Хочу харчо (Рассказы, Монологи, Сценки, Пьесы) - Григорий Горин

- Нет! - кричит бывший тигр. - Я этого так не оставлю... У меня жена фельетонист... Мы этого негодяя в газете пропечатаем и с работы выгоним... Как фамилия?

- Лупенков, - говорит Лупенков, а у самого губы трясутся.

- Где работаете? - спрашивает бывший тигр и достает из-под майки какое-то удостоверение и записную книжку...

Лупенков шепотом называет наше предприятие.

- Ах вот как? - ухмыльнулься бывший тигр - Ну тогда вам хана, голубчик! Мой дядя у вас директором работает... Он вам покажет!..

Тут Лупенкова как-то всего передернуло, ноги подкосились, и он стал вдоль стены медленно падать в обморок...

В общем, на второе отделение мы, конечно, уже не пошли.

Кое-как довели Лупенкова домой, весь вечер валерьянкой отпаивали, успокаивали...

Лупенкова действительно вызывали в дирекцию, поговорили с ним строго... Но ничего, замялось дело...

Однако Лупенков стал с тех пор какой-то душевно-травмированный. Нервный стал, робкий...

Не то что тигров или львов - собак теперь боится.

Увидит на улице бульдога - и за километр его обходит.

Кто знает, с виду это бульдог, а на самом деле, может, и не бульдог и у него брат - начальник главка или что-нибудь в этом роде".

К вопросу о Державине

Недавно у нас на фабрике была назначена лекция о Державине. О Гавриле Романовиче. О поэте прошлого века. Ну, о том, что еще Пушкина заметил и, в гроб сходя, благословил.

Остались мы все после смены, собрались в красном уголке, ждем. Первым появляется председатель нашего фабкома Чибирев, представляет нам лектора, профессора-литературоведа. Затем такой симпатичный старичок профессор начинает нам рассказывать о поэте Державине. Надо сказать, исключительно интересно рассказывает. Про то, как Державин родился в 1743 году, как он рос, как сформировал мировоззрение, как оды стал писать. Про его взаимоотношения с Екатериной упомянул... Потом стихи на память читал. Короче, увлекательная лекция получилась.

Мы заслушались, не заметили, как два часа пролетело. Наконец закончил профессор лекцию, сел. Встает председатель фабкома Чибирев и говорит:

- Дорогие товарищи, разрешите от вашего имени поблагодарить уважаемого профессора за содержательную лекцию!

Мы зааплодировали. Профессор поклонился, говорит:

- Спасибо, товарищи! Может быть, у кого-нибудь возникли какие-либо вопросы?

Чибирев говорит:

- Да, товарищи, если кто хочет о чем-нибудь спросить, то не стесняйтесь...

Мы молчим, думаем. Но тут встает мастер из второго цеха Самсонов и говорит:

- У меня есть такой вопрос: когда на нашей фабрике наконец столовую откроют?

Профессор растерялся, Чибирев вздрогнул и говорит: - Ты что, Самсонов? О чем спрашиваешь? Это же несущественный вопрос!

- Как так несущественный? - говорит Самсонов. - Четвертый месяц фабком столовую обещает, да все тянет... А мы в обед за пять кварталов покушать бегаем, время теряем... Державина почитать некогда!

Чибирев разнервничался, кричит:

- Садись, Самсонов! Не ставь нас всех в неудобное положение перед товарищем профессором! - и уже ко всем обращаясь: - Товарищи, попрошу задавать вопросы по существу, то есть относящиеся именно к поэту Державину!

Мы опять сидим, молчим. Самсонов опять руку тянет.

Чибирев подозрительно спрашивает:

- Самсонов, ты про Державина вопрос имеешь?

- Про Державина, - говорит Самсонов.

- Ну, тогда спрашивай! - говорит Чибирев.

Самсонов встает и говорит:

- Я интересуюсь, как поэт Державин строил свой рабочий писательский день? Как у него было с обеденным перерывом? Рядом у него столовая была, или ему приходилось до нее по двадцать минут в автобусе ехать?

Чибирев аж весь побагровел, кричит:

- Ты что Самсонов, издеваешься? Какие могли быть двести лет назад автобусы?

- А если не было автобусов, - говорит Самсонов, - то я уверен, что поэт Державин хорошо продумывал этот вопрос и ел вкусно, быстро и недалеко от рабочего места и тем самым способствовал высокой производительности своего труда!

Тут встает профессор и говорит:

- Товарищ Самсонов абсолютно прав. Поэт Державин не был гурманом, но очень уважал обеденное время и любил сесть за красиво убранный стол. Вот, например, как он описывал его в стихотворении "Жизнь званская":

"Багряна ветчина, зелены щи с желтком,

Румяно-желт пирог, сыр бледен, раки красны,

Что смоль янтарь-икра, и с голубым пером

Там щука пестрая - прекрасны!"

- Спасибо, товарищ профессор, что вы меня поддержали! - говорит Самсонов. - Я считаю, товарищ Чибирев, что после этих стихов затяжка со столовой у нас на фабрике просто неуважение к памяти известного русского поэта Державина!

