With the sun - MarInk

Гарри поспешно закрыл мозг, воспользовавшись своими небогатыми навыками Окклюменции, и ответил:

- Да, сэр.

Брюнету показалось, что на губах директора промелькнула довольная улыбка, но уверен он не был.

- Вы, очевидно, собираетесь изложить мне некий план, который поможет мне научиться как следует контролировать собственную магию.

- С каждым годом твой ум становится всё острей, Гарри, - поощрительно улыбнулся директор; гриффиндорец едва не поперхнулся чаем от такого сомнительного комплимента. - Ты совершенно прав, тебе необходимо научиться контролировать себя. С этой целью, я полагаю, тебе нужно изучить искусство концентрации.

Гарри вежливо выразил сомнения по этому поводу и поведал Дамблдору о том, как однажды в задумчивости он едва не распылил ко всем чертям собственный дом. Директора эта грустная история совсем не смутила.

- Для начала, Гарри, ты будешь принимать слабое притупляющее зелье, которое позволит твоим эмоциям быть не такими острыми. Северус будет готовить его для тебя. После его приёма ты будешь учиться основам медитации и расслабления. Могу только предполагать, о чём ты думал тогда, но теперь ты должен будешь размышлять о собственной магии, Гарри. Неважно, кому она принадлежала раньше, теперь она - часть тебя, и тебе необходимо принять это. Ты попробуешь поладить с ней, Гарри. У тебя просто нет другого выхода.

Гарри скривился - а когда у него вообще был выбор? Разве что когда он полюбил Драко и решил спасти его от всего, что могло бы угрожать блондину… почему-то, о чём бы ни думал Гарри, его мысли неизменно возвращались к слизеринцу, как проклятые. Да, тогда у него был выбор… любовь - это высший выбор, какой только возможен. А так… с рождения над ним дамокловым мечом висело это идиотское предсказание, за которое он готов был придушить Трелони на шестом курсе, если бы её гибель могла хоть что-нибудь изменить. Никакого выбора, никакого даже прославленного геройства, одна сплошная огромная гонка за выживание. И снова, и снова, и даже смерть чёртова красноглазого ублюдка решительно ничего не изменила, по ощущениям самого Гарри.

- Да, сэр. Вы совершенно правы. Когда я должен принять первую порцию зелья? И должен ли я находиться под его воздействием постоянно?

- Прямо сейчас, Гарри, - показывая Гарри свой пример, директор встал. - У Северуса всегда есть в запасе такие вещи.

- Хорошо, сэр.

Они уже миновали горгулью у подножия винтовой лестницы, ведшей в кабинет директора, и шагали по пустым коридорам Хогвартса, когда Гарри додумался задать самый актуальный на данный момент вопрос:

- Сэр… У кого я должен буду учиться искусству концентрации и медитации?

- Ты будешь заниматься с мистером Люциусом Малфоем, Гарри.

Победитель Тёмного Лорда споткнулся от неожиданности и разбил коленку о каменный пол. От неожиданной боли слёзы непроизвольно выступили на глазах, заставив изливающийся из них свет замерцать и пойти волнами. Гарри торопливо смахнул непрошеную жидкость с ресниц и поднялся на ноги, не заметив того, что не встал, а взлетел почти на полметра над полом:

- Я не ослышался, сэр??!!!

Дамблдор протянул руку к Гарри, взял гриффиндорца за плечо и аккуратно приблизил к полу на максимально возможное расстояние - несколько миллиметров, дальше магия Гарри заартачилась, не желая возвращаться к такой банальности, как передвижение исключительно по твёрдой поверхности - и только тогда соизволил ответить:

- Нет, Гарри, мальчик мой, ты не ослышался.

* * *

Драко аппарировал домой, и это уже обнадёживало; не узнать специфическую атмосферу дома Блэков было невозможно. У блондина был нюх на такие вещи - аромат древности, гордости, чистокровности, напоминающий запах тления и сирени, душноватый и завораживающий, такой же, какой стоял в поместье Малфоев. Всех, кроме чистокровных волшебников, такая атмосфера, которую нельзя было выгнать никакими освежающими и очищающими чарами, нервировала. Драко же привык к ней… к тому же «Малфой» в магическом мире было практически синонимом слова «чистокровный».

В том, что это был именно дом Блэков, а не то же поместье, Драко не сомневался; ему помогли увериться вопли портрета миссис Блэк, которой явно было скучно, когда оба жильца покинули дом на полдня - даже поорать ведь не на кого…

- Ты, маленький предатель чистой крови!! Грязный извращенец, который не продолжит свой род!!!

