Патерик старца Паисия. Истории и притчи преподобного Паисия Святогорца - А. Логунов (составитель)

Уже потом, в деревне, услышала, что, мол, такого-то изувечили, и так узнала, кто это был.

НАСТОЯЩЕЕ МУЖЕСТВО

Брать врагов в плен для того, чтобы перерезать им горло, — это не мужество. Настоящим мужеством будет схватить врага, сломать ему винтовку и отпустить его на свободу. Мой отец так и делал. Когда он ловил четов[12], совершавших набеги на Фа- расы, он отбирал у них винтовки, ломал их и говорил: «Вы бабы, а не мужчины». После этого он отпускал их на свободу. А однажды он оделся богатой турчанкой, пришел в их стан и спросил главаря. Заранее он договорился со своими парнями, чтобы те начинали атаку сразу, как только услышат условный сигнал. Когда четы провели его к главарю, отец сказал ему: «Пусть твои мужчины выйдут и оставят нас вдвоем». Как только они остались один на один, мой отец выхватил у главаря винтовку, переломил ее и сказал разбойнику: «Теперь ты баба, а я — Эзнепидис!»[13] Тут он дал условный сигнал, налетели его молодцы и выгнали четов из деревни.

ЮНЫЙ ИСПОВЕДНИК

Ко мне в каливу пришел однажды один мальчик — он хромал, но личико его сияло. «Здесь, — думаю, — дело непросто, раз так сияет Божественная благодать!» Спрашиваю: «Как поживаешь?» И он рассказал, что с ним случилось. Один зверюга, ростом под потолок, хулил Христа и Матерь Божию, и этот мальчик бросился на него, чтобы его остановить. Зверюга повалил его наземь, истоптал, покалечил ему ноги, и после этого бедняжка захромал. Исповедник!

«ЗАКОПТИЛИСЬ ГЛАЗА МОИ»

Те, кто умирает геройски, не умирают. А если отсутствует героизм, то ничего хорошего не жди. Знайте также, что человек верующий будет и отважен! Макрияннис[14], несчастный, что пережил он! И в какие годы!

— Он как-то сказал, геронда: «Закоптились глаза мои».

— Да, его глаза закоптились. От напряжения и тревоги, которые он переживал, его глаза словно дымились. Живя в нелегкие времена, он от боли и любви постоянно жертвовал собой. О себе он не думал, никогда не брал себя в расчет. Борясь за Отечество, он не боялся смерти. Макрияннис переживал духовные состояния. Если бы он стал монахом, то, думаю, немногим бы отличался от Антония Великого. Несмотря на свои раны и увечья, он делал по три тысячи поклонов в день. Когда он делал поклоны, его раны открывались, внутренности вываливались наружу, и он сам вправлял их на место. Три поклона моих стоят одного поклона его. Пол перед ним был мокрым от слез. А если бы на его месте оказались мы? Да мы побежали бы в больницу, чтобы нам оказали медицинскую помощь! Мирские люди станут судить нас!

МЯГКОЕ СЕРДЦЕ

Я замечаю, что в миру, несмотря на то что люди могут не веровать, иметь слабости и страсти, они — Бог так устраивает — имеют мягкое сердце. Они видят нуждающегося и, пусть он даже им не знаком, оказывают ему помощь. Многие люди, не верующие даже в то, что есть рай, увидев какую-то опасность, бегут предупредить зло, спешат погибнуть сами, чтобы другие остались в живых, торопятся раздать другим свое имущество. Много лет назад на одном заводе рабочего зацепило и стало затягивать в станок. Несмотря на то что вокруг было множество мужчин, спасать его бросилась женщина. Мужчины, «отважные» такие, стояли, глядели. А она вытащила его из станка, но саму ее зацепило за платье, закрутило в станок, и она погибла. Мученица! Это великое дело!

«ДЕТЕЙ МОИХ ПОРУЧАЮ ХРИСТУ!»

В нашу эпоху отвага является редкостью. Люди замешаны на воде. Поэтому, если, Боже упаси, начнется война, одни умрут от страха, а у других даже от небольшого испытания опустятся руки, потому что они привыкли к хорошей жизни. А в старину какая была отвага! В Флавиановском монастыре в Малой Азии турки схватили и убили одного христианина. Потом они сказали его жене: «Или ты отречешься от Христа, или твоих детей мы тоже зарежем». — «Моего мужа, — ответила она, — забрал Христос, детей моих я поручаю Христу, и сама от Христа не отрекаюсь!» Какая отвага! Если в человеке не будет жить Христос, то как в нем будет жить отвага?

«ОДИН АВТОМАТ НАС СПАС»

Часто в трудные минуты проявляют великую отвагу даже те люди, в которых, как поначалу кажется, ее нет. Помню, у нас в армии был один лейтенантик, который никогда не проявлял ни жертвенности, ни отваги. Но однажды, когда мятежники могли захватить нас в плен, он укрылся за часовней и с одним автоматом задерживал их, пока мы не отступили. Таким образом мы и спаслись. Он бил оттуда очередями — вверх-вниз, влево-вправо — и не давал мятежникам пройти вперед. А потом убежал, чтобы мы его не увидели. И после он даже не сказал: «Я их задержал, и поэтому вы смогли спастись…» — чтобы похвалиться своим геройством. Мы все тогда говорили: «Один автомат нас спас!» И он повторял: «Один автомат нас спас». Как все говорили, так и он. Но потом мы его вычислили: стали вспоминать, что такой-то был вместе со всеми, такой-то тоже, и поняли, что только этого лейтенанта не было. Так мы выяснили, что это был он. А знаешь, что бы с ним было, попади он в плен к мятежникам? Они не пощадили бы его, выместили бы на нем всю свою злобу, сказали бы: «Ты наделал нам столько вреда, а ну-ка иди сюда, мы повыдергиваем тебе ногти пассатижами!»

Мирской человек, а идет на такую жертву! Он пошел на жертву, потому что подверг себя опасности большей, чем все мы. А готовы ли вы пойти на такую жертву?