Тропы. Выбор за тобой..? - Егор Баркарь

Кайл оттолкнул от себя еще одного человека, но с такой силой, что он улетел за ограждение. Обернувшись, Кайл ужаснулся: это был ребенок, маленький мальчик. Он только что бросил в озеро мальчика.

Кайл повернулся к Даниеле. Она все видела и по его взгляду поняла, что он собирается прыгнуть вслед за мальчиком, чтобы его спасти, но и упускать кёрсера не собирался. Даниела поняла его с одного взгляда. Она кивнула ему, и тут же покрылась солнечным сиянием. Она знала, кто цель: тот единственный старик, который убегает, когда все люди так странно окружили единственного ангела в парке.

Кайл рискнул так же, как и его любимый светлячок. Понимая, что толпа не отдает себе отчета в своих действиях, он надеялся, что они потом дружно подумают, что у всех была массовая галлюцинация. Глупо, конечно, было надеяться, что вся толпа подумает, что внезапно около сотни незнакомых людей решили дружно накуриться в парке и устроили флешмоб. Но… на кону стояла жизнь мальчика. Из спины Кайла в мгновение выросли большие серые крылья. Ими он откинул людей, что бегали вокруг него. Затем, получив свободный проход на какое-то время, втянул крылья, разбежался и прыгнул в озеро за мальчишкой.

Это последнее, что видела Даниела перед телепортацией. Через секунду Даниела оказалась рядом с кёрсером. Она протянула руку, чтобы схватить его и в последний миг увидела его глаза, которые заполнились тьмой.

Старик насылал несчастья уже на уровне рефлексов. Даниела схватила его и сразу же телепортировалась. Причем сделала это крайне неудачно. Она приземлилась не совсем там, где планировала. Она неосторожно наступила на булыжник, подвернула ногу и рухнула вниз, выпустив старика. Кубарем они покатились вниз. Даниела ободрала себе все колени и локти, получила несколько царапин на лице, прежде чем остановилась. Старик же ловко поднялся на ноги в первые секунды и преодолел крутой склон быстрыми и мелкими шажками, не получив не одной царапины… пока пуля не прострелила ему ногу и он не упал.

Даниела еле приподнялась на руках. Ее волосы и лицо покрылись пылью. Струйка крови, стекающая с брови, и поднятое вверх облако пыли мешало ей увидеть старика полностью. Но она понимала, что тот уже никуда не денется. Керсер приподнялся чуть вверх, он посмотрел на светлячка и был готов уже наслать на нее новое несчастье, как что-то твердое уперлось ему в затылок.

– Кто ты? И какого черта моя подруга в крови? – прозвучал голос над ним.

По красно-черному пальто Даниела узнала своего друга, расплывающегося перед глазами.

– Кёр.. сер… Ниро, это кёрсер, – еле выдавила она.

– Угу, – пробубнил Ниро и приблизился вплотную к старику. – Значит так: если ты сейчас не уберешь все неудачи с моей подруги, я выстрелю. Мне плевать, имею я на это право или нет. Ты демон, причинивший вред близкому мне человеку. А насколько мне известно, ваши проклятья исчезают ровно в тот же момент, когда вы испускаете последнее дыхание. Так что своего я добьюсь в любом случае. Выбирай.

– Черт с вами, – выдавил из себя старик, держась за свою ногу.

Его глаза вновь наполнились тьмой на несколько секунд. А затем Даниела почувствовала облегчение.

– Все в порядке, – сказала Даниела, – он убрал проклятье.

– Что случилось? Тебя не было меньше получаса, а с тобой вон уже что случилось, – спросил Ниро.

– Кайл нашел этого кёрсера.

– Понятно.

Ниро взял под руку старика и подошел к Даниеле.

– Челси! – закричал он. – Нам пора уходить.

Глава четвертая

Тропа Красная: Челси

Старика мы связали. На глазах закрепили повязку. И оставили одного на какое-то время в пустой комнате с голыми серыми стенами. Порой Ниро приходилось допрашивать демонов. И хотя все они заявляли, что демоны никогда не предают демонов, какую-то полезную информацию иногда из них вытащить можно. Оставив старика в комнате допросов, Ниро вышел и обратился к Даниеле.

– Веди Кайла, я не люблю держать в своем доме демонов больше, чем

требуется. А поскольку жертву высматривал Кайл, то ему с ним и заниматься.

– Ты хочешь, чтобы я пошла к нему в таком виде? – Даниела показала на свое исцарапанное тело. – Если Кайл меня такой увидит, то достанется не только кёрсеру, но и мне. Я уверяла его, что отпинаю кёрсера, а отпинали меня. Нет, сначала я наведаюсь к целительнице. А затем сразу отправлюсь за Кайлом.

