Песнь молодости - Ян Мо

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, я не могу дышать одним воздухом с таким подлецом, как Юй Цзин-тан! Лучше умру с голода, чем стану унижаться перед ним…

— Быть учительницей вовсе не означает унижаться перед ним. Потом Юй Цзин-тан — образованный человек…

Дао-цзин перебила его:

— Его нельзя назвать образованным человеком, с ним стоять-то рядом противно.

Маленькие блестящие глаза Юй Юн-цзэ пристально смотрели на нее. «За этой красивой и хрупкой внешностью скрывается сильный и упрямый характер. Почему она так упорствует?» Юй Юн-цзэ хотел возразить Дао-цзин, но, заглянув в ее глаза, решил промолчать.

Сидя друг перед другом, они оба молчали.

Небо быстро светлело. Разноголосо прокричали петухи. Дао-цзин устало опустила на стол голову. Мысли ее смешались, говорить не хотелось. Юй Юн-цзэ поднялся и посмотрел в окно: дождь совсем прекратился, небо прояснилось.

Освещаемый бледным светом зари, он снова подошел к Дао-цзин и слегка хриплым голосом произнес:

— Я ухожу, тебе надо отдохнуть. Когда встретишь Юй Цзин-тана, ни в коем случае не показывай вида, что слышала, о чем они говорили вчера вечером. О нашем с тобой разговоре тоже ничего ему не говори. И мнение мое такое: уезжать сейчас тебе не следует… А о том, как тебе здесь лучше устроиться, мы еще поговорим. Приходи после обеда к морю. Хорошо?

Дао-цзин встала из-за стола и утвердительно кивнула головой.

Выходя из комнаты, Юй Юн-цзэ на мгновение задержался в дверях. Их взгляды встретились, и оба невольно покраснели.

К вечеру море снова улыбалось. Волны медленно накатывались на песчаный берег. Над водой слышались тоскливые крики чаек.

Лучи заходящего солнца освещали береговые скалы. Дао-цзин и Юй Юн-цзэ сидели на небольшой ровной площадке у самой воды.

Опустив голову, девушка следила за золотыми бликами на воде и о чем-то думала. Юй Юн-цзэ, устремив взгляд в морскую даль, всматривался в смутно видневшуюся линию горизонта. Время от времени он украдкой бросал взгляд на нее. Наконец он прервал молчание:

— Дао-цзин… я хотел бы, чтобы ты верила мне. Мы недавно узнали друг друга, но я вижу, что ты волевая девушка. Я искренне сочувствую тебе и восхищаюсь тобой… но не могу не беспокоиться… Никуда не нужно уезжать! Я обещаю, что ни один человек тебя здесь не обидит. Юй Цзин-тан ведь согласился, чтобы ты работала в школе. Ты вполне справишься с обязанностями учительницы в третьем классе. Ну как?

С грустью взглянув на его сосредоточенное лицо, Дао-цзин ответила:

— Спасибо тебе, но… Я хорошо помню слова Горького: «Человек — это звучит гордо!» И не хочу унижаться и жить кое-как… — голос ее звучал все громче. — Стремись я к обеспеченной жизни, так давно бы вышла замуж и не скиталась бы, как теперь. Но что это была бы за жизнь? Я стала бы живым трупом.

Юй Юн-цзэ с удивлением смотрел на девушку и долго ничего не мог сказать. Наконец ему пришла в голову спасительная мысль: перевести разговор на другую тему.

— Ты любишь художественную литературу? Много читала?

— Люблю, но прочитала немного… Да, я тебя еще не спросила, на каком факультете ты учишься?

— На филологическом. Видишь, и ты и я любим одно и то же.

Юй Юн-цзэ заговорил о литературе. Он рассказывал о «Войне и мире» Толстого, об «Отверженных» Гюго, о «Даме с камелиями» Дюма-младшего, рассказывал и о китайских писателях и поэтах Ду Фу, Лу Сине и Цао Сюэ-цине[22]. У него была прекрасная память, и Линь Дао-цзин с широко раскрытыми глазами внимательно слушала закругленные и красивые фразы, медленно и плавно льющиеся из его уст. События и герои, о которых рассказывал Юй Юн-цзэ, были полны романтики.

Постепенно плохое настроение Дао-цзин рассеялось, она оживилась.

Юй Юн-цзэ под конец снова заговорил о ней:

— Дао-цзин, ты, наверное, читала «Нору» Ибсена и «Разлуку» Фэн Юань-цзюня? Героини этих произведений боролись против традиционной морали, выступали за эмансипацию женщины. Но ты, я чувствую, по сравнению с ними еще смелее и решительнее. Тебе всего восемнадцать, не так ли? Я предвижу твое прекрасное будущее.

Линь Дао-цзин слушала словно зачарованная, не отрывая от него взгляда. Взошла молодая луна. Молодые люди все еще прогуливались по песчаному берегу и разговаривали. Сердце Линь Дао-цзин постепенно наполнилось непередаваемым жизнерадостным ощущением. Кроме благодарности, испытываемой ею к Юй Юн-цзэ, она чувствовала особую гордость за те идеалы, к которым они оба стремились. Она нашла человека, о котором мечтала.

