With the sun - MarInk

- Я неудачно аппарировал, - каждое слово отдавалось в голове эхом боли. - Рука вросла в перила, я выронил палочку и ничего не смог сделать. Я ждал тебя.

- Мерлин, Драко… Ты же должен был вернуться гораздо раньше меня. Сколько ты тут сидишь?

- Долго, - слизеринец неловко пожал одним левым плечом. - Я вернулся в половине восьмого.

- Боже мой… - Гарри на минуту прикрыл глаза и тяжело сглотнул. - Прости, Драко, милый… я сейчас.

Гриффиндорец осторожно накрыл ладонью то место, где дерево перил переходило в плоть предплечья Драко, и сосредоточенно закусил губу. Мерлин, как же он красив… он ошеломляющ, сногсшибателен, и, так или иначе, он недолго будет пребывать в плену иллюзий насчёт собственной непривлекательности из-за шрамов. И вряд ли останется с сыном Пожирателя, неспособным даже аппарировать как следует в место, где прожил несколько месяцев…

Щепки разлетелись во все стороны, рука Драко была свободна и невредима. Он со стоном уронил её себе на колени - как же мышцы затекли…

- Почему от тебя пахнет алкоголем? - мягко осведомился Гарри.

Сильные руки подняли Драко, и слизеринец с облегчением положил голову на плечо Гарри, вдыхая собственный запах гриффиндорца: мёд, свежесть, сливочное пиво - совсем чуть-чуть, наверное, он пил его на пиру - одеколон, подаренный Гарри лично блондином, и странный горьковатый аромат, совсем слабый, оставлявший при вдыхании на языке привкус хинина.

- Я пил, - честно признался Драко. - Я дурак, Гарри.

Гриффиндорец негромко рассмеялся и чмокнул Драко в лоб.

- Не казни себя, любовь моя. Где у тебя заживляющее зелье? И тебе нужно умыться.

- В шкафу с зельями, третья полка сверху, прозрачный флакон с белой пробкой.

Гарри осторожно убирал кровь с лица Драко мокрым холодным полотенцем, и блондину даже не было больно от прикосновений - отболелось уже за часы на лестнице. Заживляющее зелье ледяным огнём легло на ранки - впрочем, почти сразу дискомфорт прошёл, обезболивающий эффект никуда не делся. Многострадальные губы онемели напрочь, и Драко не мог ими пошевелить. Но последнего от него и не требовалось. Гарри аккуратно снял со слизеринца одежду, накрыл его одеялом и поцеловал в лоб. «Как труп целуют. Или просто неизлечимо больного», - мрачно подумал Драко.

- Спокойной ночи, Драко.

«А ты не ляжешь со мной, - констатировал Драко мысленно. - Ох, Гарри… просто полежи со мной… я же не требую от тебя трахаться со мной, раз уж ты, похоже, этого не хочешь!». Блондин левой рукой уцепился за рукав Поттера - останься!

- Ладно, я буду с тобой, - покладисто согласился Поттер, - но уйду до того, как ты проснёшься. У меня с самого утра уроки.

Драко не протестовал. Гарри снял одежду и скользнул к Драко под одеяло, обнимая блондина. Какой он тёплый… Драко с силой прижал к себе Гарри, как когда-то в детстве - плюшевого медведя (об этом медведе не знал никто, кроме домовых эльфов, которые держали язык за зубами по приказанию «хозяина Драко», и нужда в нём отпала уже после первого семестра в Хогвартсе). От запаха брюнета кружилась голова, и Драко не возражал против этого кружения, уснув уже через две минуты. Но этих минут хватило с лихвой, чтобы решить: «Гарри больше меня не любит. Раньше - любил, и не отнёсся бы так спокойно ко всему, что тут я вытворил. Он… словно обязанность выполняет, равнодушно и старательно».

Драко Люциус Малфой НЕНАВИДЕЛ знаменитое гриффиндорское благородство. Он бы с радостью возненавидел и ходячее воплощение этого самого благородства, но, увы, было уже поздно - он любил это воплощение, зеленоглазое и хрупкое, до дрожи в коленках и нытья в сердце.

* * *

Гарри чувствовал себя отвратно. Он никогда не любил вставать рано, а уж вставать для того, чтобы сделать что-то неприятное - зачёт по Зельям попытаться сдать или там на отработку у Филча явиться - так и вовсе терпеть не мог. Такие вещи вызывали в нём стойкую уверенность в какой-то глубинной, коренной неправильности всего мироустройства. Ни один нормальный демиург, по мнению Гарри, не создал бы мир, где требовалось бы разлеплять веки до рассвета, и гриффиндорец - классическая «сова» - завидовал немного Драко-«голубю», которому было всё равно, в каком режиме жить. Вот и сейчас Гарри с ноткой мазохизма предвкушал, как явится в Хогвартс (и какого чёрта директор так настаивал, чтобы преподаватель ЗОТС непременно присутствовал на завтраке в Большом Зале?!), будет давить душераздирающие зевки и методично ковыряться в овсянке под обожающими взорами большинства студентов и ненавидящими меньшинства (тех, чьи родители были Пожирателями смерти), а потом под этими же взорами будет терпеливо объяснять, чем боггарт отличается от смертофалда и какие виды щитов доступны при использовании беспалочковой и невербальной магии. «Какая прелесть», - вставила своё веское ехидное слово слизеринская сущность. «Не смешно», - возразила ей гриффиндорская. «А по мне, так очень даже смешно», - слизеринская захихикала. «Заткнитесь обе!!», - мысленно рявкнул Гарри, обретя таким незамысловатым способом относительное душевное спокойствие, и аппарировал в Хогвартс, оставив предварительно на тумбочке у кровати Драко поднос с завтраком, на который были наложены сохраняющие (чтоб не остыл) чары.