Миссис Блэк перевела дух и перешла на более крепкие эпитеты, от которых, пожалуй, покраснели бы и заковыряли ножкой в полу портовые грузчики. Но Драко краснеть не стал. Во-первых, ему было глубоко плевать на вопли старухи - он был пьян слишком сильно, чтобы всерьёз оскорбиться по поводу нескольких нецензурных слов. Во-вторых, у него обнаружилась куда более насущная проблема. Он ухитрился, аппарировав, въехать правой рукой в перила лестницы; плоть срослась с деревом, на свободе остались кончики пальцев, тут же выронившие палочку, и часть руки от середины предплечья. Пьяно хихикнув, Драко потянул руку на себя - злосчастную конечность пронзило такой острой болью, что Драко на миг задохнулся и всхлипнул. Ему стало так жалко себя, что он не предпринимал больше попыток к освобождению (да и сделать он без палочки и пьяный в доску ничего не смог бы, здесь нужна была посторонняя помощь), а сел прямо на лестницу, подперев локоть правой руки так, чтобы не двигать её и не вызывать новой боли. Блондин не хотел плакать. Он точно это знал. И ему удалось каким-то образом этого не делать - он просто уронил голову себе на грудь, чувствуя, как шея мгновенно начала затекать, и закрыл глаза. Несмотря на все предосторожности, приступы боли то и дело пронзали руку, и слизеринец прикусывал губу, чтобы не кричать, хотя стесняться в пустом доме было решительно не перед кем - не перед сумасшедшим портретом же. Пьяная жажда деятельности куда-то пропала, появилась апатия и тоска. Но он даже сумел подумать немного рациональных мыслей1: когда он аппарировал домой, была половина восьмого. Пир в Большом зале не заканчивается раньше девяти. После этого Дамблдор наверняка задержит Гарри - Драко нюхом чуял, что старый интриган до сих пор имел далеко идущие планы насчёт зеленоглазого гриффиндорского чуда. Значит, даже с учётом того, что Гарри может аппарировать прямо из Хогвартса, ждать его следует по самым оптимистичным прогнозам в десять вечера. По пессимистичным - неизвестно. И всё это время предстоит просидеть на холодных жёстких ступеньках, с рукой, вмурованной заживо в перила, с жестокой мигренью (утончённый организм Драко не единожды откалывал уже такие фортели в виде непрерывной, раздирающей, адской головной боли в самые неподходящие моменты, но в последний раз такое происходило аж летом после шестого курса, когда Драко нервничал по поводу экзаменов и влюблённости в Поттера). И с мыслями о Гарри. Гарри, Гарри, Гарри, любовь и проклятие… «Проклятье, я впадаю в сентиментальность. Только этого мне ещё не хватало для полного счастья!». О том, что гриффиндорец медленно, но верно отдаляется от него, закрывается… быть может, он просто не знает, как сказать, что разлюбил?

Депрессивные размышления добавляли мигрени остроты, и Драко с неким мазохистским смирением принимал её, потому что всё равно ничего не мог сделать. Ему предстояло как минимум два с половиной часа подобного развлечения.

Где-то через полчаса миссис Блэк заткнулась наконец. Должно быть, хотя у портретов и нет голосовых связок и мышц, они всё же способны уставать от воплей. Ещё через час Драко усиленно боролся со сном и кусал губы, чтобы не плакать от общей безысходности ситуации. Уже давно губы были прокушены до крови, и слизеринец, морщась от неприятного ощущения засохшей крови, залившей весь подбородок, превращал их и вовсе в месиво. Ничего, есть лечащие заклятия и зелья. К тому же по сравнению с мигренью назойливая боль израненных губ была практически незаметной.

Холодно.

Гарри вернулся, когда Драко уже и вовсе потерял счёт времени, оно всё смешалось в единообразную массу боли, темноты и онемелости затёкшего тела. Хлопок, мерцающий зеленый свет, чем-то похожий на туман, и лёгкие шаги по холлу.

- Гарри?.. - вопросительно позвал Драко.

- Lumos, - сказал Гарри и отпрянул от неожиданности, увидев блондина на лестнице. - Ты почему тут сидишь? Я думал, ты давно спишь…

Слова сами собой завяли на губах потрясённого открывшейся картиной Гарри. Драко попытался усмехнуться, но засохшая кровь таким толстым слоем покрывала их, что не получилось.

- Что с тобой случилось? - Драко внутренне ожидал, даже не осознавая толком, что его примутся трясти, поднимать с лестницы и целовать, но Гарри лишь подошёл к слизеринцу вплотную, зажигая по пути все светильники в холле (миссис Блэк опять разразилась не особо познавательной речью, но никто не обращал на неё внимания) и опустился рядом на колени.

- Что случилось, Драко? - Гарри осторожно коснулся губами его губ и отстранился - то ли не хотел делать больно прикосновением, то ли брезговал. - Почему ты здесь?