Молчание Апостола - Михаил Вершовский

– Вы полагаете, сэр, что он, убив кого-то, бросил бы труп у самого своего дома?

– Я полагаю, детектив Розетти, что допросить хозяина дома входит в наши прямые обязанности. Вы так не думаете?

– Виноват, сэр. Конечно, вы правы, сэр.

– И чтобы наши парни не особо светились.

– Безусловно, сэр.

Розетти отправился расставлять людей из первой смены, которым предстояло дожидаться МакГрегора.

Кэмпбелл остался в обществе патрульного и Лорда Питкина, дрожащего совсем не от холода.

– Ну теперь я душу из тебя выну, баронет, твою мать, сукин ты сын, – еле слышно пробормотал он.

– Ну что ж, баронет, начнем, пожалуй, – негромко и почти ласково произнес монсеньор. – Что вы знаете о последних работах профессора Джона Лонгдейла?

– Полагаю, меньше, чем вы, монсеньор, – в тон вопрошавшему ответил МакГрегор. – Знаю лишь, что занимался он символогией и борьбой с религией. Думаю, узнал бы больше. Ведь шел я на встречу с ним, когда ваши головорезы меня похитили. Замечу, кстати, что похищение человека в нашей стране, монсеньор, – серьезное преступление.

Монсеньор, он же босс, небрежно отмахнулся от последнего замечания.

– Похищенного еще надо найти, баронет. И найти живым. Кстати, а с какой целью вы шли на встречу с Лонгдейлом?

Артур пожал плечами.

– Не имею ни малейшего понятия. Его ассистентка… – Он прикусил язык и лихорадочно завертел головой, осматривая тускло освещенное помещение.

Слава богу, Эли здесь не было.

– Итак, его ассистентка… Кстати, кто она и где?

– Кто? Но я ведь уже сказал: ассистентка.

Босс кивнул, и бандит, стоявший рядом со стулом, ударил МакГрегора наотмашь. Стул резко качнулся, но негодяй в маске успел поймать и его, и человека, сидящего на нем.

– Сэр Артур, – мягко произнес монсеньор, – неужели вы еще не поняли, что разговор у нас очень серьезный, могущий иметь для вас очень серьезные последствия? Наследника вы, при всей вашей завидной активности в плане отношений с женщинами, так и не оставили. Вы действительно хотите стать последним баронетом, носящим фамилию МакГрегор?

– У меня есть племянник, – хмуро произнес Артур, слизывая кровь с рассеченной губы. – Он унаследует титул.

– Что ж, если это вас утешит. – Босс пожал плечами. – Теперь вопрос посерьезнее: где находится крифиос?

– Где находится кто? – МакГрегор был совершенно обескуражен.

Чего они от него хотят?

– Не «кто», а «что», баронет. Лонгдейл признался, что уверен: крифиос где-то у вас. Где конкретно?

– Черт подери и вас, и Лонгдейла. Если он так много знает, то спросите у него. Я вообще не понимаю, о чем идет речь.

– Увы, дорогой мой баронет. Знает он многое, но, к сожалению, не все. И то, что смог, уже рассказал. Теперь, милейший, ваша очередь.

– Ну так задавайте ваши вопросы, – хмуро заметил Артур.

– Да ведь я только что задал: где находится крифиос?

– Знаете, я всегда не без оснований считал себя эрудитом, но понятия не имею, что это такое. Возможно, вы имели в виду криптос?

– По смыслу эти два слова достаточно близки. А вам что-то известно о криптосе, коль уж вас больше устраивает такой вариант?

МакГрегор наклонился вперед и замер в этом положении.

– Баронет! – резко окликнул его босс.

Никакой реакции.

Монсеньор посветил фонариком ему в лицо. Веки Артура дергались как сумасшедшие, а все тело словно окаменело.

– Дурака валяет, – пробасил один из бандитов, на руках которого перчаток не было.

– О нет, брат Максимус. Мы не работаем на ощупь, а потому собрали о нашем баронете всю возможную информацию. Он эпилептик. Но приступы проявляются в том, что его как бы замыкает. Мышцы каменеют в положении, в каком их застал приступ, – вот как сейчас. Веки дергаются, причем бешено. Сами можете видеть. Мозг тоже не воспринимает внешние раздражители. Баронет нас не видит, не слышит и вообще не понимает, где он, кто и что. Длится такой цирк недолго – от минуты до десяти.

– У него есть машина? – спросил брат Максимус.

Монсеньор кивнул.

– «Роллс-Ройс», как и положено.

– И он сам ее водит?

– Иногда сам, иногда за руль садится дворецкий.

– А как же он умудрился получить права? – не унимался брат Максимус.

– Деньги, брат мой, деньги… Золотой ключик, позволяющий открывать любые замки и двери.

– Кто… Что… Где я?.. – пробормотал МакГрегор и дернулся, пытаясь высвободить руки.

Но он тут же застонал от боли, когда пластиковые наручники еще глубже впились в его запястья.

