и имеющих право как присутствовать при следственных действиях, так и знакомиться со следственным материалом, крайне ограничен и точно перечислен в законе…» Следует заметить, что если в печать и просачивались некоторые сообщения, то они носили общий пропагандистский характер, преследующий «разоблачительную» антибольшевистскую шумиху.

В «тоненькой папке» из Центрального Государственного архива Октябрьской революции (ЦГАОР СССР), о которой упоминает Радзинский, цитируемую им «Записку Юровского» предваряет «не замеченное» автором сенсационного открытия сообщение Французского радио (1919 г.):

«Из Лиона 26/8 00/30

Комиссия по выработке ответа Антанты на контрпредложения Австрии окончила свои работы, и передача всех результатов Реннеру[22] неизбежна. „Франкфуртская газета“ говорит, что Реннер не обязан спрашивать мнений Верховной комиссии Национального собрания Австрии. Тела великих князей Сергея и Елизаветы и других членов семьи Романовых, убитых в прошлом году около Перми (пропуск) Тела царя и его семьи, разрезанные на куски, были сожжены сейчас же после преступления. Новые доказательства и указания, собранные на местах, подтверждают эти факты».[23]

Вот такая «достоверная» информация сообщалась в 1919 году. Мало что прибавилось к ней год спустя. Так, русская эмигрантская газета «Время», издававшаяся в Берлине, 6 сентября 1920 года поместила заметку под сенсационным заглавием «Новые данные относительно убийства бывшей царской семьи». И какие же эти «новые данные», собранные, как сообщала газета, «еще по распоряжению адм. Колчака» и переданные «из Копенгагена»? В заметке сообщалось, что колчаковские следственные материалы установили «главную вину в этом преступлении за Центральным исполнительным комитетом и за красной охраной». Подтверждалось «соучастие председателя ЦИКа покойного Свердлова», состоявшего «в тайной связи с неким Голошпекиным», который в свою очередь характеризовался «чрезвычайно кровожадной личностью с садистскими наклонностями». Пожалуй, переиначивание Голощекина в Голошпекина и определение его «в комиссары всего Приуралья»[24] и является одной из сенсаций этой публикации.

Впрочем, есть здесь и сообщение о Юровском, названном «неким Суровским», который «по приказу Голошпекина и производил убийство Николая II». Делалось также сенсационное открытие, что Юровский, «этот субъект был часовщиком в гор. Томске. Затем он временно куда-то исчез, пока не объявился в Екатеринбурге уже владельцем магазина фотографических принадлежностей. Говорят, что деньги ему на открытие этого дела дали из Берлина. Когда власть перешла к большевикам, он сделался их екатеринбургским агентом. С покойным цесаревичем он сумел как-то сблизиться и часто подолгу с ним беседовал, а под конец не задумался собственной рукой застрелить его». Как видим, никаких челюстей, никаких пальцев…

— Но ведь сообщение о находках в шахте, о которых сообщается в «Записке Юровского», могло просочиться не только от юридических лиц, — не сдается оппонент-читатель, хватаясь за эти самые челюсть и палец, словно за спасательные щепку или соломину.

— Что просочилось, то и сообщалось. Кстати, в том же номере газеты «Время» невольно называется и возможный источник «новых сообщений об убийстве царской семьи». В рубрике «маленькая хроника» извещалось о том, что в сентябре—октябре текущего, т. е. 1920 года состоится «мировой съезд монархистов». Хотя проходить он предполагался тайно, газета, явно симпатизировавшая его учредителям, а может, и представлявшая их, не скрывала, что инициаторами съезда являлись русские и германские монархисты, что он пройдет в Мюнхене, что ожидается «приток большого количества» участников. Именно прибывающие на съезд делегаты могли доставить в газету кое-какую информацию, хранимую и усиленно пополняемую Соколовым. Не исключено, что и сам он, являясь убежденным и последовательным монархистом, являлся делегатом съезда и самолично прибыл в Германию, куда довольно часто наведывался для сбора антибольшевистской информации, в частности, о «германских агентах» и «немецких шпионах». Изобличительным фактом по отношению к самим собирателям подобной информации является довольно активное участие в этой пропагандистской шумихе германских официальных кругов, их не только терпимость к изданиям типа газеты «Время», но и поддержка этих изданий. Ведь именно в Берлине была издана в 1925 году книга Соколова по материалам, собранным им и другими следователями, — «Убийство царской семьи». Именно к 1925 или 1924 году, когда эта книга вышла в свет или готовилась к печати, можно предположительно отнести и «Записку Юровского», если бы он был ее действительным автором.