Бойцовский клуб (перевод А.Егоренкова) - Чак Паланик

— Тот, кто сегодня вечером в клубе впервые, — выкрикивает Тайлер. — Примет бой!

Многие ребята приходят в бойцовский клуб, поскольку они почему-то боятся драки. После нескольких боев уже боишься гораздо меньше.

Множество впоследствии лучших друзей встречаются при первом визите в бойцовский клуб. Теперь я хожу на встречи или конференции и вижу за столами в конференц-зале лица счетоводов и младших администраторов или поверенных, — со сломанным носом, синим и торчащим из-под повязки, как баклажан, или с парой швов под глазом, или с челюстью, скрученной проволокой. Это спокойные молодые люди, внимательно выслушивающие, пока не придет время принятия решений.

Мы киваем друг другу.

Потом босс спрашивает меня, — откуда я знаю столько народу.

По мнению моего босса, в бизнесе все меньше и меньше порядочных людей, и все больше громил.

Демонстрационная презентация продолжается.

Уолтер из Майкрософт ловит мой взгляд. Вот вам молодой человек с безупречно чистыми зубами и ясной кожей, и такой работой, которую вы не найдете, прошерсти вы хоть все журналы по трудоустройству. Видно, что он очень молод, не участвовал ни в какой войне, его родители не разведены, и его отец всегда дома, — и он смотрит на мое лицо из двух частей: одна чисто выбрита, а другая — налившийся кровью синяк, скрытый во тьме. Мои губы блестят от крови. И, может быть, Уолтер думает о вегетарианском, бескровном дружеском обеде, который он посетил в прошлые выходные, или об озоне, или об отчаянной потребности остановить испытания продукции на животных по всей земле, — но, скорее всего, нет.

Глава 7.

Одним прекрасным утром в унитазе дохлой медузой плавает использованный презерватив.

Вот как Тайлер встретил Марлу.

Однажды утром я просыпаюсь, иду помочиться, а в чаше унитаза посреди наскальных росписей ржавчины — вот это. Интересно, что думают сперматозоиды.

«Это что?»

«Это — вагинальная полость?»

«Что здесь такое творится?»

Всю ночь мне снилось, что я трахаю Марлу Сингер. Марлу Сингер, которая курит сигарету. Марлу Сингер, которая закатывает глаза. Я проснулся один на своей кровати, — а дверь в комнату Тайлера закрыта. Первый раз за все время, пока я жил у Тайлера. Всю ночь шел дождь. Кровля на крыше вздувается, трескается, скручивается, — дождевая вода протекает вовнутрь, собирается под потолочным покрытием и капает с креплений люстр.

Когда идет дождь, нам приходится вырубать электричество. Свет включить не рискнешь. В доме, который арендует Тайлер, три этажа и подвал. Мы носимся повсюду со свечками. В нем есть кладовая, и застекленная летняя галерея, и закопченные окошки у ступеней лестницы. Панельные окна с подоконниками в гостиной. Восемнадцатидюймовые резные плинтусные украшения, покрытые лаком.

Потоки дождя пропитывают дом, и все дерево набухает и гнется, и из всего деревянного, — полов, плинтусов, подоконников, — торчат и ржавеют гвозди.

Повсюду можно наступить или задеть локтем за ржавый гвоздь, в доме только одна ванная на семь спален, — и сейчас там в унитазе плавает использованный презерватив.

Дом чего-то ждет, — перепланировки региона, или официального распоряжения, — чтобы пойти на снос. Я спросил Тайлера, давно ли он здесь живет, и он сказал — около шести недель. Когда-то, — похоже, еще до рассвета человеческой истории, — здесь жил владелец, который собрал полные подшивки «Нейшнл Джеогрефик» и «Ридерс Дайджест», — высокие шаткие стопки журналов, которые становятся еще выше, набухая во время дождя. Тайлер сказал, что последний квартиросъемщик использовал глянцевые страницы журналов под конверты для кокаина. На входной двери нет замка — когда-то сюда явно вломилась полиция или кто-то там еще. На стенах кухни девять слоев отставших обоев: цветочки поверх полосок поверх цветочков поверх птичек поверх зеленого сукна.

Наши единственные соседи — закрытый хозяйственный магазин и длинный одноэтажный склад через дорогу. В доме есть туалет с семифутовыми валиками для прокатки скатертей шелкового полотна, чтобы на них не было ни складочки. Там стоит холодный унитаз с налетом ржавчины. Плитка в ванной — с узором из маленьких цветочков, покрасивее свадебного фарфора у некоторых, — и в унитазе использованный презерватив.

Я живу с Тайлером уже почти месяц.