– И что нам делать? – спросил недовольно Ниро, – сидеть и нянчится с ним?

– Да делайте с ним, что хотите, главное, не убивайте.

– То есть, – весело вмешалась я в разговор, – ты сейчас хочешь исправить свою ошибку, исцелить себя и оставить это втайне от своего дружка? А как же главный ваш принцип «Нет доверия – нет отношений»?

– Вот чтобы было доверие, чтобы он не беспокоился обо мне как о маленькой девочке, пускай будет уверен, что со мной всегда все будет в порядке. В бою ему лучше концентрироваться на сопернике, а не на моей защите. И кстати, ошибки моей не было. Этот старик – сильный кёрсер. По его воле все, кто был в парке, сбежались к ангелу, чтобы воспрепятствовать его преследованию. И ему хватило одного мгновения, чтобы прицепить на меня неудачу такой силы, что после телепортации я ободрала себе все, что только возможно. Я, конечно, не против ободрать колени лишний раз, но только если в любовных утехах со своим ангелом. А не из-за старика. Аккуратней с кёрсером.

Даниела пообещала, что вернется так быстро, как это будет возможно, и, засиявши, испарилась, оставив меня с Ниро наедине. Немного подумав, я предложила допросить кёрсера, не дожидаясь Кайла. Ниро не особо желал заниматься подобным, но после уговоров своей красноволосой ученицы согласился.

Мы вошли в комнату. Шестидесятиваттный и единственный источник света над головой старика разделял комнату на две зоны: одинокий конус, заполненный светом, внутри которого сидел связанный заложник, и тьма, окружающая этот единственный островок света. Под светом лампочки можно было заметить парящие ворсинки пыли. Старик уже успел уловить запах засохшей крови на полу. По серому холодному полу застучали каблуки от мужских и женских сапог. Шаги все приближались, пока мы не вышли из темноты

Я слышала о кёрсерах только в теории, и ни разу еще не видела их. Сбегать они умели лучше всех. А этот, как оказалось, еще и любил поговорить.

– А вы не особо гостеприимны, светлые, – сказал старик, когда с его глаз стянули повязку. – Ни тебе чая, ни тебе кофе. Я знавал одного беса, он всегда предлагал мне выпить первым делом. Возможно, потому что он бармен… Но, в этом плане демоны гораздо добрее вас.

Ниро приставил пистолет к голове старика.

– Ну, у меня есть, чем тебя угостить. Хочешь? – спросил он.

– Нет, спасибо. Пожалуй, откажусь.

– Точно? Или тебе нужно предложить три раза? Правила приличия так и советуют поступать гостеприимным хозяевам.

– Нет, что вы… это лишнее.

Ниро убрал свой пистолет.

– Что же, вот и славно. Тогда рассказывай, почему наш друг тебя преследовал. Интересно узнать, твою версию.

Старик пожала плечами.

– Не знаю. Я никого не трогал толком. До самоубийства и тюрьмы никого не доводил. Выкачивал из людей нужную мне энергию в пределах разумного…

– Из кого выкачивал? – спросила я.

Мой черный топик заставил старика на какое-то время замолчать. Он не сводил глаз с моей груди, на которую падали локоны красных волос и на которой были скрещены руки.

Старик помедлил с ответом. Раскрывать свои карты ему явно не хотелось. Но ответ у него требовали.

– Из студентов… среди которых я рад был бы тебя видеть, – признался старик, облизывая губы. – Ты бы часто ко мне бегала, чтобы сдать зачет. И в таком наряде у тебя явно были бы шансы… закрыть мой предмет только на индивидуальной встрече в неформальной обстановке.

Нет ничего, что могло сравниться по силе с детскими эмоциями, желаниями, страхами и энергией, выкаченной из них. И поэтому дети – были любимейшим лакомством для демонов. Это знали все. Но для детей это оборачивалось самыми горькими последствиями. Поэтому манипуляции с детьми приравнивались к таким же преступлениям, как убийство. Демоны знали это, и после объявленного Перемирия между силами Света и Тьмы, они старались не трогать детишек.

Старик стал преподавателем и черпал силы из студентов. И преподавателем он был скверным: предмет преподавал паршиво, но требовал от студентов полного подчинения. Придирался к каждой оплошности. Оценивал строго, выискивая даже самые мелкие ошибки. Заставлял переписывать рефераты, если находил в них опечатку, или, не дай Боже, они были написаны не тем шрифтом! Даже если бы он не был демоном, такие вещи все равно хорошенько изматывали бы студентов. Поэтому и не возникало вопросов, почему студенты после его предметов чувствовали себя выжатыми.