Стихия чувств - Олег Вячеславович Земсков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Фу, какая гадость… — продолжала девушка, усевшись на корточки и что-то подбирая с пола у отопительных батарей, — Умеешь ты, ёжик, разговаривать с девушками.
Она поднялась во весь рост.
— Колька, это же ручка, обычная ручка, но какая толстая, в ней, наверное, не один цвет. Я видела у папы такую ручку, и там при нажатии кнопки внутри меняется стержень с пастой…
— А давай ее разберем и посмотрим, что внутри!.. — с азартом в глазах и уже протягивая руку к прибору для письма, предложил молодой человек.
Чуть прокручивая корпус, Марина всмотрелась в най- денную ручку и что-то заметила.
— Погоди, Коля, — прищурившись еще сильнее, она про- читала надпись, медленно проговаривая слова. — «Помоги ближнему своему, и он выручит тебя!»
Вдруг у ребят потемнело в глазах, и они оба очутились в саду тех самых деревьев, о которых рассказывала Марина. Одежда на них была странной, старинной, но казалась совсем чистой и новой.
Очень удивившись новому наряду, ребята молча огляделись вокруг.
В саду стояла бочка с водой, на краю бочки висел небольшой деревянный ковш на изогнутом черенке с ис- тёртым узором. Внезапно они заметили человека, прислонившегося к шелковице. На вид ему было лет семьдесят. С морщинистым лицом и длинной седой бородой, в старой мужской сорочке он спал под могучим деревом, хранившим его покой.
Парень и девушка тихо присели на корточки возле старца и начали между собой шептаться.
— Как ты думаешь, мы куда попали с тобой? — спросила Марина у Коли.
— Не знаю. — протяжно произнес Коля, — Как-то это всё странно…
Неожиданно для ребят пожилой человек открыл глаза, потянулся, чуть охватывая древесный ствол вытянутыми вверх руками. Изрядно удивившись детям, старик сипло с присущим волжским говором спросил:
— Вы откуда будете, хлопцы?
Дети быстро обменялись взглядами друг с другом.
— Да мы… эээ… — замешкался молодой человек, но потом сообразил. — Мы симбирские.
— Симбирские? А что же вы далече зашли, до города отсель верста будет.
Старик медленно и трудно вставал с земли. Коля поспешил ему помочь. Обняв его рукой за поясницу, он стал опорой для старца.
— Спасибо тебе, ясно солнышко, за помощь, ноги мои совсем плохи, еле ходят, а в такую жару и подавно.
Старик прислонился спиной к дереву и попросил попить. Марина тут же отозвалась, набрала в ковш немного воды из бочки и аккуратно поднесла старику.
— Вот, дедушка, принесла тебе попить.
— Благодарствую, дéвица! Как тебя звать, красавица?
— Марина, — кротко ответила она, — а это Коля, мой друг. — Девушка ладонью указала на парня, стоявшего рядом.
— За то, что помогли мне, — начал старец, — открою вам один секрет… Говорят, десять лет назад в селе Шатрашаны сам Степан Разин после одного из поражений от госу- даревых войск сорок пудов спрятал золотом.
Старец сделал еще один глоток.
— А кто это, Степан Разин? — поинтересовался Николай и со свойственной ему сообразительностью добавил, — чай какой-нибудь разбойник кровожадный…
— Степан не всегда был разбойником. Родился он в казачьей семье предводителя мятежных казаков Тимофея Разина, возглавившего большое народное восстание, прозванное «Крестьянской войной». Было у Стёпки два брата — Иван и Фрол. Иван, старший, командовал казачьим войском и принял участие в русско-польской войне на стороне наших. Однажды он решил сбежать с остатками приближенных, но царская армия объявила их дезертирами, хотя у правительственных войск тогда никаких законных оснований на преследование не было: казачье вольное ополчение имело право поступать так, как им за- благорассудиться. Но войска воеводы Юрия Долгорукова пустились в погоню и, догнав, казнили всех беглых на месте. Степан же после смерти брата воспылал ярой ненавистью ко всему русскому дворянству и решил идти войной на Москву. Заразив народ тайным замыслом истребить бояр на Руси и проявляя недюжую смекалку в делах объединения свободных народов южных рубежей Русского государства, Степану удалось собрать под своим началом довольно мощную силу, и он начал разорять боярские наделы по пути к столице. И только здесь, под Симбирском, его остановили. А награбленные сокровища, по местным слухам, были зачарованы. И чтобы найти верный путь к ним и вернуться домой, нужно быть добрым сердцем и помочь трижды земле родной.
— А что это значит? — пытливо, но уважительно, спросил юноша.
— Мне ведома только одна история, которая приведет вас ко второй, а та к третьей, — загадочно объяснил старец.
— Мы внимательно тебя слушаем, дедушка, — сказала Марина за двоих.
Усевшись по-турецки на теплую землю, ребята замерли в ожидании.
— Чуть севернее Симбирска есть озерцо, Маришкой прозванное. А названо оно так потому, что жила там на берегу девушка по имени Маришка, ныне утопленница. Как раз в этом озере и покончила с собой от горя. За- клеймили ее девки местные за любовь к женатому, вот и не выдержало сердце девичье. А Егорушка, возлюбленный её, до сих пор втайне от жены приходит на озеро, садится в лодку, отплывает на середину и начинает играть на гуслях и тихонечко петь своей возлюбленной.
— Какая печальная история… — грустно сказала Марина.
— Девушку, конечно, жалко, — прокомментировал Коля. — Из-за любви погибнуть — настоящий подвиг!
Взглянув на своего друга, девушка неожиданно произнесла:
— А я хочу послушать, как Егорушка поёт.
— А что, пойдем, — с энтузиазмом подхватил парень. Старец с удовольствием объяснил ребятам, как добраться до Маришкиного озера.
Поблагодарив дедушку за всё, друзья отправились в путь.
А солнце пуще прежнего пригревало. Ребятам очень хотелось пить, но они медленно шли вперёд. Вдруг видят — всадник едет на коне. Сидевшему верхом на вид было лет тридцать. Одетый по-крестьянски в простую рубаху, опоясанную кушаком, коричневый кафтан, серые поно- шенные порты и сапоги, дюжий, широкоплечий человек с добродушным лицом руководил лошадью так, будто в седле сидел вовсе не крестьянин, а лихой казак, бывавший в боях. Поравнялся он с ребятами и начал браво расспрашивать:
— Вы чьих будете, дети, и куда путь держите?
— Да здешние мы, — вяло отвечал Коля, — домой путь держим.
— А где дом ваш?
— Неподалеку от озера Маришки, — схитрила девушка.
Всадник остановил коня и спешился, достал из правой перемётной сумки флягу и подал Марине.
— Вот… возьмите, тут немого воды. А то жалко на вас, таких усталых, смотреть.
Поблагодарив, девушка сделала один глоток и передала аккуратно флягу Коле. Друг залпом осушил сосуд и вернул хозяину.
— Может, вас подвести? — предложил крестьянин, поглаживая гриву своего вороного коня, — Мне всё равно в одну сторону.
— Никогда на лошади не каталась, — с лёгким испугом проговорила Марина.
— Да ты не бойся, — с улыбкой успокоил всадник, — Я тебе и твоему другу