Тайлер выходит к завтраку со следами засосов по всей шее и груди, а я занят чтением старого журнала «Ридерс Дайджест». Этот дом идеально подходит для торговца наркотиками. Соседей нет. На Пэйпер-Стрит вообще ничего больше нет, кроме складов и бумагоперерабатывающего комбината. Вонючий дух от испарений бумажной фабрики, и вонь опилок, которые рыжими кучами громоздятся вокруг нее, — как из клетки с хомяком. Это идеальный дом для торговца наркотиками, потому что куча грузовиков ездит по Пэйпер-Стрит каждый день, но по ночам вокруг меня и Тайлера на полторы мили вокруг — никого во всех направлениях.

В подвале я нашел горы и горы «Ридерс Дайджеста», и теперь в каждой комнате валяется стопка «Ридерс Дайджест».

«ЖИЗНЬ В ЭТИХ СОЕДИНіННЫХ ШТАТАХ».

«СМЕХ — ЛУЧШЕЕ ЛЕКАРСТВО».

Кучи журналов — это будто наша единственная мебель.

В самых старых журналах — серии статей, в которых органы человеческого тела рассказывают о себе от первого лица:

«Я — Матка Джейн».

«Я — Простата Джека» [3].

Честное слово; а Тайлер садится за кухонный стол со своими засосами и без рубашки и говорит: ля, ля, ля, прошлым вечером он встретил Марлу Сингер и у них был секс.

Когда я слышу это — я прямо Желчный Пузырь Джека. Все это моя вина. Иногда сделаешь что-нибудь — а тебя за это поимели. А иногда бывает, имеют за то, что чего-то не сделал.

Прошлым вечером я звонил Марле. Мы придумали систему: если я иду в группу психологической поддержки — могу позвонить Марле и спросить, не собирается ли она идти. Прошлым вечером была меланома, а я был немного не в себе.

Марла живет в Отеле Риджент, который сам по себе ни что иное, как куча коричневых кирпичей, прилепленных друг к другу жижей, все матрацы здесь запечатаны в скользкое пластиковое покрытие, — так вот, и многие люди отправляются сюда умирать. Сядешь на любую кровать неправильно — и ты, вместе с простынями и одеялами, соскользнешь прямиком на пол.

Я позвонил Марле в Отель Риджент узнать, не идет ли она на меланому.

Марла ответила замедленно. Это не всамделишное самоубийство, сказала она, это скорее что-то из серии «крик о помощи», но она приняла слишком много «Ксенекса».

Перенесемся в Отель Риджент, чтобы увидеть, как Марла мечется по своей корявой комнатушке со словами: «Я умираю. Умираю. Я умираю. Умираю. Умиры-ыа-аю. Умираю».

И так будет продолжаться часами.

Ага, значит, сегодня вечером она сидит дома, верно?

Она будет устраивать грандиозную смерть, сказала Марла. Мне стоит пошевелиться, если я хочу взглянуть.

«Да спасибо», — говорю, — «Но у меня другие планы».

Ничего страшного, сказала Марла, она сможет умереть и просто за просмотром телевизора. Марла только надеется, что будет что посмотреть.

И я сбежал на меланому. Я вернулся домой рано. Заснул.

А теперь, за завтраком на следующее утро, тут сидит Тайлер, покрытый засосами, и рассказывает, что Марла — та еще вертлявая сучка, но ему это очень даже нравится.

После меланомы прошлым вечером я пришел домой, лег спать и уснул. И мне снилось, как я имею, имею, имею Марлу Сингер.

А этим утром, слушая Тайлера, я притворяюсь, что читаю «Ридерс Дайджест». «Вертлявая сучка, я тебе говорю». «Ридерс Дайджест». «Юмор в униформе».

Я — Воспаленный Желчный Проток Джека.

А что Марла ему рассказывала этой ночью, говорит Тайлер. Первый раз он от девчонки такое слышал.

Я — Скрипящие Зубы Джека.

После того, как Марла с Тайлером позанимались сексом около десятка раз, Марла сказала, что хочет забеременеть. Сказала, что хочет сделать от Тайлера аборт.

Я — Побелевшие Сжатые Костяшки Джека.

Как Тайлеру было не клюнуть на такое! Ведь еще вчера ночью, в полном одиночестве, он вклеивал половые органы в «Белоснежку».

Как мне бороться за внимание Тайлера?

Я — Острое, Воспаленное Чувство Покинутости Джека.

Что самое худшее — это моя вина. Тайлер сказал, что когда я ушел спать прошлой ночью, а он вернулся со своей смены официанта, снова звонила Марла из Отеля Риджент. Вот оно, сказала Марла. Туннель, и свет ведет ее сквозь него. Познание смерти — это так здорово, Марла желала описать его мне, пока не покинет свое тело и не унесется ввысь.

Марла не знала, сможет ли ее душа говорить по телефону, но хотела, чтобы кто-то хотя бы услышал ее последний вздох.

Но нет же, — к телефону подходит Тайлер, и полностью неверно истолковывает ситуацию.

Они незнакомы, так что Тайлер решил: если Марла умрет — это будет плохо.

Ничего подобного.

Тайлера это не касалось, но он позвонил в полицию и помчался через весь город в Отель Риджент.