Понравиться леди - Сьюзен Джонсон

В глазах Робби горела жажда драки, он был готов схватиться с нападающими!

– Если останешься, я сама тебя пристрелю! – яростно бросила Роксана. – Ты рискуешь жизнью моих детей!

Воинственный блеск в глазах Робби померк.

– Боже, я о них совсем забыл. – Он снял с кроватного столбика куртку. – Прости мой эгоизм. Если что-то понадобится, оставь письмо для Холмса в таверне «Стайлз». Возьми.

Он протянул ей пистолет.

– На случай, если понадобится пристрелить кого-то, кроме меня, – добавил он с шутливой улыбкой.

– Я не стану тебе писать. Я вообще в жизни тебя не видела. И мне не нужен пистолет... о, так и быть.

Если она не возьмет оружие, он никогда не уйдет.

– Ради Господа Бога, беги же!

Робби нерешительно посмотрел на нее.

– Я хочу, чтобы ты остался жив, – прошептала Роксана со слезами на глазах. – Умоляю!

Он схватил ее в объятия. Их поцелуй был невыносимо сладок. Отстранившись, Робби с трогательно-прекрасной улыбкой отвернулся и исчез в гардеробной.

Через несколько мгновений дверь рухнула, и когда в комнату ворвались люди с фонарями, пред ними предстала графиня Килмарнок, безмолвно целившаяся в них из пистолета.

Мужчины застыли в проеме. В их взглядах смешивались восхищение и страх: первая красавица Эдинбурга стояла у кровати в соблазнительном дезабилье. Длинные, рыжие, спутанные волосы разметались по плечам, щеки раскраснелись, светлый шелк халата обрисовывал пышные формы, в открытом вырезе белела грудь.

– Что означает это вторжение? – спросила Роксана и недрогнувшей рукой взвела курок.

– Совершенно не обязательно никого убивать, – мягко заметил Куинсберри, выходя вперед и не сводя глаз с оружия.

Протолкнувшись через толпу солдат, графиня Эрскин нервно спросила:

– Где он?

– Почему вы не спите, Агнес? – спокойно поинтересовалась Роксана.

– Я знаю, что он здесь. Заставьте ее сказать, где он прячется! – завопила леди Эрскин.

– Мы хотели бы обыскать ваши покои, – заявил Куинсберри и сделал знак одному из своих людей. – Если не возражаете, конечно.

– Я совершенно одна. Агнес настолько стара, что часто слышит и видит то, чего на самом деле нет.

– Мы просто посмотрим. Ради нашего спокойствия, – пояснил герцог. – Я получил несколько докладов о... – Он помедлил в поисках наиболее нейтрального слова. – О появлении в округе некоего незнакомца. И это нас очень встревожило.

Роксана вопросительно подняла брови:

– И поэтому вы вышибли мою дверь?

– Нам сказали, что он... что кто-то находится в вашей комнате.

– И вы, Джеймс, взяли на себя роль моего опекуна?

– О, я никогда бы не осмелился, – пробормотал он, оглядывая смятую постель Роксаны. – Но в эти времена политических волнений всем приходится терпеть неудобства.

– Я хочу, чтобы мне навесили новую дверь! – резко бросила Роксана. – И требую извинений!

– Разумеется, – кивнул Куинсберри, гадая, уж не страдает ли Агнес старческим слабоумием.

Эта история быстро превращается в фарс. Но как раз когда он уже был готов извиниться, на глаза ему попались мужские перчатки, лежавшие рядом с кроватью. Подойдя ближе, он нагнулся и поднял перчатки:

– Ваши?

Перчатки были из черной замши и подбиты мехом, чтобы уберечь руки от вражеских шпаг.

– Насколько я помню, нет.

Сердце Роксаны бешено колотилось, но она вынудила себя говорить спокойно.

– Я была права, – прокудахтала Агнес. – Не так уж я безумна!

Куинсберри, проигнорировав ее выпад, вкрадчиво заметил:

– Перчатки какого-то друга, разумеется?

– Разумеется, – подтвердила Роксана, стараясь не отводить взгляда.

Куинсберри поднес перчатки к носу и осторожно понюхал:

– Лимон и сандаловое дерево. Из Леванта. – Он тяжело вздохнул: – Боюсь, мои люди должны обыскать покои, поскольку появилась причина. – Он взмахнул перчатками. – Надеюсь, вы понимаете.

– Что же, если это так необходимо... – пожала плечами Роксана, опустив пистолет.

Кажется, она достаточно сумела потянуть время, чтобы дать Робби возможность скрыться.

– Они найдут твоего любовника, – восторженно пробормотала Агнес, – а потом повесят на твоих глазах!

– У вас галлюцинации, Агнес. Здесь нет никого, кроме меня.

– Отродье Карров присылает тебе такие страстные письма, – издевалась свекровь. – Как же он страдает по своей Рокси!

Старая ведьма была все еще одета в бальное платье. Значит, вместо того чтобы спать, она шпионила!

– Как мне известно, – небрежно бросила Роксана, не собиравшаяся обмениваться оскорблениями с Агнес, – он сейчас живет в Голландии.

Через несколько минут в комнате снова появился Куинсберри в сопровождении солдат.

– Никаких следов.

– Осмотрите простыни. Вы сразу найдете доказательство того, что он здесь был, и за одно это следует послать мою шлюху-невестку в Толбут, за укрывательство государственного преступника.

– Если кто-то посмеет притронуться к моим простыням, Агнес, я пущу вам в голову пулю... и с большим удовольствием, – процедила Роксана, снова поднимая пистолет, и уже иным, вкрадчивым тоном предложила: – Будьте моим гостем, Куинсберри.

Вдовствующая графиня побелела. Рот открывался и закрывался, как у рыбы на песке. Какое-то время в комнате царило тревожное молчание.

– Я очень метко стреляю, – подчеркнула Роксана.

– Ну же, Рокси, не натворите глупостей. Нет никакой нужды проверять вашу постель. Я готов верить вашему слову.

Поскольку молодой Карр успел сбежать, нет смысла выказывать ей недоверие. Есть предательские пятна на простынях или нет, это не важно: ведь графа и след простыл. Лучше подождать, когда он снова навестит прекрасную Рокси, а это произойдет довольно скоро – любвеобильность Карров была широко известна.

За окном неожиданно раздался выстрел... другой, третий... С лица Роксаны сбежала краска.

– Я знала, что он тут был! – воскликнула разрумянившаяся Агнес.

– Прошу прощения, дорогая, – с деланной учтивостью обратился Куинсберри к Роксане, перекрикивая звуки выстрелов. – Должно быть, в ваш сад пробрался грабитель. – Коротко поклонившись, он направился к выходу. – Не волнуйтесь, мы с ним расправимся.

Потребовалась вся ее немалая сила воли, чтобы оставаться внешне бесстрастной.

– Как хорошо, что вы и ваши люди пришли вовремя!

– Действительно, счастливое обстоятельство, – вкрадчиво согласился Куинсберри.

Он мысленно прикинул, сколько времени потребуется на то, чтобы самым законным образом повесить Робби Карра и устранить очередную угрозу своим недавно приобретенным владениям.