Кошачье шоу - Кэрол Дуглас

Керамические пепельницы самой разнообразной формы (некоторые из них даже были отделаны стразами) лежали на столешницах. Да уж, тут точно не Баухаус. Угол комнаты подпирал торшер. На его лампочках покоились темно-красные, насыщенно-зеленые и салатово-желтые тени. Этот последний оттенок отлично смотрится, когда он на маленьких зеленых яблоках, или в глазах симпатичной киски, но на лампах — просто отвратительно.

Я разместился посередине комнаты под желтым обеденным столом. Стулья были отделаны серым пластиком с перламутром. Надо было зализать бровь: она горела. Вообще, конечно, она не может гореть, так как представители моего семейства никогда не потеют, даже под давлением самых ужасных обстоятельств. Но я уверен, что могу заработать воспаление мозга, хотя бы от вида столь… странной меблировки. Без сомнений, мисс Электра Ларк не хотела бы, чтоб кто-то увидел ее квартиру. Я бы тоже не хотел, если б жил среди всего этого винтажного хлама… надо будет поразмыслить об этом, когда будет время.

Хорошо хоть, что злобный мутно-зеленый глаз больше не смотрит на меня. Наверное, это ножка стула отражала свет от лавовой лампы или один из дюжины стеклянных шаров.

Я причесал свои ослепительно белые усы, прекрасно выглядящие на фоне моей идеальной черной шерстки. Потом убедился, что на хвосте нет пылинок, ведь я мог случайно зацепить их во время непреднамеренного скольжения по столу. Полуночник Луи всегда должен выглядеть превосходно, поэтому никогда не снисходит до обязанностей. Слова «дом», особенно если оно сопряжено с «работой» или «котом», а также самым мерзким словечком — «любимец» — нет в моем лексиконе.

Я внимательно изучаю чужое владение, размышляя, куда бы податься дальше, и тут замечаю еще одну зеленую сферу, на уровне пола. Несомненно, это слабый свет от какой-то домашней техники, вроде видеомагнитофона, в любой момент готового показать, что есть на кассете, стоит только нажать на кнопку.

С другой стороны, это мог быть глаз домового, приглядывающего за квартирой мисс Электры Ларк. Такое существо, должно быть, готово бесконечно любить этот дом в обмен на проведение оккультных ритуалов. Что-то у меня воображение разыгралось.

Собственно, чем больше я об этом думаю, тем больше выхожу за рамки привычного мышления. На небесах и на земле существует куда больше необъяснимых вещей, чем я хотел бы повидать или даже просто представить.

Чтобы удостовериться, что я не в какой-то Стране Чудес, я ущипнул себя. Причем довольно сильно. Чтобы сработало наверняка — даже пустил кровь. У меня не было другой альтернативы, кроме как встретиться лицом к лицу с этим светящимся существом. Я не знаю планировку достаточно, чтобы бегать, поэтому пришлось развернуться спиной к комнате. Перспектива умереть с прищемленной непонятным механизмом лапой меня не прельщала.

Я зарычал. Спрашивать «кто это?» незачем, хотя бы потому, что глаз, за которым я все время наблюдаю, принадлежит не кому-то, а чему-то. Полагаю, не стоит раздражать загадочное «что-то», ошибочно назвав его «кем-то».

Моя память услужливо подбрасывает воспоминания о всех одноглазых существах, о которых я знаю через первые или вторые руки, включая несколько безобразных языческих божеств из давно ушедших времен, о которых слышал много лет назад. Я бормочу молитву богине Бастет (В Древнем Египте — богиня радости, веселья, любви, женской красоты, плодородия и домашнего очага, которая изображалась в виде кошки или женщины с головой кошки) и ползу вперед на животе по гладкому паркету. Я практически растекаюсь по нему медленно, как лакричный сироп. Вы еще не успеваете опомниться, а я уже напротив диванчика, покрытого вышивкой с узелками цвета какао и золотыми переплетениями. На уровне глаз колышется шелковая бахрома, за которой играет со мной в прятки одноглазый пират. Он скрывается под уродливым диваном. Может, это приведение Вероники Лейк (Известная американская актриса (1922–1973 гг.), которая ввела в моду длинные волосы, закрывающие один глаз)? Я допускаю любую возможность.

Пришло время действовать. Я сую морду сквозь бахрому — усы дергаются от неприятного соприкосновения с материалом. Повторяю свое рычание, и вдобавок бью туда-сюда хвостом. От поднявшейся пыли (благодаря моим неловким движениям) я чихаю и на мгновение зажмуриваю свои зоркие глаза — непроизвольная реакция. В темноте что-то перемещается. Теперь я вижу уже два дьявольских глаза. Либо видеомагнитофон мисс Электры Ларк любит прятаться под диваном и гореть двумя предупреждающими лампочками, либо передо мной находится живое существо.

