Открытые сны Раскаяние (СИ) - Львова Мира

Его речь произвела большой ажиотаж. После выступления к нему потянулась вереница любопытствующих и журналистов.

— Скажите, а каким образом вы будете извлекать информацию из своих подопытных? — пихнула микрофон в лицо активная журналистка в полосатом свитере. — И не противоречат ли ваши действия Женевской конвенции о защите прав человека?

Павел Федорович улыбался в камеру и продвигался к выходу сквозь толпу.

— Не превратите ли вы людей в подопытных крыс? — журналистка в полосатом свитере не отставала, буквально наступая профессору на пятки. — Можно ли поговорить с кем-нибудь, кто благополучно вышел из вашей лаборатории?

Директор «Граната» Иван оттеснил настырную женщину и захлопнул за профессором дверь машины. Но журналистка не собиралась сдаваться.

— Вы всегда рядом с профессором Куликом. Можете нашим телезрителям сказать пару слов о деятельности сомнительного НИИ?

Иван помотал головой, улыбнулся сопровождающей ее камере и резко открыл дверь машины. Женщина охнула и повалилась на асфальт от сильного удара дверью. Иван сел за руль и быстро уехал.

Профессор остановил взгляд на входном отверстии вентиляции, закрытой решеткой. Худенькому Кириллу не составило труда забраться в воздуховод и проползти до улицы. Он не учел одного — шум. Листовой металл грохотал под коленками. Иван поймал его уже на улице. Но не учел, что обессиленный юноша оказался хрупким, и надавил сильнее, чем требовалось. Павел Федорович внимательно рассмотрел синюшную шею Кирилла и пожурил своего друга.

— Как же так, Ванюша. Ты же ему шею сломал.

Куда Иван дел труп профессор не спрашивал. Ему было не интересно. Он горевал, сидя в баре, высказываясь равнодушному бармену.

— Это был мой любимый проект. Я почти разобрался. Осталось понять, как извлечь и передать. Мне бы еще годик- другой.

Он выпил залпом четвертый бокал и, шатаясь, побрел к выходу. Две недели он не выходил из дома и не отвечал на звонки. Только курьер через день приносил еду и выпивку. Из затянувшегося запоя его выдернул Иван, подкинувший идею.

— Павел Федорович, конец света не наступил. Сыщешь еще кого-нибудь. Приведи себя в порядок, а я договорюсь на телевидении. Помелькаешь то там, то сям. Народ тебя запомнит, полюбит. А потом дашь объявление: ищу веселых и находчивых экстрасенсов.

Он не сдержался и расхохотался. Профессор ухватился за эту идею и развил бурную деятельность: писал статьи в журналы, присутствовал в телевизионных программах, участвовал в беседах на радио. За несколько месяцев работы накопился целый список людей, считающих себя экстрасенсами, чародеями, магами или ведунами. Но при проверке оказалось, что большая часть обманывала, несколько человек имели серьезные умственные отклонения и только двое обладали способностями. Один с помощью руки облегчал боль, а второй безошибочно предсказывал будущее на картах. Павел Федорович провел несколько предварительных исследований и понял, что они не подходят.

Профессор отогнал воспоминания, вытер рукавом отпечаток пальца со стерильно чистой поверхности стола и направился к выходу. Тепло от обогревателей невидимыми волнами расходилось по комнатам.

Глава 5

Прохладный весенний ветерок сменился сухим горячим воздухом. Ярослава открыла глаза и улыбнулась, Константин справился. Она подошла и прикоснулась к его плечу:

— Как вы?

Константин поднял голову и вытер слезы тыльной стороной ладони.

— Что это было? Неужели я встречался с Володей?

— Нет, мы до сих пор в коме. Володя может жить совершенно в других условиях и быть вполне успешным человекам. Но ваше сознание выдумало мир, в котором должен находиться Володя, после того, что вы с ним сделали.

Константин облегченно выдохнул и опустился на землю.

— Как хорошо. Я очень рад.

— Но, — строго сказала Ярослава. — Володя, действительно, может нуждаться в помощи.

Константин закивал.

— Вы правы. Я найду его. Обязательно найду. Ведь я обещал.

Ярослава не стала напоминать, что произошедшее было фантазией и он дал обещание себе самому. Она опустилась рядом, и вдруг над головой послышался голос Тамары Ивановны.

— Ярослава, я тебя укрыла пледом. Надеюсь, у вас всё получается. Константин Львович, слушайте эту девочку и делайте, как велит. Она поможет.

Константин недоуменно уставился на Ярославу.

— Почему мы не проснулись? Я что-то неправильно сделал?

Ярослава встала и отряхнула белый костюм от красной пыли.

— Вы правильно сделали. А не проснулись мы потому, что этот случай не единственный груз на вашей душе. Давайте работать дальше.

Константин кивнул, вскочил на ноги, и они снова зашагали по безжизненной красной пустыне в сторону гор.

— А где мы находимся? — Ярослава подобрала с земли камешек и принялась катать его в руке. Камешек раскрошился, превратившись в песок.

— Это Аризона. В прошлом месяце с семьей летали к другу в Финикс. Приезжали посмотреть Гранд-Каньон.

— Почему вам не понравился парк?

— Откуда вы знаете, что не понравился?

Ярослава усмехнулась.

— Иначе вы бы здесь не оказались. У каждого свой ад. Я уже побывала на кладбищах, в заброшенном здании, в больнице, в лесу и даже в торговом центре.

— Вы серьезно? В торговом центре?

— Да, это был восьмилетний мальчик. Он когда-то потерялся в торговом центре и с тех пор боялся туда ходить.

Константин понимающе кивнул и провел рукой по волосам.

— Я его понимаю. Вы правы, мне не понравился каньон. Словно край земли. Лучше расскажите о своем прекрасном даре.

Ярослава посмотрела вдаль, на подернутые легкой дымкой вершины гор и чуть заметно улыбнулась. Свой прекрасный дар она с радостью отдала бы другому. Притом, с доплатой.

— Раньше, лет пять назад, я бы поправила вас и назвала свой дар ужасным или даже проклятьем. Но после того, как нашла ему применение, больше так не думаю. Это дар. Прекрасный божественный дар. С его помощью я вернула к жизни двадцать шесть человек. Надеюсь, вы будете двадцать седьмым.

— Можете не сомневаться. Я буду двадцать седьмым, — жарко уверил Константин и стукнул себя кулаком по груди. Ярослава с печальной улыбкой посмотрела на него и продолжила:

— До того, как научилась контролировать «хождение», боялась, что сойду с ума. Люди редко помнят сны, в отличие от меня. Я помню все, что видела: нечеткие пугающие образы, страшные лица, резкие падения, мертвых или тонущих в болоте людей, жуткие аварии и катастрофы. Все это изматывало. Я старалась спать днем, а ночью бодрствовать.

Она замолчала и прижала руку ко рту, чтобы не заплакать. Никто по-настоящему не понимал ее страданий. Психологи советовали отвлечься от фантазий и переместиться в реальный мир. Они не верили, что это была правда. В последний раз она была у психолога в прошлом месяце:

— По-моему, вы инфантильны и таким образом убегаете от жизненных трудностей. Вам уже двадцать пять лет, но у вас нет ни работы, ни семьи. Вы застряли в детстве и не хотите взрослеть. Вам так удобно. Изображаете жертву, чтобы вас жалели. Поймите, это путь в никуда.

— Спасибо, — кротко ответила Ярослава и улыбнулась. — Если можно, то я оплачу картой.

— Я еще не все сказал, — продолжал психолог, тучный лысый мужчина. Ярослава была у него на приеме лишь раз и, по отзывам, он должен был быть очень хорошим специалистом. Должен был быть, но не был.

— Не думаю, что вы сможете мне помочь, — твердо сказала она и встала. — Прощайте. Надеюсь, мы больше не увидимся.

Родители всячески поддерживали, пытались разнообразить ее жизнь путешествиями. Однако куда бы они ни поехали, везде были люди. И все они видели сны. Ярослава поняла, что только человек, находящийся в коме, сможет ее понять, и ждала звонка Валерия Борисовича, как повод выговориться.

Дмитрий Сергеевич вздрогнул от прикосновения к плечу.

— Я что, заснул? — Тамара Ивановна стояла над ним и утвердительно кивнула.