Тут Чибирев смутился и говорит:

- Хватит, Самсонов. Все ясно! Завтра же на фабкоме решим вопрос со столовой! И не к чему сюда Державина путать... Нет вопросов?

- Нет! - говорит Самсонов. - Тогда все ясно!..

На этом лекция и закончилась.

Мы все расходились очень довольные.

А Самсонов сказал:

- Видите, что значит вовремя соединить поэзию с жизнью?.. Какой эффект получается!.. Вот, говорят, через неделю у нас будет лекция другого профессора про поэта Тютчева, так я под это дело вопрос о яслях поставлю...

Брюки товарища Синицына

(Рассказ непутевого человека)

Жизнь наша полна сложностей и загадок. Иногда сделаешь что-нибудь эдакое, ненужное, а зачем сделал, почему - непонятно.

Всегда получается: себе же хуже!

Вот как-то летом иду я по улице.

Солнце светит, тепло... Навстречу идут прохожие... Симпатичные, милые люди... Я иду, улыбаюсь... Мне хорошо!

Вдруг вижу: идет мужчина с портфелем... Солидный такой мужчина, значительный... На нем - коричневый костюм. И вот в этом коричневом костюме я замечаю недостаток: брюки расстегнуты.

Другой бы на моем месте прошел мимо - и ноль внимания!.. А я глупый... Мне больше всех надо!

Я хочу предупредить товарища, чтоб он, значит, не конфузил себя...

Я кричу ему:

- Товарищ! Товарищ!

Он не слышит.

Я снова кричу:

- Товарищ! Минуточку!

Он не слышит, идет быстро.

Я бегу за ним.

Он - за угол. И я - за угол. Он входит в какой-то большой дом, я - за ним. Он идет по коридору, я его почти догоняю, но тут он входит в какой-то кабинет, я - за ним, а секретарша меня не пускает.

- Вы к кому, товарищ? - спрашивает.

Я говорю:

- Я вот к этому товарищу, который прошел.

Она говорит:

- А по какому вопросу?

А по какому я вопросу? Я не знаю, по какому я вопросу...

Я говорю:

- Я по внутреннему вопросу!

Она говорит:

- К товарищу Синицыну нельзя! Он занят.

Я говорю:

- Да мне, девушка, на минутку, только пару слов ему сказать!

Она говорит:

- Скажите мне, я передам!

Я говорю:

- Вам не могу! Вопрос очень щепетильный...

Она говорит:

- Ну, тогда записку напишите, я передам.

Ладно, думаю, записку так записку...

Беру лист бумаги, пишу... Интеллигентно так пишу, чтоб, если кто в записку заглянет, не ставить товарища Синицына в неловкое положение...

Я пишу: "Уважаемый товарищ Синицын! Прошу обратить Ваше внимание на определенную часть туалета, в смысле - брюки, поскольку в них отмечается некоторое несовершенство в смысле пуговиц. С искренним уважением..." Ну и подпись...

Секретарша берет у меня бумагу и говорит:

- Сейчас отнесу! А вы, товарищ, пока здесь подождите...

Я говорю:

- Мне ждать нечего... Я пойду.

Она говорит:

- Нет, посидите... Может быть, у товарища Синицына возникнут какие-нибудь вопросы...

Какие вопросы - непонятно. Но я сижу, жду. Чего жду - не знаю. Через несколько минут выходит секретарша, выносит мою бумагу, а на ней красным карандашом крупно написано: "МИШУЛИНУ, РАЗОБРАТЬСЯ!!"

Я оторопел, верчу бумагу в руках и спрашиваю:

- Что это значит?

Секретарша говорит:

- Все в порядке. С этой резолюцией идите к товарищу Мишулину!

Я удивляюсь:

- При чем здесь какой-то Мишулин?.. Ваш начальник чего-то не понял... Это я ему писал... Дайте я объясню...

Секретарша говорит:

- Ничего не надо объяснять! Товарищ Мишулин - заместитель товарища Синицына... Идите к нему в 12-й кабинет.

Я возмущаюсь:

- Да что вы, ей-богу! Глупость какая!..

Она говорит:

- Не морочьте голову, товарищ... Идите скорее к Мишулину, а то он в главк уедет!

Положение идиотское!.. Другой бы плюнул и ушел, а я нет... Я иду в 12-й кабинет... Я бегу, потому что Мишулин в главк может уйти! У 12-го кабинета очередь... Сидят люди с бумагами, ждут... Я тоже сижу, жду... Чего жду непонятно!

Вызывают. Вхожу.

Товарищ Мишулин, коренастый такой, говорит по телефону...

Я говорю:

- Товарищ Мишулин, получилась глупая ситуация...

Он меня не слушает. Он одной рукой по телефону разговаривает, другой берет мою бумагу, читает и справа крупно пишет: "СОГЛАСЕН!"

Я обалдел. Говорю:

- Товарищ Мишулин, с чем вы согласны?!.. Вы меня послушайте...

Он говорит: