Таинственная находка - Зента Эргле

Мальчики убежали.

Значит, так. Носовой платок явно принадлежит Антре, и она работает продавщицей. Немного же им удалось узнать. Слегка разочарованные, девочки направились обратно в штаб. Уже издали они услышали лай Динго и громкие голоса. Атис и Ивар пытались затащить во двор какую-то девушку. Она сопротивлялась. Пес скалил клыки, громко лаял. Запах, исходивший от чужой женщины, приводил его в ярость.

На шум вышел дежурный Николай Рушко.

— Нахалы! — кричала девушка. — Уберите руки!

— Спокойствие, только спокойствие! Освободите гражданку! — приказал Николай Рушко.

— И не подумаем! — заупрямился Ивар. — Прежде пусть объяснит, что она делала в пустой комнате Паулины Пурвини!

— Глянь, Уна, у нее перевязан палец, — шепнула Магдалена.

— Отпустите гражданку! — повторил Николай Рушко.

— На вашу ответственность! — Атис нехотя отпустил руки женщины. Все зашли в штаб.

— Ваше имя, фамилия?

— Антра Паэглите. Я требую наказать этих мальчишек!

— Где вы живете?

— Улица Калмью восемь, квартира шесть.

— В нашем микрорайоне. Почему же мы ее не знаем? — засомневался Ивар. — Вероятно, врет.

— Сам ты врешь! — вскипела девушка.

— Документы у вас при себе, гражданка? — обратился к ней Николай Рушко.

— Приходила домой на обед. Паспорт дома.

— А по дороге заблудилась в пустой комнате Пурвини? — съязвил Атис.

— Что вы там искали, гражданка Паэглите?

Антра смутилась. Правду говорить нельзя было ни в коем случае.

— Вчера вечером я зашла туда случайно, — замялась она, — поправить чулок.

— В котором часу?

— После работы, около восьми.

— Неправда, — возмущенно перебил Ивар. — Вы были там в половине десятого.

— Может быть. Я после работы еще зашла в кафе.

— А дальше? — спросил Николай Рушко.

— Что, дальше? — Антра деланно удивилась.

— Что вы делали потом?

— Пошла домой. В квартире обнаружила, что где-то потеряла свой кошелек и ключи. Сначала решила, что на работе, но там не оказалось. Сегодня забежала в тот дом и нашла. Вот они.

— Это ваш? — Уна показала носовой платок в полиэтиленовом мешочке.

— Да, — быстро ответила Антра, вдруг покраснела и смутилась. — Нет, это не мой.

— Где вы поранили палец?

— Дома, когда резала хлеб.

Николай Рушко замешкался, не зная, как полагается поступать в таких случаях. Антра Паэглите смотрела на него так жалостливо и казалась такой невинной, что он в конце концов решил дело в пользу девушки. Ребята, видно, в очередной раз перестарались.

— Произошло досадное недоразумение, я перед вами, гражданка, должен извиниться, — Николай Рушко вежливо поклонился. — Можете идти. Только в другой раз не разгуливайте но заброшенным помещениям! Атис, проводи товарища Паэглите до калитки! И уйми своего Динго!

Антра посмотрела на часы.

— Ужас! Пятнадцать минут пятого. Опоздала на работу. Если заведующая будет ругаться, имейте в виду, я на вас пожалуюсь, — пригрозила она.

— Пожалуйста! — Николай Рушко не возражал. — Вот номер нашего телефона. — Он протянул листок бумаги.

В окно Уна видела, как Антра бросилась к трамвайной остановке.

— Эта женщина лжет, — не мог успокоиться Ивар. — Она в комнате Пурвини была не одна, а с каким-то мужчиной.

— А что в этом особенного? Ну, была там с каким-то своим приятелем, — примирительно произнес Николай Рушко. — А вы из пустяков сразу уголовное дело раздули.

— И все-таки палец она поранила в старом доме, а не когда резала хлеб, — вмешалась Уна.

— Поспорим, что приятель Антры — тот самый Луи Четырнадцатый, который присвоил…

Уна наступила Ивару на ногу, и он осекся.

— В бывшей комнате Пурвини, как в старых английских замках, водятся приведения, — Уна попыталась обратить все в шутку. — Пошли к себе!

Николай Рушко задумчиво посмотрел им вслед.

— Компания Уны опять что-то замышляет, — сказал он появившемуся в это время в комнате Янису Кляве.

Сообщение ЮДМ о санитарном состоянии микрорайона принял сам Янис Клява. Как и предполагалось, образцовый порядок был во дворах, на лестничных клетках тех домов, которые убирала матушка Эллинь. В других местах или мусорники не были вовремя вывезены, или насаждения потоптаны. Некое подобие детских площадок ребятам удалось обнаружить только в двух местах.