— Служба безопасности, — говорю я самым строгим голосом, на который только был способен. — Вылезай оттуда с опущенными ушами и закрытой пастью.

Но никакого шевеления не последовало, вместо этого я услышал низкое и мягкое «нет». Не буквальное «нет», конечно, но послание было четким, и я разобрал его безошибочно. Однако я не трачу время на споры. Выбираюсь обратно и подхожу к диванчику с другой стороны. Собрав силы и приняв нужную позу, я наваливаюсь на ручку девятикилограммовым весом всей своей мощи. Диванчик скользнул по деревянному полу на несколько сантиметров. Никто из моих приятелей не сможет сделать это, и я не советую пробовать такое дома. Ваших хозяев это взбесит.

Но сейчас крайний случай. Даже если это вредное насекомое, оно тоже может быть демонического происхождения. Все равно я не испугался. Отступив чуть назад, я снова обрушил на ручку всю свою необузданную массу. И опять скрежет ножек по деревянному полу. Из-под диванчика послышалось негодующее рычание — миссия выполнена.

Загадочный незнакомец замер и притаился. Из центра темной маски (предположительно, его лица) на меня смотрели два светящихся, похожих на планеты, абсолютно круглых глаза.

На своем веку я заставлял отводить взгляд не одну кошку, собаку, рептилию, или даже человека. Мне неважно, больше ли он, злее, умнее или проворнее. Но сейчас я встретил достойного соперника. Никогда в жизни не видел такого магнетического, совершенно ледяного взгляда. Я сглотнул и собрался с силой, неуверенный, что же будет лучше: начать драку или извиниться.

Я очень смутился, хотя на меня это вовсе не похоже. Вдруг что-то ударило меня в грудь, причем сильно. Следующее, что помню: голова сильно саднит от сильного удара о торшер, который свалился от нашей с ним незапланированной встречи. И поток неумолимого света льется на мою ослабевшую плоть, точно от лампы в комнате для допросов из гангстерских фильмов с Джеймсом Кэгни (Легендарный американский актер (1899–1986 гг.), один из самых востребованных в истории классического Голливуда).

Обладатель дьявольских глаз беззвучно шествовал в мою сторону на четырех лапах (я не так ослабел, чтобы не заметить).

— Как ты это сделал? — еле выдавил я, безуспешно пытаясь встать.

— Карма, — ответило существо, заставляя мои усы замереть в воздухе.

Я все еще не могу отвести взгляд от ужасных зелено-голубых глаз, хотя и заметил, что несмотря на их неестественную округлость, у них-таки есть небольшой наклон. Интересно, мог ли этот незнакомец оказаться незнакомкой?

— Карма, — повторяю я, думая, не есть ли это какой-нибудь экзотический вид боевых искусств. Надо будет понаблюдать за уроками мистера Мэтта Девайна внимательнее. Потом добавил: — Ты ведь меня и лапой не тронул.

Низкая трель, донесшаяся из-под темной маски с одними глазами явно была глумливой. Я бы описал этот звук, как смех. Демоны, правда, не смеются.

— Хотя они у меня есть, — заявил мой противник глубоким, почти горловым голосом, похожим на падающую воду, и помахал двумя передними конечностями белого цвета.

Мой серебристо-золотой собеседник был облачен в мерцающий мягкий мех. Плоские черные уши торчали над немигающими глазами. С изумлением я обнаружил, что таращусь на представителя своего собственного вида, хотя таких никогда раньше не видел.

— Карма, — снова произнес я, не найдя никакого остроумного ответа. Я не часто бываю выбит из колеи, но сейчас мой разум был в большем замешательстве, чем сломанная пинбольная машина.

— Так меня зовут, — продолжило создание. — А тебя — Полуночник Луи.

Оно снова уставилось на меня.

— Не могу сказать, что твоя осведомленность делает тебе честь.

— Мне делает, а тебе — нет. Я… знаю, чем ты занимаешься.

Не люблю надменный тон, поэтому заставил себя принять достойную позу (потихоньку я осматривал свое тело на предмет повреждений):

— Кто ты? Или что?

— Я — резидент этих комнат.

— То есть ты живешь здесь, — постепенно начинаю ориентироваться и теперь использую полицейскую методику допроса (позаимствовал у лейтенанта Молины). — Как так случилось, что я ничего о тебе не слышал?

— Ты слышал меня, — ответило оно с высокомерной ухмылкой.