Патерик старца Паисия. Истории и притчи преподобного Паисия Святогорца - А. Логунов (составитель)

с его уст, и ее было слышно другим. Встречаясь с другими монахами, подвижник просил: «Молись, молись, чтобы из меня вышел бес». Как-то раз один юный пятнадцатилетний монашек сказал мне о нем: «Да ну его, этого бесноватого». — «Не говори так, — заметил я ему. — Этот человек стяжал немалую добродетель и бесноватым только притворяется». Впоследствии этот юный монах относился к подвижнику с благоговением. А когда подвижник умер, его нашли держащим в руках лист бумаги со списком монастырской братии. Против имени каждого монаха добрый притворщик написал какое-то прозвище. Он сделал это для того, чтобы и после кончины испортить другим тот — пусть самый малый — добрый помысел, который они, возможно, могли иметь о нем. Потом его останки стали благоухать. Видишь как, он хотел утаиться, но благодать Божия выдала его другим.

Поэтому нам не следует делать о человеке выводов на основании видимого — коль скоро мы не в состоянии различить, что он скрывает в себе.

О БЛАГОГОВЕНИИ

ПОЧТЕНИЕ К МАЛОМУ

Помню, как, впервые приехав на Святую Гору, я познакомился со старцем одного братства. Он был уже старый человек, отличавшийся большим благоговением. От благоговения он не выбрасывал не только камилавки, которые носили «дедушки» — его предшественники, но даже деревянные колодки для изготовления этих камилавок. Разные красиво обернутые старинные книги и рукописи хранились у него в тщательно закрытом книжном шкафу. Он берёг их от пыли. Этими книгами он не пользовался и держал их под замком. «Я, — говорил, — такие книги и читать-то недостоин. Я почитаю вот эти, простые — Отечник, Лествицу». Потом в их братство поступил один молодой монах (в конце концов он не остался на Святой Горе) и начал обличать старца: «Что ты собираешь здесь всякий хлам?» Собрал он старые колодки для камилавок и хотел бросить их в огонь. «Это принадлежало моему духовному деду, — с плачем говорил ему старец, — чем они тебе помешали? Ведь у нас столько комнат! Сложи их в каком-нибудь уголочке». От благоговения этот старый монах хранил не только книги, реликвии, камилавки, но даже и старые колодки! Если есть почтение к малому, то и к великому будет многое почтение. Если нет почтения к малому, то почтения к великому тоже не будет. Так хранили Предание отцы.

ОПУС «СВЯТОГОРСКИЙ»

Как-то я услышал одного монаха, певшего славословие. Мелодия показалась мне несколько странной. «Что же он такое поёт?» — подумал я. «Чьё это ты пел славословие?» — спросил я его потом. «Петра Пелопоннесского, — ответил он, — только я его маленько подправил». — «Ты подправил славословие Петра Пелопоннесского?!» — «Ну а что, — говорит, — разве я не вправе это сделать?» — «Если хочешь, можешь написать своё собственное славословие, но не надо портить чужое!» Вот так — взял и изменил мелодию чужого славословия, а потом небось ещё и называл бы свой опус святогорским. Надо быть очень внимательным. Нельзя менять то, что создано раньше. Если хочется, можно создать что-то своё и дать ему своё имя. На это человек имеет право. Но брать старое и его видоизменять — это неблагоговение. Всё равно как если бы человек, не смыслящий в иконописании, хотел бы исправить старинную икону. Если ему так хочется, пусть напишет свою икону, но не уничтожает чужую.

ИСПРАВЛЕННАЯ ОПЛОШНОСТЬ

Один монах приготовил кому-то в благословение икону святителя Николая: завернул ее в хорошую бумагу и на время положил в шкаф. Но по невниманию он поставил икону вверх ногами. Вскоре в комнате стал слышен какой-то стук. Монах начал глядеть туда-сюда, чтобы понять, откуда этот стук исходит. Но разве догадаешься, что он идет из шкафа! Стук продолжался довольно долгое время: тут- тук-тук! — и не давал монаху покоя. Наконец, подойдя к шкафу, монах понял, что стук раздавался изнутри. Открыл он шкаф и увидел, что стук исходил от свертка с иконой. «Что это с иконой такое? — удивился монах. — Дай-ка посмотрю». Развернув икону, увидел, что она стояла вверх ногами. Тогда он поставил ее как подобает, и шум сразу же прекратился.

«ГАДКИЕ» СЛЕЗЫ

За каждой Божественной литургией переживаются новозаветные события. Святой жертвенник — это Вифлеем, святой престол — Всесвятой Гроб Господень, Распятие за престолом — Святая Голгофа. Божественной литургией, присутствием Христа освящается всё творение. Божественные литургии удерживают мир! Как страшно то, что дал нам Бог! Мы этого недостойны. Есть священники, которые переживают это страшное таинство за каждой Божественной литургией. Одно духовное лицо рассказывало мне, как очень простой и добрый священник жаловался ему: «Очень мне трудно потреблять Святые Дары. Не могу я сдержать своих гадких слёз. Они попадают прямо в Святую Чашу, и я из-за этого сильно переживаю». А как же он плакал! «Попроси Христа, — сказал ему мой знакомый, — чтобы Он дал немного „гадких" слёз и мне».

И ПОШЕЛ ЧЕСНОКОМ, И ВЕРНУЛСЯ ЛУКОМ

Одна переселенка из Фарас, поселившаяся в Янице, говорила: «Это что, хаджи?[10] За полчаса летят до Иерусалима, за полчаса возвращаются. Разве хаджи это?» В старину бедняжки паломнички оставались у святынь и совершали там бдения для того, чтобы получить духовную пользу, а еще для того, чтобы не расходовать деньги на гостиницу и раздавать милостыню. Если же кто-то по возвращении из паломничества ни в чем не изменялся духовно, то ему говорили: «И пошел ты чесноком, и вернулся луком». Святой

Арсений Каппадокийский каждые десять лет совершал паломничество в Иерусалим и пять дней шел пешком до Мерсины, чтобы сесть там на корабль. Сегодня такое встретишь нечасто.

БОЖЕСТВЕННОЕ РАЧЕНИЕ