– Адрес нашего с вами пребывания вам вряд ли что-то скажет. Главное, что мы беседуем, баронет. Вернее, пытаемся. Потому что ни на один вопрос вы пока так и не ответили, – пояснил монсеньор.

– Ну так спрашивайте, черт вас возьми, только не о какой-то чертовщине, о которой я в жизни не слышал! И снимите с моих рук эту гадость!

– Снимать эту гадость, как вы ее назвали, мы не будем. Наручники гарантируют, что даже неадекватное поведение вашей милости беседе все-таки не помешает. Но, идя вам навстречу, вопросы зададим новые, из тех, которые еще не звучали. Когда и где вы встречались с Сусанной? Я вижу ваше искреннее удивление. И все же?

– Я знаком со многими женщинами, но Сусанны среди них нет.

– Сусанны? Мироносицы?

– Тем более.

– Сделаем вид, что поверили вам на слово. Далее: когда в последний раз вы были на Патмосе?

– Я знаю, что это и где, но никогда там не бывал.

– Нас не интересуют ваши отрицательные ответы. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Думаю, что да. – МакГрегор огорченно вздохнул. – Это значит, что если я не отвечу на ваши вопросы, хотя понятия не имею, о чем они и к чему, то с бренным нашим миром мне придется расстаться.

– Но не сразу. – Монсеньор поднял палец. – Брат, стоящий рядом с вами, не только мастер отпускать пощечины шутникам. Он еще и прекрасный знаток анатомии, особенно в части, касающейся нервных узлов. Я видел, как в его руках прошедшие огонь и воду ребята из SAS скулили, выли и орали как псы, с которых сдирают шкуру. – Он коротко кивнул.

Бандит, стоявший рядом со стулом, легонько тряхнул правой рукой, тут же поймал в нее выскользнувшее из рукава небольшое шило с длинным и тонким острием. Левой рукой он раздвинул волосы Артура, прикрывавшие шею, и слегка коснулся острием шила точки на коже. МакГрегор вскрикнул.

– Вернемся к нашим баранам. – Сейчас босс был очень серьезен. – Когда в последний раз вы были на Патмосе?

– Да не был я там никогда. Черт бы драл этот Патмос и вас вместе с ним!

Шило вошло в тело всего на пару миллиметров. На этот раз Артур заорал от немыслимой, пронзающей все тело боли. Босс поднял руку, и мастер пыточных дел вынул шило из ранки.

– Богом клянусь, в какого уж из них вы там верите. – МакГрегор тяжело дышал, а по лицу его катились крупные капли пота. – Не был…

– Что ж, к Патмосу мы, возможно, еще вернемся, – добродушно произнес монсеньор. – А что крифиос? Где он?

– О боже, боже, боже! Да я даже не знаю, что это слово значит. Латынь я изучал, и то не слишком усердно, а это что-то на греческом, из которого я знаю, пожалуй, лишь алфавит… – Он снова заорал от боли. – Клянусь всеми своими предками, не знаю я, где этот ваш крифиос!

Босс удрученно покивал.

– Брат Дидимус?

– Ваше преосвященство, он не лжет. Мои укольчики работают куда надежнее, чем все сыворотки правды, скополамины и амиталы, которые к тому же далеко не всегда дают реальный результат. То есть искомую правду.

– Жаль. Ну что ж, брат Максимус, тогда дело за вами.

Бандит, к которому обратился монсеньор, достал из ножен на поясе широкий и отполированный до блеска нож и посмотрел на босса.

– И маленькая деталь, брат Максимус. Сделайте с галстуком. И поэлегантнее. Все-таки аристократ.

– Прошу прощения, монсеньор. Но ведь он ничего не сказал, даже не знал, о чем речь. Так нужен ли галстук?

– А поводить доблестную лондонскую полицию за нос? Пусть потом гадают, отчего и Лонгдейл, и МакГрегор?.. Кстати, может, вы позволите мне решать, как нам вести дела?

– Прошу прощения, монсеньор, лишь один вопрос. – Бандит с ножом поцеловал медальон, висевший у него на шее. – Он все-таки крещеный христианин, католик. Не следует ли дать ему отпущение грехов?

– Не припомню, чтобы он просил нас об этом. Теперь все наверх. Брат Максимус, машину мы припаркуем за углом и будем ждать вас там.

Быстрые шаги тяжелых ботинок забарабанили по ступеням лестницы. Через полминуты взревел двигатель, и, судя по тому, как взвизгнули шины, автомобиль сразу же сорвался с места. Монсеньор был явно не в духе.

Брат Максимус, оставшись наедине с пленником, перекрестился, снова поцеловал медальон и зашел к МакГрегору со спины, готовясь отбросить его голову назад и обнажить горло. Он вздрогнул, услышав неожиданный хлопок. Затем внезапная ярчайшая вспышка света сразу же ослепила обоих: и пленника, и палача.

Женский голос прокричал на гэльском языке: