Минус Финляндия - Андрей Семенов

— И вы полагаете, что гражданские люди, которые пошли в Сопротивление, будут в состоянии что-либо противопоставить регулярным немецким частям в открытом бою? — усмехнулся Штейн.

— Нет, — рассудительно ответил Даллес. — Я так не думаю. Но Норвегия и ее порты жизненно необходимы Германии. Если Гитлер увидит даже мнимую угрозу своим интересам в Норвегии, то он, пожалуй, не только не стронет имеющиеся там войска с места, но и усилит гарнизоны. Поэтому, если вам удастся организовать серьезное вооруженное нападение на один из норвежских портов, то тем самым вы окажете косвенную поддержку своим соотечественникам.

— Я все понял, Ален. Каким временем я располагаю?

— Малым. Недели три. От силы — месяц. Мы, к сожалению, не знаем точной даты начала немецкого наступления на Востоке.

Во время разговора Даллес прохаживался по кабинету, останавливаясь у окна и снова начиная ходить. Штейн уже освоил американскую бесцеремонность и, не смущаясь присутствием старшего, продолжал спокойно сидеть в кресле. Потом и Даллес сел в другое кресло и стал заканчивать разговор. Ему нравился этот русский, особенно методы его работы. Будь этот русский малость похитрее, он мог бы хорошо заработать на тех материалах, которые добывал в Германии и отдавал американцам бесплатно, лишь из одного желания утвердиться в глазах своего нового руководства. Если русскому удастся обозначить в немецком тылу нечто, похожее на народное восстание, то акции Даллеса в президентской администрации сильно возрастут. При этом возрастет и авторитет той секретной службы, которую Даллес, с благословения президента Рузвельта, уже второй год создает в Европе. Именно от этой организации во многом будет зависеть вид политической карты после победы над фашизмом.

— Я не все вам сказал, Олег. Поймите меня верно — я не могу раскрывать вам всех карт. У нас с вами есть влиятельные противники в Конгрессе. Я по-хорошему завидую Сталину. Он один может практически бесконтрольно распоряжаться всеми ресурсами своей страны, вести дела по своему усмотрению. Президент Рузвельт лишен такой возможности. Его расходы на войну, в том числе и на ту войну, которую в Европе ведем мы с вами, контролируются Конгрессом. Многие конгрессмены имеют крепкие связи с немецким капиталом, и не в их интересах нанесение ущерба немецкой экономике. А такой ущерб неминуем при бомбардировках промышленных центров. Если в результате акции по захвату порта возникнет общественный резонанс — а он обязательно возникнет, если вам удастся захватить и удержать в течение нескольких часов хотя бы один порт — то эта операция станет оправданием деятельности всей нашей организации в Европе на очень долгий срок.

— Не беспокойтесь, Ален. Мы с моими друзьями постараемся пошуметь так, чтобы нас услышали во всем мире.

— Ну и последнее, пожалуй, — Даллес выколотил золу из трубки в пепельницу, будто подводя итог их беседы, и повторил в задумчивости: — Пожалуй, последнее. Война идет своим чередом. Каждый день войны приближает нас к миру, уж извините меня за патетику. Уже сегодня нам следует задуматься о первом дне мира. Когда смолкнут пушки и на самолеты накинут чехлы, люди тех стран, которые сегодня оккупированы Гитлером, задумаются о том, по какому пути им идти дальше. Коммунистические идеи все больше захватывают умы. Не стану скрывать от вас, не только в нищих Албании и Югославии, но и в благополучных буржуазных странах, таких, например, как Франция и Италия, левые настроения охватывают все более широкие массы. Если Гитлер продержится у власти еще хотя бы пару лет, а Советы будут и дальше одерживать победы одну за другой, то к концу войны половина Европы может оказаться под коммунистическим влиянием. Этого допустить никак нельзя. Я прошу вас, Олег, сосредоточиться на Скандинавии. Это будет не так трудно, как может показаться. Во-первых, сразу же отпадают Швеция и Исландия, так как их политическое устройство после войны гарантированно останется неизменным. Финляндия находится в сфере интересов англичан, и нам будет не с руки активно вмешиваться в отношения между сэром Уинстоном и господином Маннергеймом. Остаются Норвегия и Дания. Необходимо подобрать людей, известных и уважаемых в этих странах, с тем прицелом, чтобы после краха гитлеровского режима они смогли сформировать в своих странах демократические правительства, ориентированные в своей политике на Вашингтон, а не на Москву. В первую очередь необходимо подобрать кандидатуры на посты премьер-министра, министров иностранных и внутренних дел. Еще до того, как кончится война, целесообразно связать в общественном сознании их имена с движением Сопротивления, а для придания веса самому Сопротивлению надо вовлечь в него видных ученых и деятелей культуры. Разумеется, не подвергая их опасности. Достаточно будет того, чтобы они не запятнали себя открытым сотрудничеством с фашистами. А после войны пресса задним числом придумает им героические биографии и распишет их неоценимый вклад в освобождение от оккупации. Вы понимаете меня?

Штейн понял.

— Если я не ошибаюсь, речь идет о фактическом формировании проамериканских правительств и предварительном подборе персонального состава кабинетов.

— Именно, — подтвердил Даллес. — В Лондоне сейчас находятся девять правительств в изгнании. Знаете, все эти недобитые поляки и сбежавшие короли. Практического значения они сейчас пока не имеют, но как знать. Если после установления мира Лондон решит вывести их на политическую арену как легитимную власть в своих странах… Чтобы нивелировать усилия Лондона, мы должны представить свои кандидатуры. Но прежде чем выводить их на сцену, под лучи юпитеров и софитов, мы должны заранее позаботиться о политическом багаже этих персон. В первый день мира оценка любого политика будет начинаться с вопроса о том, что он сделал для освобождения своей страны. Вот поэтому курируемое вами движение Сопротивления и должно стать нашей козырной картой. Ради того, чтобы привести к власти удобное нам правительство, Конгресс пойдет на любые ассигнования.

В этот же день Даллес покинул Стокгольм.

На прощание он еще раз напутствовал Штейна:

— Олег, нам очень важно оправдать перед Конгрессом свое присутствие в Европе. Отнесетесь к этому со всей серьезностью. И еще… Я не должен был вам этого говорить. Примерно через месяц планируется высадка нашего экспедиционного корпуса на юге Европы. Немного шума на севере поможет отвлечь внимание немцев.

В ответ Штейн пообещал устроить маленькую, но шумную войну.

VI

Любое наступательное действие начинается с разведки и рекогносцировки. Штейн разложил на столе карту Норвегии и стал намечать объект атаки патриотов из движения Сопротивления. На самом севере страны находился важный порт Киркенес. Там базировались немецкие подводные лодки, которые перехватывали английские караваны PQ, шедшие в Архангельск. Если бы удалось захватить Киркенес и удержать его несколько часов, а заодно потопить стоявшие у причальных стенок субмарины и взорвать портовое оборудование, то это наделало бы много шуму. Сотни английских моряков, идущих в караванах на Архангельск, были бы очень благодарны за такой налет. А уж какую помощь советскому Карельскому фронту оказал бы захват Киркенеса…

Было только три обстоятельства, препятствующих осуществлению столь грандиозного и смелого замысла.

Во-первых, Киркенес находился далеко за Полярным кругом, и это осложняло ведение боевых действий. Сейчас лето, а значит — долгий полярный день. Темное время суток практически отсутствует, скрытно изготовиться для атаки не получится, как ни маскируйся. Несколько сотен людей не положишь в карман, чтобы незаметно пронести их в город. Немцы непременно заметят и подготовятся к отражению.

Во-вторых, Киркенес удален от центра Норвегии на тысячу километров, а это значит, что в отведенные сроки подготовить операцию не удастся. Вот если бы месяца три, то можно было бы попробовать…

И, наконец, в-третьих, в Киркенесе стоял штаб и тыловые части немецкой Двадцатой горной армии. Немцы — не скандинавы. Они воюют грамотно и упорно. Двадцатая армия два года успешно ведет бои в Заполярье. Нечего надеяться на то, чтобы штаб своей армии был оставлен без должного прикрытия. Кроме сухопутных частей порт прикрывают части флота. Этот Киркенес можно не взять, даже располагая полнокровной кадровой дивизией. Что уж тут говорить о дилетантах-партизанах!

Киркенес, как цель маленькой, но шумной войны, отпадал. Штейн повздыхал еще пару минут над картой и поставил цветным карандашом большой жирный крест на этом городе.

Но раз задача поставлена, то придется ее выполнять и определить иной объект для нападения. Штейн взял циркуль и провел окружность с центром в Осло. Ее радиус составлял триста километров. На этом расстоянии от Осло Штейну было нечего искать. На отражение атаки и подавление вооруженного выступления подкрепление из столицы придет через считанные часы. Малочисленность и плохую полевую выучу повстанцев необходимо было уравнять отдаленностью от центра самого места проведения диверсионной акции. Надо было найти такой порт, к малочисленному гарнизону которого не скоро доберется подмога.