— На улице Плиедеру возникла конфликтная ситуация, — доложил Айвар Упениек. — Гражданин Иванов — мы выяснили, что он живет в доме номер два, в пятой квартире, — самовольно разрушил забор, разделявший дворы соседних домов, вытоптал цветочные клумбы, принадлежащие жильцам дома номер четыре, спилил липу и две старых яблони. На этом месте он начал строить гараж для своей машины.

— Кому принадлежит дом номер четыре? — поинтересовался Янис Клява.

— Жилищно-эксплуатационному району. В нем четыре квартиры — в двух живут старые пенсионерки, в одной — учительница по фамилии Крума, в четвертой — многодетная семья Железовых. — Айвар выдал исчерпывающую информацию. — Жильцы подали жалобу на Иванова, но ответа пока не получили. Они сфотографировали спиленные деревья и собрались идти в редакцию «Ригас Балсс».

Янис Клява что-то пометил в блокноте.

— Спасибо, Айвар, о дальнейшем позаботятся дружинники.

Участники рейда сообщили, что в ЖЭРе предложение установить раздельные контейнеры для мусора одобрили, только дворники сомневаются, получится ли из этого что-нибудь — разве станут жильцы держать дома несколько мусорных ведер?

— Но ведь для бумаги не нужен мусорник, просто складывать в кучку, — заметила Магдалена.

— Не отступайтесь от своего, идите к Жильцам, объясняйте, в чем дело. Думаю, многие поймут, что это выгодно государству. Вы уже не маленькие, своя голова на плечах. А дворников-разгильдяев назовем в нашей «Молнии», — предложил Янис Клява.

— Во дворе пункта вторсырья нашего района я видел две железные кровати, — продолжал Айвар. — Но сидит там злющий старикан. Я хотел порыться в куче железа, мне позарез нужна полудюймовая трубка, так он как понес…

— В бывшей квартире Розе валяются старый примус и медная ступка. — В голове Уны мгновенно созрел план. — Мы с Магдаленой понесем их продавать и будем тянуть время. А вы, — обратилась она к Атису и Ивару, — за это время перелезьте через забор и пересмотрите все, что свалено во дворе. Как только кончите, свистните два раза. Пошли!

Пункт приема вторсырья находился в Одноэтажном деревянном доме. В запыленной, давно не мытой витрине стоял старинный подсвечник, лежала куча ношеной одежды, несколько потрепанных книг. Заведующий пунктом и приемщик в одном лице спал, положив голову на прилавок. Его не разбудило даже звяканье колокольчика. Злые мухи садились ему на кончик носа, и время от времени он их сгонял. При каждом выдохе усы, напоминавшие вылезшую зубную щетку, шевелились, словно живые.

Картина была уморительная, и Магдалена едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Уна в знак молчания приложила палец к губам.

В глубине небольшого помещения были свалены тюки с одеждой. В одном углу, перевязанные веревками, лежали пачки старых книг. На полке за прилавком сверкал круглыми боками медный самовар. Пахло ржавчиной и цвелью.

— Надо тянуть время как можно дольше, — шепнула Уна.

За приоткрытыми дверьми, ведущими во двор, раздавались приглушенные голоса и звяканье железа. Наконец прозвучали два громких посвиста. Спящий встрепенулся и с минуту заспанными глазами таращился на девочек.

— Вот, мы хотим продать, — Уна выложила товар на прилавок.

Копеечное дело, мгновенно оценил приемщик, повадились носить всякий хлам, нет, чтоб старинные подсвечники, латунные и медные, или чайники, подносы, которые потом можно выгодно сбыть.

— За примус — десять копеек. — Он небрежно кинул бывшее имущество Розе в угол. — За ступку — двадцать. — Ее он поставил на полку.

Над дверью звякнуло. Вошли Ивар и Атис. Оба были в форме ЮДМ, в пилотках и при галстуках. Держались они чрезвычайно важно и в сторону девочек даже не глянули.

— Понимаете, с нашего двора кто-то украл старую кровать, которую мы собирались красить, — веско сказал Ивар. — Есть свидетели, что кровать эту принесли к вам.

Приемщик открыл дверь, ведущую во двор.

— Эти, что ли? — показал он корявым пальцем.

— Да, та, что ближе к забору, — подтвердил Ивар.

— А вы не помните, как выглядел человек, который ее принес? — спросил Атис. — Это очень важно. Подозревают, что это давно разыскиваемый вор.

— На физиономии ни у кого не написано — вор или не вор, — проворчал приемщик. — Помятый какой-то, обросший, лет под пятьдесят. Сквалыга. Торговался за каждую копейку.

— Мы хотели бы откупить кровать.

— По закону я не имею права продавать товар. Но раз уж вам так приспичило, можете взять. Два рубля.