Стихия чувств - Олег Вячеславович Земсков

затронешь ты едва.

6

Мою любовь в душе горящей

От страсти долгой и пьянящей.

Не разделить вовек тебе.

И не замедлится в судьбе!

Как не старайся, не убьёшь

Любовь. Со временем поймёшь.

А эгоизм — всё ж плен души!

К свободе лучше поспеши!

В стараньях истину найди,

Ты к Богу кротко, но иди.

А истина Его проста –

Любить лишь надо до конца!

12 ноября 2012 г.

Отчий дом

1

Тихо-тихо, дом скрипучий,

Зима вошла во двор колючий,

Где дерева стоят мертвы,

Уж нет травы и нет листвы,

А есть сугробы удалые,

Да дорожки снеговые.

Покрыты точно серебром,

Крыльцо и крыша — отчий дом.

2

Предстал ты взору, мой родимый,

Всегда задумчивый, любимый.

В своих стенах ты видел много,

Смотрел в глаза ты правде строго.

Сто обновлений поменял,

Хозяев разных разменял.

И возродился ты опять,

А лет уж мне десятков пять.

3

О, верный дом — моя опора!

Чтил ты тайны разговора.

И ссоры ты не выносил,

Своей семьи уют хранил.

Молчаньем тихим, мудрым скрипом,

Ты укорял нас вешним всхлипом.

Слезою плакал ты сполна –

Осенней слякоти пора.

4

Нам лет уж минула двадцатка –

Лихая в жизни пересадка,

Тогда мы в грёзах не тужили

И беззаботно мы любили

Мечтать о теплых днях и далях, –

Ласкающих умы реалях.

Казалось, на ноги уж встали.

Своим умом всё познавали.

5

И разом мы упали вместе,

Словно были на насесте

Птенцами нового рожденья,

Детьми из века поколенья

Героев ратных и убийц,

Да молчаливых там страниц,

Где правду тайно прикрывали.

И лишь сегодня выдают…

6

Сенсационные моменты!

Когда открыты документы,

Запечатленные экс-кадры

Фотографически нам рады.

Но мы не сетуем на ложь.

История! — не повернёшь…

И не воротишь жизней многих,

Угасших в пламенях жестоких.

7

Расстрелянных и погребённых

Под пенье птиц раскрепощённых,

Мы не успели позабыть.

Всю жизнь мы будем их любить,

Храня им верность вековую,

И крепко помнить дорогую

Победу над крестом фашизма.

Россия — вечная Отчизна!..

8

А пред поклоном не робей.

Эй, мо’лодец — ты воробей!

Навряд ли ты поймешь урок,

Коль не захочешь взять уж впрок

Всё тех же самых наставлений

Времён ошибок — оскорблений,

Черпнёшь из этого ты мудрость

И облечёшь свою распутность.

9

Текут рекой неумолимы

Пятидесятые годины.

Вослед стальных оков народа

Лишь отепленье небосвода.

На целину же тихоходом

Ходили дружным мы походом.

И словно в рыцарских доспехах

Там мы бились в новых вехах.

10

В сухих ветрах мы поднимали,

Восстанье — землю всколыхали.

Но в тщетность нашего исхода

Мы не верили ни года.

В чужую степь полезли «умно».

Ах, как было неразумно!

Героев же судить не вправе.

Мы лишь досадуем о праве.

11

Затем затишье наступило.

Ты помнишь, Дом, тебя кренило.

Тогда трудился я в порту,

Да создавал свою мечту

Трудом и потом, как всегда,

Не забывая никогда

В воспоминаниях своих

Милых, добрых и родных.

10 мая 2009 г.

Часть 2

Проза

Рассказы

По легендам симбирска

Эта таинственная история произошла в одной из школ города Ульяновска, где учились совершенно обычные дети. В одном из седьмых классов среди прочих учеников занимались два неразлучных друга — Коля и Марина. Они всегда вместе усаживались за одну парту и были отличником и ударницей. У Николая лучше всех получалось решать математические задачки и примеры. Его увлекали разные механизмы и их внутреннее строение, он испытывал любопытство к малознакомым вещам не только технического происхождения, но и природного. Коле было интересно изучать многочисленные связи между отдель- ными деталями или частями живого организма. А Марина грамотно и красиво умела писать сочинения. В ней жила романтичная девушка, записывающая свои короткие, но очень красивые стихи в тайном дневнике, в котором было много наклеек, разноцветных рисунков и зачеркнутых предложений. Ей нравилось путешествовать, бывать в незнакомых местах и разгадывать их тайны. Она находила какую-то мелочь и начинала придумывать в своих мыслях целое приключение, которое потом записывала в отдельную тетрадь.

Однажды после урока краеведения Коля и Марина по своей любимой традиции уселись на подоконнике напротив входа в класс, из дверей которого всё ещё выбегали их сверстники и сверстницы.

— Я не знала, что у нас такой город, — под впечатлением начала Марина.

— Какой — такой? — спросил Коля.

— Удивительный!

— И что в нем удивительного? Разве что машин полно, как в бешеном муравейнике.

— Ничего ты, ёжик, не понимаешь.

Марина в легком негодовании спрыгнула с подоконни- ка и сердито посмотрела на улицу.

— Ладно… Чего ты такого удивительного узнала про нашу «обитель»? — продолжил Коля.

— У-у-у… Насмотрелся своих ужастиков. — нахмурив брови, произнесла девушка, затем быстро продолжила, — а Ульяновск совсем не страшный.

— Да-а-а!? А я думал, в городе одни зомби ходят… — пошутил парень.

— Сам ты зомби! — возмутилась Марина и, успокоившись, снова заговорила о родном городе. — А ты знаешь, что у нас во времена Алексея Михайловича разводили тутовые сады?

— ПуПовые сады? — улыбнувшись, вновь пошутил юно- ша.

Марина громко рассмеялась, а Коля замер — ему очень нравилось, когда удавалось рассмешить свою подружку.

— Ну перестань, Колька… — сквозь смех проговорила она, держась одной рукой за живот. — Я же серьёзно, — продолжила девушка с легкой улыбкой, — Тутовые деревья разводили ради шёлка. Я читала в одной книжке: по многим легендам в древнем Китае именно на этих деревьях были впервые замечены черви-шелкопряды. От этого один из видов тутового дерева называли шелковицей. А еще оно не только шёлком полезное — из его вкусных плодов до сих пор делают лекарства от кашля.

— Это всё понятно. Ну а как эти сады появились у нас, знаешь? — с живым любопытством спросил Николай.

— Знаю, — твердо отвечала Марина. — Если коротко, то шелковица появилась у нас с прикаспийских соседних государств. Климат тогда в районе Симбирского уезда был мягче, чем сейчас, поэтому эти деревья легко приживались и росли. Но потом погода сильно изменилась, и тут шелковицу перестали разводить. Как сегодня сказали бы: «Бизнес лопнул».

— Ясненько.

— Ой, Колька! — неожиданно встрепенулась девушка и слегка испугала своего друга. — Смотри! — Марина указала пальцем на пол.

— Ну… Чего там такое? — лениво опустив свой взгляд на указанное место, пошутил