«И пусть после этого Трелони утверждает, что у меня нет никаких способностей к Прорицанию», - мрачно иронизировал Гарри, рассеянно превращая кашу на тарелке в совсем уж отвратительное месиво - причём почему-то вилкой, а не ложкой; должно быть, потому, что есть её он всё равно не собирался. Все его худшие предчувствия сбывались, и, если бы не притупляющее зелье, от завтрака вполне могло бы не остаться ни рожек, ни ножек, а так у присутствующих иногда всего лишь закладывало уши от недовольства Гарри. В общем и целом, Гарри был удовлетворён действием лекарства. Хотя занятия медитацией с Люциусом Малфоем - это был тот ещё сюрприз… Гарри вспомнил, как вчера вечером они с Дамблдором, навестив Снейпа и распотрошив его запасы зелий, явились в одну из комнат подземелий, защищённую паролем и настроенную на магические подписи всех троих - Гарри, директора и Малфоя-старшего.

Как всегда, Люциус Салазар Малфой выглядел безупречно и холодно. Он поднял глаза на вошедших, откладывая в сторону какую-то книгу. Гриффиндорец вздрогнул, встретившись с ним взглядом - глаза Люциуса походили на сталь, в отличие от глаз Драко, бывших похожими на серебро. «Серебро - более мягкий металл… драгоценный металл, а сталь используют на оружие».

- Добрый вечер, профессор Дамблдор, сэр. Добрый вечер, мистер Поттер, - холодно кивнул Люциус; то, как он склонил голову, живо напомнило гриффиндорцу жестикуляцию Драко. - Я полагаю, настала пора выполнить наш договор?..

«Какой договор?», - недопонял Гарри.

- Вы совершенно правы, мистер Малфой, - медленно кивнул Дамблдор; губы директора, и без того по-старчески тонкие, сжались в нитку. - Гарри, я оставлю тебя с мистером Малфоем. Полагаю, вы сможете сами договориться о частоте и интенсивности занятий.

Директор смылся, и Гарри ничего не оставалось, кроме как вспомнить, что он всё-таки гриффиндорец, а не под кустом найден.

- Добрый вечер, мистер Малфой. Признаться, я несколько озадачен тем, что именно Вы будете обучать меня внутреннему спокойствию…

Гарри не любил изъясняться таким стилем, но на людей малфоевского типа и на слизеринцев вообще он действовал безотказно. Даже Скримджер, закончивший Гриффиндор, начинал обращаться с Гарри уважительнее, слыша в речи Нашего-Золотого-Мальчика такие обороты. Будто умение гладко говорить, как по бумажке, когда-то являлось признаком психической адекватности…

- Не сомневаюсь, мистер Поттер, - издевается, сволочь белобрысая... - Тем не менее, дела обстоят именно таким образом. Вам, я полагаю, неизвестно, что моя юность после Хогвартса прошла в Тибете. В одном из монастырей меня обучали внутреннему спокойствию, как и сотни поколений Малфоев до меня. С сожалением вынужден отметить, что Драко не успел узнать об этой традиции и вряд ли согласится отправиться куда бы то ни было на несколько лет без Вас. Как бы то ни было, только это искусство позволило мне оставаться правой рукой Тёмного Лорда даже учитывая те обстоятельства, что после его первого падения я откровенно предал все эти сомнительные идеалы. Ваша же проблема имеет несколько иной аспект: Вам необходимо научиться управлять могуществом, которое разрушает и окружающую обстановку, и Вас самого.

Гарри кивнул, как загипнотизированный.

Люциус продолжил вещать менторским тоном. Обычно Гарри за такой тон с энтузиазмом давал в нос, но с Малфоем-старшим сама мысль о подобной реакции была смешной. Поэтому гриффиндорец только размеренно кивал всё время, пока Люциус излагал расписание занятий: после уроков со школьниками Гарри приходит сюда и медитирует под присмотром и по инструкции Люциуса, пока тот не сочтёт, что на сегодня достаточно. Каждый день утром и вечером делать специальные упражнения йоги (Гарри посмотрел на свиток, где Люциус взмахом палочки изобразил оные упражнения, и брови гриффиндорца достигли линии волос - неужели действительно можно так изогнуться и ещё простоять минуты две?!). При этом необходимо ещё круглые сутки дышать размеренно и думать о небе - «высоком и вечном2», как выразился «выходец с Тибета». Гарри подозревал, что это была цитата, но даже если так и было, то он её не опознал.