Женщины-воины: от амазонок до куноити - Олег Ивик

«В Европе есть скифский народ, живущий вокруг озера Меотиды и отличающийся от других народов. Название его — савроматы. Их женщины ездят верхом, стреляют из луков и мечут дротики, сидя на конях, и сражаются с врагами, пока они в девушках; а замуж они не выходят, пока не убьют трех неприятелей, и поселяются на жительство с мужьями не прежде, чем совершат обычные жертвоприношения. Та, которая выйдет замуж, перестает ездить верхом, пока не явится необходимость поголовно выступать в поход. У них нет правой груди, ибо еще в раннем их детстве матери их, раскалив приготовленный именно с этой целью медный инструмент, прикладывают его к правой груди и выжигают, так что она теряет способность расти, и вся сила и изобилие соков переходят в правое плечо и руку».

Когда савроматы, просуществовав в степях Танаиса немногим более ста лет, были вытеснены сарматами, захватившими огромные территории от Ирана, где они основали могучее Парфянское царство, до северных лесов, воинские доблести были автоматически перенесены на их женщин. Римский географ начала первого века, Помпоний Мела, писал о жителях Сарматии:

«Это воинственный, вольный, необузданный и до такой степени дикий и суровый народ, что даже женщины у них принимают участие в войне. Чтобы женщины были более ловки, когда рождается девочка, ей сразу прижигают правую грудь. После этого правая грудь не отличается от мужской, и правая рука может свободно наносить удары. Девочки занимаются у них стрельбой из лука, верховой ездой и охотой. Достигшие зрелости девушки обязаны убить врага. Не сделать этого считается позором, и провинившуюся в виде наказания обрекают на вечную девственность».

Что же касается савроматских женщин, Помпоний Мела помещает их на берегах Каспия. Он пишет: «У Каспийского залива живут скифы и амазонки, причем последние прозваны савроматидами…» О том, что амазонки из Малой Азии переместились на Восточный Кавказ и даже к самым берегам Каспия, сообщают многие авторы (хотя Помпоний ошибался: к савроматам жительницы этих мест не имели отношения). Но об этом мы еще будем говорить в главе «Кавказ». А пока что вернемся к воинственным женщинам причерноморских степей.

Описанный Геродотом путь амазонок и их новоявленных скифских мужей анализирует Б. А. Рыбаков в своей книге «Геродотова Скифия. Историко-географический анализ». Он считает, что кочевья амазонок должны были находиться «на северо-западном (по нашему счету) берегу Меотиды, восточнее Кремн, где, согласно легенде, амазонки высадились на берег». Соответственно через Танаис (Дон) новое племя переправлялось с правого берега на левый, причем переправа «должна была состояться у самой дельты Дона, т. к. дальнейшие отсчеты ведутся от Азовского моря. Переправившись через Танаис, юные скифы и амазонки оказывались за пределами той земли, на которую простиралась власть царских скифов».

Б. А. Рыбаков пишет, что стороны света в представлении Геродота отличались от «нашего счета». Греческий историк считал, что Танаис течет с севера на юг (тогда как мы знаем сегодня, что Дон в нижнем течении направлен с востока на запад и лишь слегка уклоняется на юг). Поэтому «„Три дня пути на север от озера Меотиды“ мы можем понять только как движение вверх вдоль Дона, по его левому берегу. Три геродотовских дня приводят нас к месту слияния Северского Донца с Доном». Б. А. Рыбаков подчеркивает, что «Танаисом, рекой… отделяющей Европу от Азии, на основании устойчивой тысячелетней традиции следует называть Северский Донец плюс нижнее течение Дона (от устья Донца до моря)». Именно вдоль этой реки и проходила, по словам Геродота, граница между скифами и савроматами. Причем, как пишет Б. А. Рыбаков, слова «за рекой Танаисом» могли бы быть поняты и как определение левого берега Дона. Но далее Геродот говорит: «Савроматы занимают полосу земли к северу, начиная от впадины Меотийского озера, на пятнадцать дней пути, где нет ни диких, ни саженых деревьев. Выше их обитают, владея вторым наделом, будины». Это утверждение, по мнению современного ученого, помещает земли савроматов между правым берегом Дона и левым берегом Северского Донца.

Б. А. Рыбаков сообщает: «Между верховьями Северского Донца и Доном есть много савроматских памятников действительно в большом удалении от Меотиды, что почти соответствует 15 дням по прямой». Впрочем, савроматские памятники есть и в среднем и нижнем течении Северского Донца; встречаются они и на левом берегу Дона — «именно здесь, по Манычской впадине, и проходила юго-западная окраина обширного сарматского мира, тянувшегося далее на восток через Сальские степи к Волге». Б. А. Рыбаков пишет: «Не придираясь особенно к геродотовским указаниям на страны света, которые и не могли тогда быть точными, не упрекая историка за то, что он не знал всех извилин рек, мы должны признать, что савроматы жили действительно за Танаисом — Северским Донцом, на восток от него, в междуречье Донца и Дона, а также и на юго-восток от излучины Танаиса — Донца (совр. устье Донца) на три дня пути, т. е. в Сальских степях по Манычу…» Таким образом, рассказ Геродота о савроматах имеет некоторое археологическое подтверждение.

Савроматы пришли в степи Танаиса с северо-востока, с земель, расположенных между Волгой и Уралом. Именно этих пришельцев Геродот и счел потомками скифов и амазонок. Профессор В. И. Гуляев[1], много лет руководивший раскопками скифских курганов и поселений, в интервью журналу «Новый Акрополь» рассказывал:

«Сначала все это считали мифом. Но между Волгой и Уралом стали находить савроматские погребения женщин с оружием, предметами культа. Антропологи определили, что это женщины, причем молодые. Они были достаточно вольнолюбивыми и занимали в обществе высокий статус. Они были жрицами, в могилах у них находят алтарики. Часто женский курган — основа всей могильной группы. В них находят предметы культа и оружие. Предполагали даже, что у савроматов был матриархат. Правда, мы точно этого не знаем: скорее всего правили мужчины, а женщины имели определенный социальный статус и в религии, и в общественной жизни, и в военных делах. Очевидно, это было потому, что мужчины уходили со стадами, в военные походы и т. д., и надо было кого-то оставлять на защиту. Поэтому определенные возрастные группы — молодые жен-шины, девушки, обученные с детства воинскому делу, — выполняли роль защитников… Я думаю, что „амазонками“ были не все. Это социальная группа среднего и высшего слоя».

В середине двадцатого века обширные раскопки, проведенные в местах обитания савроматов, дали сенсационный материал: огромное количество женских погребений с оружием. Советский археолог К. Ф. Смирнов, монография которого «Савроматы» несколько десятилетий оставалась настольной книгой для исследователей этого народа, писал: «…У савроматов достоверно женских погребений с оружием или конской сбруей значительно больше (не менее 20 % от всех могил с оружием и конской сбруей), чем у других древних народов нашей страны».

Но в конце века эти результаты были пересмотрены. Дело в том, что по внешнему виду скелета очень трудно с уверенностью сказать, принадлежал он женщине или мужчине, — для этого требуется антропологический анализ, проводимый специалистом, а такой специалист есть далеко не во всякой экспедиции. И по окончании раскопок кости тоже далеко не всегда направляются на экспертизу. Чаще всего сложный вопрос о том, кому же принадлежала могила — женщине или мужчине, — археологи решают, изучив лежащие в ней предметы. В середине двадцатого века традиционно считалось, что, например, зеркало или костяная ложечка — это чисто женский атрибут. Ложечки, как утверждали ученые, употреблялись для растирания косметики, ну а для того, чтобы эту косметику наносить, савроматские воительницы смотрелись в зеркала… Тот же Смирнов писал: «Наиболее характерным признаком инвентаря женских погребений являются предметы туалета: бронзовые зеркала, раковины с различными минеральными красками, растиральники и костяные ложечки для растирания румян, белил и прочих красящих веществ».

Исходя из этой нехитрой посылки, археологи, обнаружив погребение, в котором меч и наконечники стрел соседствовали с зеркалом и костяной ложечкой, относили его к «женским». Так в археологических отчетах и статьях (научных и популярных) появилось множество «савроматских воительниц», которые владели оружием (как на этом, так и на том свете), не забывая при этом заботиться о своей женской привлекательности. Ряды этого загробного женского воинства росли и множились, пока в конце двадцатого века ученые не решили проанализировать ситуацию еще раз. Из огромного количества (около 500) савроматских захоронений, раскопанных между Волгой и Уралом, были выбраны и изучены шестьдесят три, для которых проводился антропологический анализ пола. И к изумлению археологов выяснилось, что савроматские мужчины тоже смотрелись в зеркала или же использовали их как предметы культа. Из десяти зеркал, найденных в указанных захоронениях, одно принадлежало мужчине. Обнаружили в мужских погребениях и раковины, которые раньше считались чисто женским символом. Что же касается костяных ложечек, то из шести штук, присутствующих в этой выборке, мужчинам принадлежали пять. Правда, использовали их савроматские воины вопреки ранее существовавшему мнению не для изготовления косметики, а для чего-то другого. Единственная «женская» ложечка действительно была найдена вместе с туалетным набором и красками, а ложечки из мужских погребений почему-то сохранились в колчанах, вместе с наконечниками стрел… Но так или иначе, теперь вся археологическая статистика, которая уверенно говорила о множестве женских погребений с оружием, в результате этого исследования оказалась недостоверной. Теперь уже невозможно сказать, кому принадлежали те многочисленные савроматские могилы, в которых оружие соседствовало с зеркалами, раковинами и костяными ложечками, — женщинам или мужчинам.