Нескончаемый белый свет - Александр Сергеевич Пелевин

дышит за спиной.

Очень странно оставаться в этом вымышленном мире.

Ты боишься: тот, кто снится, наблюдает за тобой.

Ночь темна, гудят машины, в голове игpают вальсы,

Тяжелеет одеяло и в ногах свернулся кот.

Засыпай. Иди на ощупь. Ничему не удивляйся.

Сон во сне похож на долгий утомительный поход.

Сон течет по медным трубам, льет дождем, стучится в окна,

Pазбивается на части и сцепляется опять,

Он меняет цвет и фоpму, распадаясь на волокна,

Он берет тебя за пальцы и садится на кpовать.

И когда пpидешь на берег золотого океана,

Где у неба на закате оплавляются края,

Ты услышишь сзади шепот: «Оставайся. Слишком рано».

Кто-то смотpит в твой затылок. Не пугайся: это я.

Июнь 2014 г.

Белые точки

Они появляются, делая ночь темней.

Они состоят из цветных городских огней.

Из радужных пятен под грузом закрытых век

И капель дождя, на лету обращенных в снег.

Из синих чернил, пропитавших твою тетрадь,

И старых пружин, от которых скрипит кровать.

Из белой луны, отраженной в ночной реке,

И комнатной пыли, осевшей на пиджаке.

Из крови от первой драки в пятнадцать лет

И снега, впитавшего ржавый фонарный свет.

Из пота на мокрой подушке в тяжелом сне

И странного шума, который идет извне.

Их много. Они вызывают на коже дрожь.

Они постучатся в окошко – и ты уснешь.

Они налетают веселой живой толпой

И светятся белыми точками над тобой.

А утром выходят на свет и, сгорая в нем,

Становятся миром, который ты видишь днем.

Декабрь 2014 г.

Похороны вождя

Вижу, как люди хоронят вождя: омывают холодные ноги,

Дарят ему золотую броню, остригают седые усы.

Вот он лежит в погребальной ладье и готовится к долгой дороге

В мир, о котором поет его мать, расплетая обрубок косы.

Больше смолы и еловых ветвей, чтобы дерево лучше горело,

Чтобы в дыму исчезал горизонт и трещала сухая кора.

Вождь, не умеющий жить без огня, отдает ему мертвое тело

И, исчезая, дрожит на воде затухающим бликом костра.

Вождь растворяется в каждом из нас. Он беззвучен, безлик и неведом.

Он обращается в пыль на дороге, в холодный туман над рекой.

Он в барельефах, на старых фасадах, в легендах, рассказанных дедом.

Своды подземных дворцов охраняют его бесконечный покой.

Вождь возникает из боли в затылке, из страха, из липкого пота,

Вождь возникает – и рушатся стены, и в воду слетают мосты.

Падают звезды, ревут океаны, кипят под ногами болота,

Крошечный мир исчезает в пожаре, и ты – это больше не ты.

Ты – это штык в миллионе штыков, это ветер, колышущий знамя.

Ты – это страх, от которого враг просыпается ночью седым.

Вождь – это то, что рождается в нас и однажды становится нами.

Вот он идет. Тяжела его поступь. Иди и сгори вместе с ним.

Декабрь 2014 г.

«Все серо, кроме света желтых фар…»

Все серо, кроме света желтых фар

И красного сигнала светофора.

Зима в России кончится нескоро.

С холодных губ уходят в белый пар,

Не прозвучав, обрывки разговора,

И дворник подметает тротуар.

А здесь живу не я. В моем окне

Я вижу не себя – но мы похожи.

Не мне колючий снег дерет по коже,

И голос, возникающий извне,

Бормочет без конца одно и то же,

С моим переплетаясь в тишине.

Не я иду в квартиру, где живу,

Не я лежу на собственной постели.

А тот, кому привычно в новом теле,

Одно твердит во сне и наяву:

О том, чего хочу на самом деле,

Когда смотрю на черную Неву,

У зеркала, вспотевшего едва,

Когда стою, придумывая строчку,

Застегивая белую сорочку

И запонки вдевая в рукава,

Когда смотрю в одну и ту же точку,

Когда болит наутро голова,

Когда на остановке на ветру

Пытаюсь прикурить, не сняв перчаток,

Когда я в разговоре тих и краток

И думаю, что это не к добру,

На скатерти оставив отпечаток,

Давлюсь холодным кофе поутру.

И красный светофор над головой,

И белый пар, и фразы между нами,

И дворник с поседевшими усами —

Надеюсь, что все это не со мной.

Все кончится закрытыми глазами

И тишиной.

Январь 2015 г.

«Старуха стучится в твое окно, говорит: «Привет…»

Старуха стучится в твое окно, говорит: «Привет,

Вот для тебя и закончился белый свет».

Кажется, вы с ней знакомы. Похоже, ты видел ее давно.

Тысячу раз ты читал о ней в книгах, смотрел на нее в кино,

Думал ли ты, что увидишь вблизи, как знакомы ее черты?

Вот она здесь, на пороге. А рядом – ты.

Старуха тебе говорит: «Посмотри на огонь, посмотри на дым.

Скольких еще похоронишь и сколько тебе еще быть живым?»

Слушаешь, как загремело вдали, привыкаешь к ночам без сна,

Ходишь по выбитым стеклам, сидишь у окна, за окном – война.

«Все это будет отныне твоим, – говорит. – Привыкай, мой друг.

Видишь, как просто в одно из мгновений меняется мир вокруг?

Вспомни, когда ты впервые