Семь шагов к счастью - Сандра Мэй

— Привет. Я думала, придется ждать.

— Ну, что ты! Это же я назначил встречу. Да и кто посмеет заставить ждать саму Бриттани Кларк! Будешь что-нибудь? Кофе?

— Еще одна капля, и я стартую в космос прямо отсюда. Пол, мне действительно хочется отдохнуть, так что…

— Конечно. Я понимаю и долго тебя не задержу. Буду краток: я от тебя ухожу. Вот, собственно, и все.

Бриттани усмехнулась, в основном потому, что понятия не имела, как на такие слова реагировать.

— Может, разовьешь мысль? В таком виде можно было сказать и по телефону. И мне не пришлось бы тащиться сюда по пробкам…

Пол вдруг перегнулся через стол, схватил ее голову обеими руками, слегка сжал. В карих глазах плескались отчаяние, гнев, презрение, жалость и еще страшные, непривычные для нее чувства.

— Замолчи! Замолчи, Брит! Постарайся прислушаться к себе… и ко мне тоже, хоть раз в жизни. Я. От. Тебя. Ухожу!

— Я расслышала. Отпусти, пожалуйста, мне некомфортно.

Пол выпустил ее, сел на место. На смуглых скулах заиграл нервный румянец.

— Господи, а я, дурак, боялся… репетировал перед зеркалом. Ругал себя последними словами. Надо было просто передать сообщение твоему референту. Бриттани, что ты за человек?!

Она села прямо, закинула ногу на ногу, разгладила складки на юбке и посмотрела Полу в глаза.

— Я не понимаю, Пол, чего ты ожидал. Чтобы я устроила сцену? Залилась слезами? Пала на колени и стала умолять тебя не бросать меня?

— Неужели ты ничего не чувствуешь, Бриттани?

— Откуда эта страсть к дешевой мелодраме?

— Дешевой? Мелодраме? Ты любые человеческие чувства так воспринимаешь? Брит, а у тебя вообще-то есть душа?

— Как много вопросов. Пол, послушай, извини, если я в чем-то обманула твои ожидания, но… Видишь ли, я понятия не имею, как надо реагировать правильно. Меня еще ни разу в жизни не бросали.

— О да! Обычно ты успевала первой.

— Почему ты злишься? Ведь это не я от тебя ухожу, а ты от меня.

— Я не злюсь!

— Тише, на нас смотрят.

— Прости. Я не злюсь. Я просто… идиот. Мне казалось, между нами существовала какая-то связь. Чувства.

— Разумеется. Если бы было иначе, мне было бы проще нанять мальчика по вызову, но я этим брезгую.

— Ну да. Поэтому ты наняла меня.

Голубые глаза подернулись льдом. Бриттани понизила голос почти до шепота:

— Пол, ты меня оскорбляешь, а я даже не понимаю почему. Каким образом я тебя наняла? Денег я тебе не платила, контракт не подписывала. У нас были нормальные ровные отношения…

— Концерт по пятницам, секс по субботам, пикник по воскресеньям. Как зовут мою маму, Брит?

— Что?

— Мою маму. Мать человека, с которым ты спишь.

— Хм… вероятно, миссис Галлахер. Знакомство с родителями не входило в мои планы.

— Да, я забыл. А какой цвет мне нравится больше всего? Какое время года?

— Что за глупость?!

— Глупость? Да нет, не глупость. Пусть я не получал гонорары, но все эти три года я просто выполнял некие обязанности. Выгуливал тебя на вечеринках и трахал для поднятия тонуса.

— Пол!

— Не кричи, на нас смотрят. Бриттани, ты самая страшная, самая бесчувственная особа, которую я только встречал в жизни. Ты даже не из льда — ты из жести и картона. Тебе чужды любые проявления эмоций. Скажи, а оргазмы ты тоже симулировала?

Бриттани достала из сумочки сигарету, закурила, выпустила дым и только после этого ответила:

— Нет. В большинстве случаев я их испытывала. Ты — хороший любовник. Я действительно не понимаю, какая муха тебя укусила, но должна сказать — ты ведешь себя очень глупо. Насколько мне известно, это чисто женский метод — свалить собственную вину на партнера. Почему к нему прибегаешь ты, не знаю.

— Да потому, что хочу хоть раз в жизни тебя расшевелить! Увидеть твой гнев! Растерянность! Обиду! Хоть что-то!

— Очень по-мужски, нечего сказать. Пол, ты как-то возбужден, я думаю, что этот разговор не имеет смысла. Ты сказал, я тебя услышала… Очень жаль, что мы расстаемся на таком эмоциональном фоне, но…

— Тебя не интересует, к кому я ухожу?

— Вероятно, к женщине. Или же в пустоту. Вряд ли ты гей.

На одну короткую долю секунды ей показалось, что он ее сейчас ударит. Бриттани не испугалась, даже почувствовала некоторый интерес. Безупречный Пол Галлахер, исходящий бешенством, — это нечто.

Он справился с собой. Поднялся, застегнул пиджак, пригладил волосы, слегка наклони голову.

— Прощай, Бриттани. Я до последнего надеялся, что… Впрочем, не важно. Я желаю тебе никогда в жизни не испытать такого унижения, какое испытал я. Всего доброго.

— До свидания.

Пол повернулся и пошел прочь. Только у самого выхода нервы у него сдали — он задел пустой столик, пнул его с бешенством и вылетел из зала. Неслышный и непроницаемо доброжелательный официант материализовался возле Бриттани, поднес серебряную пепельницу. Бриттани непонимающе посмотрела на него, перевела взгляд на сигарету — столбик пепла чудом держался на тонкой трубочке фильтра. Бриттани опустила окурок в пепельницу и абсолютно ровным голосом произнесла:

— Пожалуйста, водку со льдом и чашку кофе.

Час спустя она вошла в свою огромную стерильно чистую квартиру, с наслаждением сбросила ненавистные туфли и уселась на пухлый пуфик в углу прихожей. Водка на голодный желудок, да еще и крепкий кофе… странно, сердце должно бы болеть…

Неожиданно Бриттани хрипло рассмеялась и громко сообщила в пустоту:

— Какое, на хрен, сердце? У тебя же его нет, идиотка!

Она тяжело поднялась с пуфика и пошла через анфиладу комнат, раздеваясь на ходу. Кремовый костюм стоимостью три тысячи баков полетел на пальму в гостиной, кружевной лифчик повис на ручке двери библиотеки, чулки остались в коридоре, трусики приземлились на кровати в спальне…

Бриттани Кларк, голая и злая, как оса, прошествовала к роскошному бару, недрогнувшей рукой выудила из холодильника непочатую бутылку «Смирнофф» и плеснула себе в бокал пальца на три. Выпила залпом, закашлялась, зажмурилась, еле отдышалась — и тут же налила себе еще дозу.

Опьянение накрыло ее стремительно и страшно. Бриттани опустилась на иранский шелковый ковер, прижимая к безупречной груди бутылку и пустой бокал. В ушах звенело, в животе было горячо, и еще что-то щекотное бежало по щекам.

Она действительно не сразу поняла, что это слезы.

Холодный душ вернул к жизни — но веселья не прибавилось. Опухшая и страшная Бриттани прошаркала на сверкающую никелем и мрамором кухню, достала из холодильника нарезку балыка и подсохший лимон, взгромоздила всю эту добычу на стойку, заменявшую стол, и уселась на высокий табурет. Ее бил озноб.