Все сказки мира - Виктор Исьемини

Обменявшись несколькими приветственными словами с хозяином и его оборванной свитой, франт Проныра вдруг повернулся к нам и… Довольно низко поклонился мне, сложив пухлые ладошки вначале перед собой — так, что в конце поклона руки оказались выше головы. Если я правильно догадываюсь, это, согласно принятому здесь этикету — верх почтительности. А потом этот фрукт обратился ко мне на общем:

— Приветствую ваше королевское величество. Позвольте засвидетельствовать свое восхищение. Свою радость видеть столь возвышенную и героическую особу!

— Ну, привет… — это все, на что хватило лично меня. Давненько ко мне так не обращались…

— Ого!.. — это Ннаонна.

— Э-гхм… — а это Кендаг.

Филька присвистнул, а Рунгач и его деды возвращали на место отвисшие челюсти молча. Общего они не знали, но жесты и тон приветствия гостя оказались достаточно красноречивы. Выстоял один лишь Сарнак — видимо, в свое время его неплохо вымуштровали Гельда и этот, как его, Керкес-дорожник, отучив проявлять удивление…

Ну а дальше Рунгач совладал с эмоциями и повел гостя в палаты — угощать и обсуждать дела. Мне с ними не захотелось (хотя, в принципе, можно было бы) и я с друзьями остался на берегу. С моря дул теплый влажный ветерок, настроение было ленивое, хотя этот Проныра меня слегка встревожил. Впрочем, чего волноваться, судя по его облику и знанию языка, он, видимо, бывал в Энмаре… Да, скорее всего, так… Ну и сопоставив все сведения о нас с последними событиями, он догадался… Стоп! Он что же, побывал в Энмаре позже нас? А ведь мы добрались очень быстро — с ветерком… Спешащим… Добрались, если верить Рунгачу, кратчайшим путем, а там нас едва не поймали северяне — этот драккар, скорее всего, до сих пор там крейсирует… А Проныра, значит, и вслед за нами поспел, и с пиратами разминулся? А впрочем, возможно и так… Почему бы и нет… Да и какое мне дело?..

Часок примерно спустя ко мне вышел Рунгач и принялся, отводя глаза и нервно теребя свои медные цацки на ремешках, жаловаться на судьбу. Судьба была тяжелая. Очень трудно, оказывается, быть царем такого маленького острова, держаться независимо и притом гордо хранить верность своему «великому царю». Дела идут из рук вон плохо, торговля в упадке из-за пиратства северян, чтоб им подавиться собственными потрохами, чтоб их… Впрочем, дело не только в них. Дело в Проныре. Он так ловко обошел Рунгача, что тот оказался кругом у хитреца в долгах. Но ушлый Проныра не наседал раньше времени — и даже сам предложил Рунгачу способ выпутаться из долгов, да еще и остаться при барыше. Предложение было такое — Проныра снаряжал Рунгача в плавание, давал наивыгоднейший груз — знаменитое вино Перельты — острова, славящегося этим продуктом. Давал также и список товаров, которые надлежало приобрести в Энмаре. Когда Рунгач поинтересовался, почему же Проныра не желает провернуть дело самостоятельно, тот в ответ долго объяснял, закатывая глаза и сплетая жирные пальцы, что известный мореход славный царь Рунгач справится лучше, нежели толстый и неповоротливый лентяй (то есть он сам), к тому же всем известно, что славный царь дружен с влиятельным в Энмаре колдуном Сопконом — а уж тот поможет провернуть все в лучшем виде. И не платя пошлин. К тому же это — отличный способ рассчитаться с долгами, а ведь Проныра заинтересован в возврате своих денежек, да и дела у него есть здесь, на родных островах — некогда отправляться в далекое странствие на север… Словом лесть и посулы сделали свое дело — они ударили по рукам…

Но, как известно, человек предполагает, а Гили располагает… Вышло же, что если не Морской царь, так уж точно Гага злой послал проклятых пиратов (чтоб им, козьему дерьму, утонуть вместе с их драккаром вонючим и т. д.). Тяжело груженная бочонками с вином «Листа» никак не могла оторваться от северян — пришлось выкинуть за борт и груз, и все надежды…

И вот теперь Проныре нужно отдавать и долги и часть несостоявшегося барыша — они ведь условились именно так… Вот, кстати, яркий пример непоследовательности и легкомыслия островитян — пока Проныра не заявился на Малую Ругану лично — Рунгач и не думал горевать…

— М-да, Рунгач, и впрямь плохо дело… Что ж делать-то будешь?

Тут старик, и раньше на меня не глядевший, вовсе опустил глаза:

— Да есть один способ… Проныра предложил…

Делать нечего — портвейн он отспорилЧуду-юду уложил и убег…

— И какой же такой способ? — прищурился Ингви.

— Да вот, Проныра говорит… Говорит — ты сам был великий царь, там, на севере… И первейший воин и чародей, говорит…

— Та-ак… Дальше.

— Еще говорит, что один ты сможешь моему великому царю Лучичу помочь. Можешь Большой Эману от злодеев отстоять…

— Ага, и ты, значит, должен меня убедить за это взяться. А тебе что взамен?

— Четверть долга простит. Остальное на год отложит. Платить, значит, остальные три четверти через год… Так ведь и тебя великий царь Большого Длинного Эману вознаградит. Он щедрый, наш царь Алгано Лучич! Страсть какой щедрый! А уж ты постарайся, а? — тут Рунгач впервые поднял глаза на своего гостя, во взгляде была мольба.

— Послушай, Рунгач, а ты не замечал, что все советы твоего Проныры плохо заканчиваются? Да и как же я по-твоему справлюсь с оравой головорезов?

— Проныра говорит, что ты самого великого Императора севера одолел…

— Проныра говорит… А чего я, по-вашему, здесь тайно скрываюсь, если всех победил? Этого твой Проныра тебе не говорил?

— Ой, чужеземец, не знаю я… Он говорит — ты сможешь! Ты уже раз меня спас — тогда в море, спаси уж и второй раз…

Ингви задумался — Рунгача было жалко. И просил он так трогательно…

— Ну вот что… Постой, а самому Проныре какой с этого интерес?

— Не знаю…

— Ты, Рунгач, ему ведь много задолжал?

— Ой, много! Страсть, как много!

— И даже четверть от этого — уже деньги немалые. А этот прохвост их так вот простит? Не верю! Интересно, сколько он с твоего великого царя под это дело слупит? Вот что, старик — сам я такого решить не могу. Сперва с друзьями посоветуюсь. Постой-ка здесь и подожди.

Затем Ингви вкратце передал содержание беседы своим спутникам:

— Что скажете? Давайте решать, а то я и так Рунгача попросил прямо здесь подождать — боюсь, иначе он кинется всех своих подданных собирать — всем вместе нам в ноги кидаться…

Все молчали. Первым высказался, как ни странно, Сарнак:

— Я «за». Плывем на Большой Эману.