Еще не вполне осознанное чувство счастья заставило Дао-цзин на время забыть все свои невзгоды и горести, она погрузилась в мечты. Молодые люди медленно вслед за лунным светом брели по берегу моря. Когда они подошли к деревне, Юй Юн-цзэ опять напомнил ей:

— Дао-цзин, оставайся, не уезжай! Посмотри, как красива сейчас наша деревня!

Каждое слово человека, в которого глубоко веришь, приобретает особую значимость, и Дао-цзин больше не колебалась ни секунды: она согласилась остаться.

Спустя несколько дней, незадолго до начала занятий в янчжуанской школе, Дао-цзин провожала Юй Юн-цзэ, возвращавшегося в Бэйпин, в университет.

Ранним утром они ожидали на безлюдной станции поезд. До его прихода оставалось еще много времени, поэтому молодые люди вышли из здания вокзала и медленно прогуливались неподалеку от платформы.

Линь Дао-цзин и Юй Юн-цзэ были знакомы всего несколько дней, и их беседы на берегу моря касались лишь искусства, жизни и общества; теперь же, когда пришло время разлуки, они оба ощутили взаимную привязанность. У Дао-цзин к этому чувству примешивались еще печаль и растерянность, как у ребенка, которого оставляет мать. Несмотря на благородную помощь Юй Юн-цзэ и на то, что его двоюродный брат, по всей вероятности, отказался от своих гнусных замыслов, Дао-цзин, прощаясь с молодым студентом, не могла не думать о предстоящем одиночестве, о своей беззащитности.

Некоторое время они гуляли молча и, наконец, остановились.

Юй Юн-цзэ посмотрел в ее печальные глаза, перевел взгляд на густые волосы, развеваемые легким осенним ветерком… Стоило ему там, на морском берегу, впервые увидеть эту девушку, как она словно околдовала его. Он влюбился. Будучи человеком осторожным и скрытным и зная, как опасно преждевременно раскрывать свои чувства, он до сих пор всячески подавлял их в себе: делал лишь то, чего хотела Дао-цзин, и говорил только о том, что ей нравилось. Теперь же он сам убедился, что Дао-цзин полюбила его, полюбила всей душой. Поэтому ему хотелось раскрыть ей свое сердце. Но он все еще колебался, боясь каким-нибудь неосторожным словом оскорбить или обидеть ее. Юй Юн-цзэ смотрел на скромное белое платье Дао-цзин и с нежностью думал: «Прекрасна, как мимоза. Как был бы я счастлив, если бы она стала моей!..»

Дао-цзин обернулась: она почувствовала на себе его горячий взгляд. Стараясь скрыть свое смущение, она поспешно нагнулась за полевым цветком, росшим у дороги. Спустя мгновение, когда она выпрямилась, Юй Юн-цзэ уже, как обычно, спокойно улыбался. Поглядев в сторону станции, он сказал:

— Иди домой, поезд сейчас придет.

— Нет, я уйду, когда ты поедешь! — Дао-цзин тряхнула головой и по-детски улыбнулась ему.

В последние оставшиеся до отъезда минуты они спешили наговориться:

— После моего отъезда, что бы ни говорил Цзин-тан, будь терпелива. Он ничего не сможет тебе сделать, потому что… — Юн-цзэ посмотрел на нее внимательно и улыбнулся. — Я сказал ему, что мы стали хорошими друзьями… Скажи, разве это не так?

— Друзья или не друзья, какое это имеет для него значение?

— Очень большое: он будет заботиться о тебе!

— Я не ребенок и сумею прожить без его забот!

Опасаясь, что девушка рассердится, он ласково взглянул ей в глаза и тихо сказал:

— Дао-цзин, не волнуйся, ты ведь знаешь… в эти дни я так беспокоился о тебе… Ради тебя. Но хватит об этом! Таково наше общество! Ведь недаром говорится: «Есть у тебя при императорском дворе свой человек — ты легко сможешь стать чиновником»… Цзин-тан знает, что мы друзья. Ты больше ни о чем не беспокойся, все будет хорошо.

Опустив голову, Дао-цзин ответила:

— Лучше умереть с голоду, чем заискивать перед ним!

Пришел поезд. Взяв свои вещи, Юй Юн-цзэ поднялся в вагон. Дао-цзин осталась на платформе. Поверх шумной, суетливой толпы она видела затуманенное грустью лицо Юй Юн-цзэ, стоявшего в тамбуре вагона. Поезд тронулся. Юноша, не отрываясь, смотрел на Дао-цзин. Глаза его были неподвижны и печальны.

Поезд ушел, толпа рассеялась, а Дао-цзин все еще стояла на платформе…

Глава шестая

Дао-цзин начала работать учительницей в янчжуанской начальной школе. Мечта ее осуществилась: она сама зарабатывала себе на жизнь. Постепенно девушка успокоилась, у нее появился интерес к работе, она полюбила учеников. Единственно, что ее угнетало, — это частые встречи с Юй Цзин-таном. Стоило Дао-цзин увидеть его узкое, желтое лицо с часто мигающими глазками и хитрой улыбкой, как у нее появлялось чувство отвращения.